Это были самые страшные два дня в моей жизни. Не получалось ни спать, ни есть. Да и жить толком не выходило. Разве что, жалко существовать. Я просто лежала, пялясь в потолок и не обращая внимания на затёкшее тело. Постоянный поток гостей не мог унять скорби, зато очень досаждал. Но из-за жгучего горя слова приходивших людей не откладывались в памяти. Потому что единственное, о чём я могла думать, – смерть моих родных.
Время, казалось, стало течь по-другому. Оно то летело, как сумасшедшее, то, наоборот, замедлялось. Иногда меня настигали вспышки истерик, которые плавно сменялись пугающей апатией. После того рокового дня не только в душе что-то сломалось. Тело тоже чувствовало себя отвратительно. В груди адски жгло, и только к концу вторых суток стало немного полегче.
Где-то на задворках сознания иногда появлялись разные догадки, сулящие надежду. Я ведь не видела лица Юноны, а потому не могла быть уверенной до конца, что по новостям показали именно её тело.
Но это были глупые ложные предположения. Незачем себя ими тешить. Нужно смело встретить новую жизнь лицом к лицу. Потому что прежняя развалилась на куски в тот самый день, когда меня выкрали. А теперь даже бежать больше некуда. Там, во внешнем мире, некому ждать Агату Сафи. И это значило лишь одно: импровизированная тюрьма, в которой нас пытались обучить контролю способностей, стала моим последним пристанищем.
По скуле на спутанные волосы потекла слеза. Кожу защипало. Из-за многочисленных истерик лицо, наверняка, опухло. В зеркало я не смотрелась. Потому что на внешний вид было совершенно наплевать. Лина покосилась на меня и поджала губы. Я видела, что ей хотелось что-то мне сказать и как-то успокоить. Но все слова были ни к чему. И она это прекрасно понимала.
В дверь в очередной раз постучались. Я отвечать не собиралась. Поэтому Лина сказала:
– Войдите.
– Простите, что тревожу… – пробормотал робкий мужской голос.
Крис.
Он вошёл в палату, не дожидаясь приглашения. Я бросила на него быстрый взгляд. Под его глазами залегли тени. Мне показалось, что он стал сутулиться. Кожа побледнела.
– Привет. Мне сказали, что тебе уже лучше, – тихо сказал Крис, сев на стул рядом с кроватью, – решил прийти поддержать.
– Разве может после такого стать лучше? – горький смешок сорвался с губ.
– Не знаю, если честно… Боль должна притупиться со временем. Но забыть о ней не выйдет никогда. По крайней мере, так всегда было с моей скорбью.
Лина бросила на него грустный взгляд. Он тоже на неё посмотрел так выразительно, что, казалось, они друг друга поняли без слов.
– Оставлю вас, – пробормотала она и заправила за ухо спутанную прядь.
Перед уходом она задержалась возле Криса и сжала его плечо. Он мягко коснулся её руки и опустил взгляд. Что-то между ними было… Либо отношения, либо общие тайны… Но я совсем не имела желания в этом ковыряться. Крис поднял на неё глаза, полные боли, и Лина ушла.
Пару дней назад я бы развесила уши и с удовольствием послушала о прошлом моего вечно улыбчивого учителя по стрельбе. Мне бы даже, скорее всего, была интересна причина его печали. Но с тех пор, казалось, прошла целая вечность. И всё, чего хотелось, – остаться одной. Для приличия я всё же спросила:
– У тебя кто-то умирал?
Крис осторожно посмотрел на меня, будто сомневался, рассказывать ли что-то. А затем его взгляд стал ещё печальнее.
– Да. И не раз. Близкие люди уходили из моей жизни не только по причине смерти. Некоторые мосты я жёг сам… Потому что так было правильно и справедливо. Хоть этим и приходилось причинять боль не только себе… Но и… Кое-кому ещё. Иногда приходится делать выбор, который может разломать всю жизнь. И я… К сожалению, их делал. Поэтому твои чувства мне понятны.
Удушающее чувство обиды и злости подкатило к горлу.
– Сомневаюсь. Юнона и папа мертвы из-за меня. Если бы вы не ваше дурацкое похищение, ничего этого бы не было.
Крис прикусил губу и нервно провёл ладонью по волосам.
– Тебя ко мне Берта прислала, верно? – глухо спросила я.
– Не совсем. Она просила зайти, но я пришёл по собственной воле. Даже если бы такого распоряжения от неё не было… Тебе всё равно пришлось бы потерпеть моё присутствие, – он невесело улыбнулся.
Я проглотила подкатывающие слёзы и перевернулась на бок, чтобы Крис не вздумал меня жалеть.
– У нас сегодня совместная тренировка. Тебе тоже нужно быть. Скоро нам дадут первое задание. Ты и все остальные… Сможете, наконец, покинуть нашу базу. Придёшь?
– Меня не волнует, куда нас отправят. Я хочу отомстить за сестру, – неожиданно холодно пробормотала я.
Крис вдруг взял меня за ладонь и горячо пообещал:
– И я тебе помогу, – он осёкся, – мы все поможем.
Я вынула ладонь из его руки и сжала в кулак.
– Во сколько тренировка?
– В двенадцать. Через час.
– Я буду.
Повисла неловкая тишина. Я недоверчиво прищурилась и вновь всмотрелась в его лицо. Очередная волна странного ощущения захлестнула сердце. Снова показалось, что это выражение лица я уже видела. Не взгляда. Ведь я точно знала: в день похищения из-за одолевающей тревоги у меня не вышло бы запомнить глаза налётчиков.
– Ты, – вдруг заговорил Крис, – можешь мне не верить. Но я тоже чувствую сейчас невероятную боль.
Мне показалось, что на его глазах появилась пелена слёз.
– Ты… Плачешь? – недоумённо подняла брови я.
Он зажмурился и скривил губы.
– Нет-нет, что ты. Ждём тебя к двенадцати.
Крис быстро поднялся и вышел, хлопнув дверью. Я недоумённо смотрела туда, где он только что сидел, ещё несколько секунд.
Что это за странное чувство?.. Почему он мне кажется знакомым?..
Я слегка тряхнула головой. Это не важно. Нужно брать себя в руки и думать о возмездии.
Утерев рукавом слёзы, на выдохе поднялась с кровати. Как я собралась мстить, если даже не умею управляться со своими способностями? А они, как выяснилось, всё-таки у меня имеются. Контакт с пламенем не получался, зато…
В память ворвался последний ужин с Юноной и внезапно сгоревшая курица. Тогда я тоже испытывала эмоции. Только по сравнению с нынешними они казались сущей чепухой…
От резкого подъёма снова запекло в груди. Но это было даже хорошо. Пусть болит. Может, так будет проще не ощущать кровоточащую рану в душе.
Я быстро приняла душ и, всё ещё не глядя в зеркало, собрала пушистую копну в тугой узел на затылке. Надела комбинезон и направилась в зал для тренировок.
У входа на железном стуле уже сидел Вилли.
– Привет, – поздоровался мальчишка.
Я коротко кивнула и облокотилась о дверной косяк. Меньше всего мне хотелось вступать в диалог о своей нелёгкой судьбе.
– Не переживай, я не буду тебя доставать, – мягко сказал Вилли, слегка улыбнувшись.
Чёрт, опять этот мальчишка читал меня, как открытую книгу… Подумав о том, что никакого негатива к нему не испытываю, решила извиниться:
– Прости… Мне сейчас нелегко.
– Да. Знаю, – кивнул он. – Мне очень жаль твою семью…
– Значит, слухи расходятся быстро, – сухо заметила я.
– У нас тут небольшое общество. Все на ушах стоят в последние дни, – оправдался Вилли, опустив взгляд.
– Да ладно. Я понимаю. Спасибо за сочувствие.
Вилли замолчал. Я украдкой глянула на его лицо. Такое же измученное, как и раньше. Наверняка, всё ещё тренируется, не жалея сил. Стало немного совестливо, что у меня бесконтактный контроль получился так легко.
Хотя…
Я бы всё отдала, чтобы не ощутить того, что заставило вырваться пламя из камина. Проклятый ком снова подкатил к горлу. Но сейчас точно не время для слёз. Почему-то мне совершенно не хотелось показывать слабость.
– Агата, – позвал Вилли, вырвав меня из раздумий, – в нашу первую встречу я сказал, что ты можешь приходить, если станет скучно. Так вот…
Он на мгновение замялся, а затем снова устремил на меня свои пронзительно-зелёные глаза. От его взгляда отчего-то стало не по себе.
– Я никогда не испытывал таких потерь, как твои… – продолжал говорить Вилли. – Но очень хочу тебя поддержать. Не нужно проживать своё горе в одиночку. Мы тебе не враги.
– Но и не друзья, – вырвалось у меня против воли.
На секунду брови Вилли прыгнули наверх, а затем на мальчишеском лице отобразилась грусть. Где-то внутри меня за пеленой скорби пробудилась назойливая совесть.
– Прости, если бываю груба, – пробормотала я.
– Ничего страшного, это ведь правда, – пожал плечами он и грустно улыбнулся. – Друзьями не просто так становятся. Нужны совместные трудности и переживания.
– Думаю, для меня достаточно трудностей.
– Ладно, – сдался Вилли. – До тебя не просто достучаться. Но я не буду настаивать. Надеюсь, совместные тренировки хотя бы немного уймут твою скорбь.
Мне определённо не нравилась повсеместная жалость ко мне всех здешних обитателей. Но простодушная искренность Вилли не могла не подкупать. На секунду мне даже показалось, что в его словах есть смысл. И мы можем подружиться.
Пока здравый рассудок не напомнил: нельзя привязываться. Все, кто находятся здесь, объединены общей опасной целью. Пока не было до конца ясно, что именно придётся делать. Но одно я понимала наверняка: это будет небезопасно. Значит, все мы рискуем жизнями. А это значило лишь одно…
Ни в коем случае не привыкать. Ведь ещё одного горя пережить уже, казалось, не получится. К тому же… Моя мечта отличалась от цели Драконов. Им нужна власть и свержение действующей верхушки. И лишь в одном мы походили друг на друга.
Желание отомстить тем, кто повинен в наших бедах.
К двери подошёл Ханзи. Завидев меня, мальчишка нахмурился и потупил взгляд.
– Мне очень жаль, Агата…
– Не стоит её жалеть, – подал голос Вилли. – Ей это ни к чему.
– Да, – кивнула я, почувствовав благодарность. – Всё в порядке.
Но Ханзи, кажется, не поверил. Он вновь украдкой посмотрел на меня и сунул руки в карманы растянутых брюк.
– Поговаривают, что сегодня к нам побеседовать приедет кто-то особенный, – нарушил тишину Вилли. – Какая-то важная шишка. Слышал вчера, как Йонг и Крис переговаривались.