30 ноября. Выходит сигнальный экземпляр 1‐го тома Собрания сочинений И. Бунина с предисловием А. Твардовского.
Премьера дебютного фильма Петра Тодоровского «Верность».
Ноябрь – 10 января 1966. Рядовой Евгений Евтушенко789 находится на трехмесячных военных сборах в Закавказском военном округе. Зачисленный на службу в окружную газету «Ленинское знамя», военной формы он, по его собственным воспоминаниям, «ни разу не надевал, за исключением танкистской, когда любопытства ради участвовал в военных маневрах». Жил отнюдь не в казарме, а в гостинице, путешествовал вместе с главным редактором полковником М. Головастиковым на Пушкинский перевал, проводил вечера поэзии и раздавал автографы.
Однажды, – приводит колоритную деталь ссыльный поэт, – в редакцию позвонили из штаба Закавказского военного округа: «Командующий округом генерал армии Стученко интересуется, не может ли рядовой Евтушенко прийти к нему сегодня вечером на день рождения?» (Е. Евтушенко. Волчий паспорт. С. 299).
Результатом сборов явилась поэма «Пушкинский перевал»790, где есть такие строки:
В Париже пишут, будто на Кавказ
я сослан в наказание, как Пушкин.
Я только улыбаюсь: «Эх, трепушки, —
желаю вам, чтоб так сослали вас!»
Ноябрь. Александр Солженицын предпринимает безуспешные попытки напечатать рассказы (среди них «Правая кисть», 1960, «Захар Калита», 1965, «Как жаль», 1965) в «Литературной России», в журналах «Огонек» и «Москва».
Шанс был очень слаб, но и эту «степень свободы», мне казалось, надо использовать – хотя б для того, чтобы потом себе не пенять (А. Солженицын. С. 142).
Журналы в ноябре
В «Литературной Грузии» (№ 11) поэма Николая Заболоцкого «Деревья».
Декабрь
2 декабря. Постановлением ЦК КПСС создана Экспериментальная творческая киностудия (ЭТК), художественным руководителем которой стал Григорий Чухрай, а первым директором Владимир Познер.
Это, – вспоминает Владимир Михайлов, – была совершенно особая, единственная и уникальная по своему статусу киностудия в стране. В отличие от всех других, она должна была работать на принципах самофинансирования и самоокупаемости. И точно так же в отличие от всех других студий она не имела своего постоянного штата киноработников: режиссеров, сценаристов, операторов, актеров – все они приглашались только для съемок одного конкретного фильма исключительно на договорной основе (Кинематограф оттепели. С. 235).
1 мая 1976 года ЭТК, снявшая к тому времени более 20 художественных и документальных картин («Белое солнце пустыни», «Не горюй!», «Иван Васильевич меняет профессию», «Двенадцать стульев» и др.), была закрыта.
Из записки секретаря МГК КПСС Н. Егорычева в ЦК КПСС от 6 декабря:
В ноябре с. г. органам госбезопасности стало известно, что группа лиц намерена провести 5 декабря в 18 часов у памятника А. С. Пушкину митинг протеста с требованием «Гласности суда над Синявским и Даниэлем». <…>
Принятыми мерами было установлено, что инициаторами проведения митинга являются ВОЛЬПИН-ЕСЕНИН А. С., 1924 г. р., младший научный сотрудник Института научно-технической информации АН СССР, а также БАТШЕВ В. С., 1947 г. р., один из активных участников группы т. н. «смогистов», и БУКОВСКИЙ В. К., 1942 г. р., оба без определенных занятий. Все они являются душевнобольными людьми.
2 декабря с. г. в целях предотвращения митинга органами госбезопасности и Московским городским комитетом ВЛКСМ была профилактирована группа молодежи в количестве 11 человек. БУКОВСКИЙ, находившийся ранее по решению суда на принудительном лечении, был водворен в психиатрическую больницу. Одна из распространителей обращения ВИШНЕВСКАЯ Юлия, ученица 10 класса, у родителей которой имелась путевка о направлении ее в психиатрическую лечебницу, также была помещена на стационарное излечение791. <…>
Через органы здравоохранения принимаются меры к помещению на лечение в психиатрические диспансеры душевнобольных ВОЛЬПИНА-ЕСЕНИНА, ТИТОВА С. В. и БАТШЕВА. <…>
Одновременно органам КГБ поручено выявить всех инспираторов этого митинга (цит. по: В. Батшев. С. 237–239).
«Через 21 день меня выпустили из психушки», – вспоминает Владимир Батшев (Там же. С. 237).
5 декабря. В день Конституции на Пушкинской площади в Москве проходит «митинг гласности», одним из требований которого было обеспечение гласности суда над арестованными Андреем Синявским и Юлием Даниэлем. В число участников митинга входят Александр Есенин-Вольпин, Валерий Никольский, Елена Строева, Аполлон Шухт, Юрий Галансков792. Как рассказывает Людмила Алексеева,
За несколько дней до 5 декабря <…> в Московском университете и в нескольких гуманитарных институтах были разбросаны листовки «Гражданское обращение», напечатанные на пишущей машинке: «…Органами КГБ арестованы два гражданина – писатели А. Синявский и Ю. Даниэль. В данном случае есть основания опасаться нарушения закона о гласности судопроизводства… В прошлом беззакония властей стоили жизни и свободы миллионам советских граждан. Легче пожертвовать одним днем покоя, чем годами терпеть последствия вовремя не остановленного произвола. <…> Ты приглашаешься на митинг гласности, состоящийся 5 декабря в сквере на площади Пушкина у памятника поэту. Пригласи еще двух граждан посредством текста этого обращения».
Автором «Обращения» был Александр Есенин-Вольпин – сын Сергея Есенина, математик и поэт. Вольпин и несколько человек рядом с ним развернули небольшие плакаты: «Требуем гласности суда над Синявским и Даниэлем» и «Уважайте Советскую Конституцию!» Задержали человек двадцать…793 Отпустили через несколько часов (Л. Алексеева. История инакомыслия. С. 250–251).
Из интервью Александра Гинзбурга:
– Вы были на демонстрации 5 декабря 1965 года?
– Да.
– И вы были с демонстрантами?
– Да. Только меня не хватали, потому что я не орал ничего. <…>
– Интересно, сколько, по-вашему, там было демонстрантов, а не наблюдателей?
– Демонстрантов было человек пятьдесят. Ну, быть может, чуть больше. Всех остальных было примерно столько же. Людей, так сказать, противоположного лагеря (цит. по: В. Орлов. Александр Гинзбург. С. 179).
Мы в этом митинге не участвовали, – говорит Игорь Голомшток. – Розанова и Синявский считали, что они свое дело сделали, а протестовать, писать письма, устраивать демонстрации – это дело общественности (И. Голомшток. С. 129).
Мы, – вспоминают Раиса Орлова и Лев Копелев, – тоже получили это приглашение, однако на демонстрацию не пошли. Не было даже колебаний. Кое-кто говорил, что это может быть и провокация. Мы так не думали, но просто считали – это студенческая затея, вроде тех собраний у памятника Маяковскому, где читали стихи и произносили речи. Мы хотели действовать по-иному: не выходить на улицу, не взывать «всем, всем, всем!», а снова попытаться вразумлять власти и выпросить Синявского и Даниэля, как выпросили Бродского (Р. Орлова, Л. Копелев. Мы жили в Москве. С. 117).
И еще, уже из биографии Варлама Шаламова, написанной Валерием Есиповым:
Шаламов знал об этой демонстрации и пришел посмотреть на нее. По воспоминаниям Вяч. Вс. Иванова, Шаламов стоял рядом в переулке, наблюдая за митингом и мысленно прикидывая, сколько на нем стукачей… По его представлению, стукачей была половина из примерно восьмидесяти человек, собравшихся у памятника Пушкину. Позднее он прямо сказал об этом мемуаристу в беседе с ним на квартире Н. Я. Мандельштам, тем самым объяснив и свое неучастие в этой акции. В то же время Шаламов, по словам Вяч. Вс. Иванова, считал, что «это очень важное событие, потому что это первая демонстрация после троцкистской демонстрации 27‐го года, которая была разогнана. Он считал, что само по себе возрождение демонстраций – это очень важное событие» (В. Есипов. Варлам Шаламов. С. 276).
6–12 декабря. В кинотеатрах Москвы фестиваль художественных и документальных фильмов, посвященных «герою-чекисту».
Американскую разведку разоблачали фильмы «Застава в горах» (1953), «Над Тиссой» (1958), «Выстрел в тумане» (1963), «Черный бизнес» (1965), «Игра без правил» (1965) и др., а также снятые Л. Махначом документальные ленты «По черной тропе» (1962), «Снова по черной тропе» (1963).
На прославление советских органов государственной безопасности обращено внимание в донесении, направленном в Госдепартамент первым секретарем посольства США в Москве Филиппом Вальдесом:
Как сообщалось ранее, агент КГБ, который когда-то находился в тени, официально был выдвинут в качестве типического героя – интеллектуального, культурного, изобретательного, трудолюбивого и прежде всего человечного. Моралью кампании для советских граждан является необходимость постоянной бдительности, осторожности в отношениях с иностранцами и помощь КГБ в его работе. Кампания также обеспечивает народ живым развлечением и служит идеологически чистым заменителем западных детективов. Хорошим примером свежего произведения о шпионах является повесть „Последняя ошибка резидента“, которая была издана отдельными главами в советском еженедельнике „Огонек“. <…> Написанная Олегом Шмелевым и Владимиром Востоковым, она опубликована в двенадцати номерах, последний из которых появился в первую неделю декабря (цит. по: М. Золотоносов. Как КГБ работало с Бондарчуком, Михалковым и другими деятелями // Город 812, 18.10.2017).