М. Шолохов. Письма. С. 339).
Как указывает Р. Орлова,
тогда СССР не подписал еще конвенцию об авторском праве. Так что спрашивать разрешения у Хемингуэя было совсем не обязательно. Поговаривали, что просили-то разрешения на купюры. И Хемингуэй дал такое разрешение. Документально я этого подтвердить не могу (Вопросы литературы. 1989. № 6. С. 97).
Это намерение было пресечено запиской Д. Поликарпова и Н. Казьмина в ЦК КПСС, возлагавшей основную вину «за организацию шумихи» вокруг романа на и. о. главного редактора «Невы» Е. Серебровскую. Публикация была остановлена, а Е. Серебровская вызвана в ЦК КПСС «для беседы».
В 1962 году по распоряжению Идеологической комиссии ЦК КПСС Издательство иностранной литературы опубликовало роман без купюр, но так называемым «закрытым изданием», распространявшимся по специальному списку, для чего каждый экземпляр нумеровался.
Вскоре после этого с просьбой о разрешении на публикацию в ЦК КПСС почти одновременно обратились главные редакторы журналов «Иностранная литература» А. Чаковский (5 июля) и «Новый мир» А. Твардовский (7 июля). Их письма были рассмотрены, но роман под редакцией К. Симонова и с его вступительной статьей было решено издавать не в журналах, а отдельной книгой в Гослитиздате. Однако в 1963 году готовый набор романа был рассыпан, ибо – цитируем записку секретаря ЦК КПСС Л. Ф. Ильичева – лидер испанских коммунистов Д. Ибаррури заявила, что «роман Хемингуэя антикоммунистический и антинародный, в котором фашизм представлен в розовом свете, а республиканцы изображены клеветнически».
Сорвались и попытки опубликовать роман, предпринимавшиеся алмаатинским журналом «Простор» в 1965 году и ташкентским журналом «Звезда Востока» в 1967 году. Так что в конечном итоге публикация романа состоялась лишь в 1968 году в третьем томе собрания сочинений Хемингуэя, выпущенного издательством «Художественная литература».
23 февраля. В «Литературной газете» сообщение о том, что Комитет по Ленинским премиям отобрал для дальнейшего обсуждения книги «Лицом к лицу с Америкой. Рассказ о поездке Н. С. Хрущева в США» А. Аджубея, Н. Грибачева, Г. Жукова, Л. Ильичева, В, Лебедева, Е. Литошко, В. Матвеева, В. Орлова, П. Сатюкова, О. Трояновского, А. Шевченко, роман Б. Полевого «Глубокий тыл», роман Ш. Рашидова «Сильнее бури», сборники стихов М. Рыльского «Розы и виноград», «Далекие небосклоны», стихи и поэмы Мирзо Турсун-заде, роман М. Шолохова «Поднятая целина», трилогию Я. Коласа «На росстанях».
В Париже премьера советско-французского фильма «Нормандия – Неман».
25 февраля. Начальник Главлита СССР П. Романов направляет в ЦК КПСС секретную записку о том, что «органами цензуры установлено много фактов, свидетельствующих о недостаточно ответственном отношении редакций ряда журналов к качеству публикуемых материалов».
Сообщается, что по рекомендации Отдела культуры ЦК КПСС была предотвращена публикация рассказа Василия Гроссмана «Тиргартен» («Знамя»), стихотворений Евгения Евтушенко «Негосударственно ошибшегося в чем-то», Андрея Вознесенского «Последняя электричка», Ильи Сельвинского «Всем! Всем! Всем!» («Октябрь»), возвращены на доработку повесть Анатолия Гладилина «Дым в глаза», цикл стихов Евгения Евтушенко («Юность»). Ошибочной признана публикация в «Новом мире» рассказа Владимира Дудинцева «Новогодняя сказка» и «безыдейных стихов А. Ахматовой» (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1958–1964. С. 350–357).
Журналы в феврале
В «Юности» поэма Евгения Евтушенко «Считайте меня коммунистом». Уже 13 февраля «Литературная газета» откликнулась на эту публикацию статьей М. Кириллова «Плохое начало хорошего номера»:
<…> Вызывает удивление, что, решив написать поэму с таким обязывающим названием, Евтушенко сосредоточил свое внимание главным образом на изображении тех, кто недостоин носить это высокое имя, кто примазался к революции. <…> Получается чудовищная картина – в нашем обществе чуть не все и вся заполонили мерзавцы, и поэт, как некий Дон-Кихот, собирается вести с ними войну, да еще «гражданскую», да еще «Отечественную»…
В «Октябре» (№ 2) вторая книга, уже опубликованная в «Неве» и «Доне», романа Михаила Шолохова «Поднятая целина» (окончание – № 4). В «Звезде» (№ 2) статья А. Урбана «Мысли о поэзии», где о стихах Е. Евтушенко, в частности, сказано:
Читатель теперь знает, в скольких спальнях побывал лирический герой Евтушенко, расставшись с единственно любимой женщиной. И хочется вместе с испуганной жалкой жертвой спросить молодого поэта, ищущего рассеяния:
А что потом?..
А что потом?..
Но сказать о тревожных срывах в его поэзии самое время, пока талантливый поэт не стал окончательно кумиром юных балбесов, охотников до скандальных происшествий и «репортажей» из спальни.
Март
4 марта. В «Литературе и жизни» три стихотворения Виктора Сосноры со вступительным словом Николая Асеева.
Рассказывают, что к Асееву пришли однажды почитать несколько поэтов, в том числе и Витя Соснора, – говорит Елена Кумпан. – Все читали Асееву стихи, но когда прочел Витя, то Асеев, как мне рассказывали, коротко врезал: «Поняли, как надо писать стихи? Ну и марш по домам!..», а Витю обласкал, и началась сумасшедшая карьера Сосноры, связанная с сестрами Брик, Парижем и прочим везением. Но, разумеется, Витя все это вполне заслуживал (Г. Семенов, Т. Хмельницкая. С. 595).
В Большом театре премьера балета Родиона Щедрина «Конек-Горбунок». Балетмейстер Александр Радунский, художник Борис Волков, дирижер Геннадий Рождественский. В роли Иванушки – Владимир Васильев.
В Доме кино первое публичное выступление Булата Окуджавы в Москве.
В первой части вечера, – рассказывает Дмитрий Быков, – показывали документальный сатирический фильм совсем молодого Элема Климова, сделанный в соавторстве с Анелей Судакевич – «Осторожно, пошлость!». Только что законченная картина была климовской курсовой за второй курс. Во втором отделении Окуджава должен был петь. Ведущий вечера Василий Ардаматский <…> представил Окуджаву иронически – вот, мол, товарищи, новый поэт, он пришел с гитарой… Окуджава вышел на сцену и по обыкновению предупредил: я не профессиональный исполнитель, не певец… И начал петь. Это была песня 1957 года «Вы слышите, грохочут сапоги». <…>
На третьем куплете в зале начался свист, и Леонид Кмит, прославившийся исполнением роли Петьки в «Чапаеве» <…> зычно крикнул: «Осторожно, пошлость!»
Ардаматский, даже не думая прекратить шум в зале, подлил масла: вот, товарищи, посмотрели фильм, а вот иллюстрация.
Окуджава не допел, взял гитару на плечо и ушел. Уходил он гордо и независимо, но Юрий Нагибин угадал его состояние, немедленно выбежал из зала искать и утешать, увез поэта к себе домой и до глубокой ночи отпаивал шампанским и коньяком (Д. Быков. Булат Окуджава. С. 355).
Я, – вспоминает Галина Маневич, – была свидетелем этого массового позорного поведения кинематографистов, которые порой с той же степенью бесстыдства проявляли себя и на просмотрах западных фильмов <…>
В случае же Булата эта самая публика потребовала убрать самозванца со сцены после исполнения уже первого романса. Но убирать Окуджаву силой им не пришлось – он, сконфуженный, сам сошел быстро со сцены, крепко сжав в руках свою гитару (Г. Маневич. С. 40).
5 марта. В «Литературной газете» антицерковная статья Владимира Тендрякова «Куда ты идешь, Лида?». Комментирует протоиерей Александр Мень:
Некая девушка, якобы решив поступить в монастырь, стала сомневаться, написала в газету: «Дорогая редакция, стоит ли мне поступать в монастырь?» А Тендрякову поручили ответить. И он написал целую страницу: «Куда ты идешь, Лида?» – и там фотографии: монаха, который приветствует Гитлера, наместника, который влезает в автомобиль, и другие гнусные сцены (см.: Мень А.).
На следующий день, 6 марта, Анатолий Краснов-Левитин ответил Тендрякову широко распространявшейся в самиздате статьей «Куда ты идешь, Володя?», где сказано:
Бог или природа, как угодно, одарили Вас талантом; хорошее знание деревни, в которой Вы выросли, доставило Вам много поклонников.
Главное, что привлекло к Вам Ваших читателей, были искренность и стремление правдиво изобразить жизнь русского колхозного крестьянства. Вы иногда умели это делать – и Ваши повести на фоне приторных славословий представляли, несомненно, положительное, прогрессивное явление.
За это Вам много прощалось; простили Вам Ваши читатели и Вашу повесть «Чудотворная», т. к. и в ней имеются крупинки художественной правды, хотя самое опубликование ее (в момент разнузданной антирелигиозной кампании, когда Ваши идейные противники сидят с кляпом во рту) было, конечно, нечестным, недостойным Вашего таланта поступком.
И вот, Вы стремительно покатились вниз, по наклонной плоскости… В погоне за дешевыми лаврами Вы опустились до той самой бульварщины, которую Вы так, казалось, искренно осуждали во время последней нашей встречи. Вы говорили тогда о Вашем стремлении создать масштабное художественное произведение, правдиво изображающее нашу действительность, – Вы написали грязный пасквиль, хорошо зная, что те, против кого он направлен, – обречены на гробовое молчание (http://www.odinblago.ru/levitin_dialogi/3).
7 марта. В Отделе науки, школ и культуры ЦК КПСС по РСФСР приняты «по их просьбе» Л. Соболев, А. Софронов, Г. Мдивани, Ю. Чепурин, Л. Шейнин, К. Финн, Ц. Солодарь, В. Пименов и другие, которые, – как сказано в докладной записке заведующего Отделом Н. Казьмина, —
утверждали, что за последнее время появился ряд ошибочных пьес. Так, например, молодые драматурги А. Володин (автор пьес «Пять вечеров» и «Пять дней»), О. Стукалов («Карточный домик»), О. Скачков («Взломщики тишины»), А. Галич («Август»), С. Алешин («Все остается людям» и «Точка опоры»), М. Шатров («Коммунисты»), Л. Зорин («Светлый май») отражают в своих произведениях не пафос коммунистического созидания, а лишь теневые стороны жизни. Герои их пьес, как правило, ущербны