848.
Саша Галич звонил, очень сердитый, – почему его обошли, – записывает в дневник Раиса Орлова. – Объясняю, что это намеренно, его дело песни писать… Он польщен, но продолжает ворчать (Р. Орлова, Л. Копелев. Мы жили в Москве. С. 203).
Отказались: Мотылева, Алигер, – 21 марта записывает в дневник Л. Чуковская. – Ну, разумеется. Я удивлена, что им предлагали (Л. Чуковская. Дневник – большое подспорье… С. 180).
И еще из дневниковой записи Раисы Орловой от 22 марта:
Как подписывали письмо. У Эренбурга – собачехвостизм 25-летней давности. По его счету Мартынов выше Корнилова, а по-моему наоборот. Напрасно мало возражала. Письмо составлено плохо, правили Эренбург и Аркадий. Еще 11 человек. Ц. Кин сразу, без вопросов. Фамилии переписала (покажу Грише). От нее – к Аниксту. Радость, активная помощь. Звонил Алешину, ходил к Берш – отказ. Спрашиваю о Тамаре. «Видимо – нет, но надо спросить». На многих столах лежит «Тынянов» Белинкова. Приходит Юра Борев с бритвой. «Хочу, это синица в руки, а то (антисталинское) – журавль». У Пинского добрая, радостная улыбка. «Так и знал, что будет такое, молодцы, и это нужно и обе демонстрации были нужны. Это победа, а не поражение».
Сопровождает звонки Левы. Огнев сначала отказывается. «Поруки – значит они виноваты». Я: это дело совести каждого. Нужна бы исповедальня, наедине с собой. Ухожу к Заку. Читают. Врываются Огневы, подписал. Зак звонит Розову, Шатрову, ищут Арбузова. Начинается еще игра авторских самолюбий (Р. Орлова // Знамя. 2018. № 9. С. 165).
«Письмо 62‐х» будет опубликовано в «Литературной газете» 19 ноября, то есть спустя 8 месяцев, в сопровождении ответного заявления секретариата правления СП СССР, подписанного К. А. Фединым, Н. С. Тихоновым, К. М. Симоновым, В. А. Смирновым, Л. С. Соболевым, С. В. Михалковым, А. А. Сурковым.
23 марта. Константин Симонов обратился к Л. И. Брежневу с письмом, где сказано:
Мне кажется, что нам необходимо сейчас четко и публично отделить в сознании людей те глубоко верные общие выводы, к которым в отношении И. В. Сталина пришли XX-й и XXI-й съезды, от ряда явных передержек и несправедливостей, вроде «руководства войной по глобусу», сказанных персонально Н. С. Хрущевым.
Нам нет нужды ни очернять, ни обелять Сталина. Нам просто нужно знать о нем всю историческую правду (Реабилитация. Т. 2. С. 490–491).
24 марта. Во МХАТе премьера спектакля «Утоление жажды». К инсценировке одноименного романа, написанной Ю. Трифоновым и А. Моровым, которая шла на сценах Свердловска и Ашхабада, привлечен еще и А. Галич.
25 марта. В адрес Президиума ЦК КПСС направлено т. н. «Письмо 13-ти», поддерживающее позицию авторов «Письма 25-ти» и направленное против «попыток частичной или косвенной реабилитации Сталина» на предстоящем XXIII съезде КПСС. В письме отмечается, что «реабилитация Сталина в какой бы то ни было форме явилась бы бедствием для нашей страны и для всего дела коммунизма».
Письмо подписали писатели С. С. Смирнов, И. Г. Эренбург, В. Д. Дудинцев, народный артист СССР И. В. Ильинский, кинорежиссер Г. Н. Чухрай, композитор В. И. Мурадели, академики АН СССР А. Н. Колмогоров849, А. И. Алиханов, И. Л. Кнунянц, член-корреспондент АН СССР Б. Л. Астауров, действительные члены Академии медицинских наук СССР П. Ф. Здродовский, В. М. Жданов, член партии с 1904 года П. М. Никифоров.
27 марта. В Театре имени Ленинского комсомола официальная премьера спектакля «Чайка», поставленного Анатолием Эфросом.
28 марта. В московском кинотеатре «Нева» премьера фильма Александра Митты «Звонят, откройте дверь».
29 марта – 8 апреля. В Кремлевском Дворце съездов XXIII съезд КПСС, на который не были избраны делегатами ни В. Кочетов, ни А. Твардовский850.
Съезд восстановил Политбюро ЦК КПСС и должность генерального секретаря, которую занял Л. И. Брежнев.
31 марта. На механико-математическом факультете МГУ вечер памяти Анны Ахматовой. Вечер открывает Арсений Тарковский, выступают Лев Копелев, Маргарита Алигер, Семен Липкин, Вяч. Вс. Иванов.
Март. Заручившись согласием Ленинградского обкома КПСС, Лениздат начинает работу по изданию однотомника Анны Ахматовой. Договор был первоначально заключен с Анной Каминской, падчерицей поэта, но в феврале 1967 года расторгнут в связи с отсутствием у нее «опыта текстологической подготовки». К подготовке текстов и примечаний к отделу поэзии однотомника была привлечена Лидия Чуковская, а к подготовке текстов и примечаний к отделу прозы – Эмма Герштейн. Предисловие написал Корней Чуковский.
В итоге многоступенчатой цензуры и изъятия многих фрагментов ахматовского текста вторая корректура-сверка книги появилась только 18 ноября 1969 года. Но и она не была отправлена в производство, пока в январе 1974 года Лидия Чуковская не была исключена из Союза писателей СССР и, как вспоминает редактор книги Борис Друян,
Лениздату пришлось официально расторгнуть с нею договорные отношения, выплатить полностью гонорар, вернуть расклейку стихов Ахматовой вместе с «Поэмой без героя», примечания, а также вступительную статью Корнея Ивановича Чуковского (Б. Друян. Неостывшая память. С. 52).
По словам Эммы Герштейн, новую
вступительную статью написал Д. Т. Хренков. Роль составителя основного отдела перешла к Борису Григорьевичу Друяну. В основу его текстологии была положена работа Л. К. Чуковской, дополненная открывшейся возможностью проверять тексты Ахматовой по ее рукописям. Когда в сомнительных случаях Борис Григорьевич советовался со мной, я не скрывала от него, что, в свою очередь, посоветуюсь с Чуковской… (Нева. 1988. № 4. С. 204).
Книга Ахматовой была подписана к печати только 20 февраля 1976 года, зато, изданная 200-тысячным тиражом, сразу же стала библиографической редкостью. О чем в 1977 году и написал Андрей Вознесенский в стихотворении «Книжный бум»:
Попробуйте купить Ахматову.
Вам букинисты объяснят,
что черный том ее агатовый
куда дороже, чем агат.
Кто некогда ее лягнули —
как к отпущению грехов —
стоят в почетном карауле
за томиком ее стихов.
«Прибавьте тиражи журналам, —
мы молимся книгобогам,
прибавьте тиражи желаньям
и журавлям!
Все реже в небесах бензинных
услышишь журавлиный зов.
Все монолитней в магазинах
сплошной Массивий Муравлев.
Страна поэтами богата,
но должен инженер копить
в размере месячной зарплаты,
чтобы Ахматову купить.
Страною заново открыты
те, кто писали «для элит».
Есть всенародная элита.
Она за книгами стоит.
Страна желает первородства.
И, может, в этом добрый знак —
Ахматова не продается,
не продается Пастернак.
В Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина персональная выставка Александра Тышлера. Рассказывает Ирина Антонова:
…на каком-то мероприятии в Колонном зале Дома союзов Екатерина Алексеевна Фурцева встретила меня в антракте и сразу набросилась на меня: «Что я слышу? У вас открылась выставка Тышлера? Разве вы не знаете, что его нигде не показывают?» Ну я, конечно, знала, но сказала, что нет.
А в это время подошел Иогансон, который тогда был первым секретарем правления Союза художников СССР, обнял Фурцеву за плечи и спрашивает: «Катя, что случилось, что вы там с Ириной Александровной не поделили?» Та возмущенно говорит: «Представляешь, Борис, у них открылась выставка Тышлера!» А Иогансон ей спокойно: «Тышлер – хороший художник». – «Да? А мне говорили…» (Г. Кизевальтер. С. 19).
Журналы в марте
В «Новом мире» (№ 3) повесть Чингиза Айтматова «Прощай, Гульсары».
Почти вся повесть, – 27 апреля пишет Дмитрий Шостакович Исааку Гликману, – произвела на меня огромное впечатление. Обязательно прочти.
Видимо, Ч. Айтматов обладает огромным талантом (Письма к другу. С. 213).
В «Октябре» (№ 3) статья «Скверное ремесло», где имя Андрея Синявского поставлено в один ряд с нацистским преступником Рудольфом Гессом. Кочетов заявил, что бывший советский критик совершал литературные убийства «во имя продления на земле владычества денежных мешков». Критику А. Синявским поэзии Е. Долматовского (Синявский А. Есть такие стихи // Новый мир. 1965. № 3) Кочетов расценил как диверсию против советской поэзии.
Апрель
2 апреля. С речью на XXIII съезде КПСС выступает Михаил Шолохов. Вот самый выразительный фрагмент этой речи:
Мы называем нашу советскую Родину матерью. Все мы – члены одной огромной семьи. Как же можем мы реагировать на поведение предателей, покусившихся на самое дорогое для нас? С горечью констатирует русская народная мудрость: «В семье не без урода». Но ведь уродство уродству рознь. Думаю, что любому понятно: ничего нет более кощунственного и омерзительного, чем оболгать свою мать, гнусно оскорбить ее, поднять на нее руку! (Бурные, продолжительные аплодисменты.)
Мне стыдно не за тех, кто оболгал Родину и облил грязью все самое светлое для нас. Они аморальны. Мне стыдно за тех, кто пытался и пытается брать их под защиту, чем бы эта защита ни мотивировалась. (Продолжительные аплодисменты.)
Вдвойне стыдно за тех, кто предлагает свои услуги и обращается с просьбой отдать им на поруки осужденных отщепенцев. (Бурные аплодисменты.) <…>
Иные, прикрываясь словами о гуманизме, стенают о суровости приговора. Здесь я вижу делегатов от парторганизаций родной Советской Армии. Как бы они поступили, если бы в каком-либо из их подразделений появились предатели?! Им-то, нашим воинам, хорошо известно, что гуманизм – это отнюдь не слюнтяйство. (Продолжительные аплодисменты).