В. Бакин. С. 113).
Журналы в феврале
В «Новом мире» (№ 2) повесть Сергея Залыгина «На Иртыше». В «Москве» (№ 2) девять стихотворений Евгения Евтушенко: «Про Тыко Вылку»; «Нефертити»; «Пришли иные времена…» и др. В «Байкале» (№ 1) – «Трещина», глава из поэмы Евгения Евтушенко «Братская ГЭС». В «Октябре» (№ 2) пьеса Владимира Максимова «Позывные наших параллелей».
…купила «Октябрь» с Максимовым. Прочла, – 25 февраля пишет Надежда Мандельштам Василисе и Варваре Шкловским-Корди. – Ему действительно место в «Октябре». Он просто нашел свой орган. Это была грубейшая ошибка всех моих знакомых. В борьбе за себя и за свое место в журнале (именно в этом) он шалил. Скоро перестанет («Посмотрим, кто кого переупрямит…». С. 159).
Март
3 марта. Л. Ф. Ильичев подает в ЦК КПСС записку «О некоторых итогах встречи с деятелями литературы и искусства», где, в частности, сказано:
Евтушенко пытался найти сочувствующих и среди зарубежных литераторов. С этой целью, например, он приезжал в Ленинград во время симпозиума европейского сообщества, куда он не приглашался, чтобы установить контакты с такими зарубежными писателями, как Натали Саррот и Роб-Грийе, которые стоят на чуждых нам позициях в искусстве. Позднее он заискивал перед Д. Стейнбеком, встречался наедине с сопровождавшим его работником американского посольства. Евтушенко ведет богемный образ жизни, нетрезвым появляется в общественных местах (цит. по: Е. Евтушенко. Волчий паспорт. С. 664).
12 марта эта записка будет рассмотрена на заседании Президиума ЦК КПСС.
Из дневника Александра Гладкова:
Состоялся второй вечер памяти В. Э. <Мейерхольда> в зале б. Тенишевского училища. Я председательствовал, что было обозначено в хорошо, со вкусом напечатанном пригласительном билете. Выступали А. В. Смирнова, И. Савельев, Л. Вивьен (хорошо), А. Крон (неплохо), Т. Есенина (очень хорошо) и Акимов (хорошо). Была выставка, устроенная, как и весь вечер, самими студентами. Мне этот вечер понравился больше, чем первый: в нем не было казенно-комильфотного отпечатка. Я сам говорил немного, предваряя каждого выступавшего, открывая и заключая. Прочитал под аплодисменты стихи Маяковского о М-де и предложил почтить его память вставанием (цит. по: М. Михеев. С. 166–167).
4 марта. В Прокуратуре СССР заведено наблюдательное производство по делу Иосифа Бродского. Подчеркивая, что оно заведено «еще до суда и приговора», Ольга Эдельман отмечает:
Необычен в нашем деле уровень контроля – слишком высокий, несоразмерный: дело-то административное, мелкое, решаемое на районном или на областном уровне. <…> Никаких других дел о тунеядстве, кроме этого, среди производств Отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Прокуратуры СССР нет; и стоит ли напоминать, что к ведению органов госбезопасности вопрос о тунеядстве не относился? Дело Бродского союзная Прокуратура – высшая инстанция страны – наблюдала «не по чину» и не профилю (О. Эдельман // Новый мир. 2007. № 1. С. 153).
12 марта. В ответ на запрос от 29 февраля Генеральная прокуратура СССР направляет ответ заведующему Отделом административных органов ЦК КПСС Н. Р. Миронову, где сказано:
Произведенной на месте проверкой специально командированным работником прокуратуры РСФСР заявлений писателей тт. Маршака С. Я., Чуковского К. И. и Вигдоровой Ф., а также корреспондента газеты «Известия» Чайковской О. о неправильном выселении из г. Ленинграда Бродского И. А. установлено, что эти заявления необоснованны. Бродский правильно привлекается к ответственности по Указу Президиума Верховного Совета РСФСР от 4 мая 1961 г. «Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни» как тунеядец. Оснований для вмешательства Прокуратуры СССР в это дело не имеется (О. Эдельман // Новый мир. 2007. № 1. С. 154).
Корней Чуковский звонит заведующему Отделом административных органов ЦК КПСС Н. Р. Миронову, к которому он вместе с Самуилом Маршаком ранее обращался с письмом.
И вот что об этом разговоре записала в дневник Лидия Чуковская:
Миронов: По Вашему письму я приказал послать туда человека и все исследовать… Вы не знаете, за кого хлопочете… Он писал у себя в дневнике: «Мне наплевать на Советскую власть»… Он кутит в ресторанах… Он хотел бежать в Америку… Он хуже Ионесяна669: тот только разбивал головы топором, а этот вкладывает в головы антисоветчину… Вы говорите, что он талантливый поэт и переводчик. Но он не знает языков; стихи за него пишут другие (!!!)… В Ленинграде общественность о нем самого нелестного мнения, Александр Андреевич [Прокофьев. – Е. Ч.] дал о нем отрицательный отзыв.
Вот что мы наделали своими хлопотами: раньше Бродского обвиняли только в тунеядстве, а теперь они уже вооружились булыжниками – даже свои стихи сочиняет не он! (Л. Чуковская. Из дневника. Воспоминания. С. 227–228).
13 марта. На втором заседании суда Иосиф Бродский приговорен к максимально возможному по Указу о «тунеядстве» наказанию – пяти годам принудительного труда в отдаленной местности. Местом отбывания наказания стала деревня Норенская Коношского района Архангельской области.
В Ленинградском Большом драматическом театре премьера спектакля «Поднятая целина» (инсценировка П. Демина по роману М. Шолохова). Постановка Георгия Товстоногова. В главных ролях Кирилл Лавров, Татьяна Доронина, Павел Луспекаев, Евгений Лебедев.
13–22 марта. Иосиф Бродский находится в следственном изоляторе № 1 (тюрьма «Кресты», Арсенальная набережная, 5).
14 марта. В газете «Вечерний Ленинград» опубликована заметка «Суд над тунеядцем Бродским», сообщающая, что «неприглядное лицо этого тунеядца особенно ярко вскрывается на процессе» и что «постановление суда было с большим одобрением встречено присутствовавшими в зале».
15 марта. В ленинградской газете «Смена» редакционная статья «Тунеядцу воздается должное», где сказано: «О самом Иосифе Бродском говорить уже противно. <…> проповедник пошлости и безыдейности <…> болезненное самолюбие недоучки <…>».
18 марта. В Центральном Доме литераторов встреча писателей с учеными на тему «Наука, литература и искусство – против религии».
20 марта. Умерла народная артистка СССР Александра Александровна Яблочкина (род. в 1866).
Илья Авраменко, говоря на заседании секретариата Ленинградской писательской организации о недавнем деле И. Бродского, в частности, замечает:
А не думали товарищи свидетели, защищавшие его, что <…> эти переводы – может быть, это шпионские шифры? Не думали ли вы об этом, товарищи? Иногда прибегают к шифровке в переводах!» (Э. Шнейдерман. Круги на воде // Звезда. 1998. № 5. С. 189).
21 марта. В «Известиях» письмо Д. Благого, Н. Гудзия, А. Коптяевой, М. Прилежаевой, Б. Брайниной, где высоко оценивается творчество Ильи Глазунова и предлагается устроить его выставку «для обозрения и оценки работ молодого художника широкой публикой».
Поддерживая это предложение, редакция в своем комментарии вместе с тем высказывается против того, чтобы «создавать ажиотаж, шумиху вокруг отдельных имен, в результате чего общественность подменяется меценатами, претендующими на защиту „обиженных“ и „обойденных“ художников».
22 марта. Иосиф Бродский этапирован на Север в тюремном вагоне вместе с уголовниками.
Это был, если хотите, некоторый ад на колесах, – рассказывает Бродский Соломону Волкову. – Федор Михайлович Достоевский или Данте. На оправку вас не выпускают, люди наверху мочатся, все это течет вниз. Дышать нечем. А публика – главным образом блатари. <…> И вот в таком вагоне сидит напротив меня русский старик – ну, как их какой-нибудь Крамской рисовал, да? Точно такой же – эти мозолистые руки, борода. <…> Он в колхозе со скотного двора какой-то несчастный мешок зерна увел, ему дали шесть лет. А он уже пожилой человек. И совершенно понятно, что он на пересылке или в тюрьме умрет. И никогда до освобождения не дотянет. И ни один интеллигентный человек – ни в России, ни на Западе – на его защиту не поднимется. Никогда! Просто потому, что никто и никогда о нем не узнает (С. Волков. Диалоги с Иосифом Бродским. С. 82)670.
Запись в рабочей тетради Александра Твардовского:
Дело Бродского (записка на вечере «НМ» в Выборгском доме культуры, пук стихов, теперь еще письма Македонова и каких-то двух геологов и «отчет» Вигдоровой – все это «в свете» настоятельных советов Вл. Сем-ча <Лебедева> «не вникать в грязное дело»). Налицо очевиднейший факт беззакония: 5 лет за то, что работал с перерывами, мало зарабатывал, хотя никаких нетрудовых источников существования – отец и мать пенсионеры. Парнишка, вообще говоря, противноватый, но безусловно одаренный, м. б. больше, чем Евтушенко с Вознесенским, вместе взятые. Почему это меня как-то по-особому задевает (ну, конечно, права личности и пр.)? М. б., потому, что в молодости я длительный срок был таким «тунеядцем», т. е. нигде не работал, мало, очень мало и случайно зарабатывал, и мучился тем, что «я не член союза» (профсоюза). <…> Но я тянул и тянул эту стыдную и мучительную жизнь, как-то угадывая, что служба, работа в штате (ее, кстати, невозможно было получить) может подрубить все мои мечтания, и, в конце концов, выходит, что я был прав, идя на этот риск (А. Твардовский. Новомирский дневник. 1961–1966. С. 241).
26 марта. При обсуждении закончившегося судебного процесса над Иосифом Бродским на заседании секретариата Ленинградского отделения СП РСФСР выступает Даниил Гранин, который, в частности, сказал: