17 мая. В Театре на Таганке премьера спектакля «Жизнь Галилея» по пьесе Бертольда Брехта в переводе Льва Копелева, перевод стихов Давида Самойлова, музыка Дмитрия Шостаковича, музыка к стихам Дмитрия Хмельницкого и Анатолия Васильева. В главной роли Владимир Высоцкий.
Страница из воспоминаний Василия Аксенова:
Начинается брехтовский «Галилей», на сцене молодой Высоцкий в роли диссидентствующего астронома, осмелившегося полагать, что идеи Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина устарели… то есть, простите, что Земля вертится. Он стоит вниз головой на руках и в этой позиции произносит первые реплики еретика. Я называю все это дело таганских карнавалом, потому что это и в самом деле был ежевечерний карнавал с участием публики (В. Аксенов. Театральная вешалка // Знамя. 2018. № 4. С. 120).
18 мая. Постановлением ЦК ВЛКСМ учреждены ежегодные премии Ленинского комсомола за лучшие произведения литературы и искусства.
25 мая. Лидия Чуковская отправляет в газеты и писательские организации857 свое Открытое письмо к Михаилу Шолохову. В этом письме, в частности, сказано:
Речь Вашу на съезде воистину можно назвать исторической.
За все многовековое существование русской культуры я не могу припомнить другого писателя, который, подобно Вам, публично выразил бы сожаление не о том, что вынесенный судьями приговор слишком суров, а о том, что он слишком мягок.
Но огорчил Вас не один лишь приговор: Вам пришлась не по душе самая судебная процедура, которой были подвергнуты писатели Даниэль и Синявский. Вы нашли ее слишком педантичной, слишком строго законной. Вам хотелось бы, чтобы судьи судили советских граждан, не стесняя себя кодексом, чтобы руководствовались они не законами, а «правосознанием».
Этот призыв ошеломил меня, и я имею основание думать, не одну меня. Миллионами невинных жизней заплатил наш народ за сталинское попрание закона. Настойчивые попытки возвратиться к законности, к точному соблюдению духа и буквы советского законодательства, успешность этих попыток – самое драгоценное завоевание нашей страны, сделанное ею за последнее десятилетие. И именно это завоевание Вы хотите у народа отнять? <…>
И кого в первую очередь мечтаете Вы осудить этим особо суровым, не опирающимся на статьи кодекса судом, который осуществлялся в «памятные двадцатые годы»? Прежде всего, литераторов… <…>
Дело писателей не преследовать, а вступаться…
Вот чему учит нас великая русская литература в лице лучших своих представителей. Вот какую традицию нарушили Вы, громко сожалея о том, будто приговор суда был недостаточно суров! <…>
Суд над писателями Синявским и Даниэлем по внешности совершался с соблюдением всех формальностей, требуемых законом. С Вашей точки зрения, в этом его недостаток, с моей – достоинство. И, однако, я возражаю против приговора, вынесенного судом.
Почему?
Потому, что сама отдача под уголовный суд Синявского и Даниэля была противозаконной.
Потому, что книга – беллетристика, повесть, роман, рассказ – словом, литературное произведение, слабое или сильное, лживое или правдивое, талантливое или бездарное, есть явление общественной мысли и никакому суду, кроме общественного, литературного, ни уголовному, ни военно-полевому не подлежит. Писателя, как и всякого советского гражданина, можно и должно судить уголовным судом за любой проступок – только не за его книги. Литература уголовному суду неподсудна. Идеям следует противопоставлять идеи, а не тюрьмы и лагеря.
Вот это Вы и должны были заявить своим слушателям, если бы Вы, в самом деле, поднялись на трибуну как представитель советской литературы.
Но Вы держали речь как отступник ее. Ваша позорная речь не будет забыта историей858.
Секретариат правления Московского отделения СП РСФСР принимает постановление, осуждающее так называемое «Письмо 63‐х» писателей в защиту А. Синявского и Ю. Даниэля, выразив «глубокое сожаление, что группа московских писателей, в том числе и члены партии, сочли возможным поставить свои подписи под документом более чем сомнительного свойства».
Как вспоминает Вениамин Каверин,
каждый из «подписантов» – так стали называть авторов протестующих писем – был наказан: одни получили выговор, другие – строгий выговор, третьим (в том числе и мне) было поставлено «на вид» и т. д. Помню, как смеялись мы тогда над выговорами К. Чуковскому, В. Шкловскому и И. Эренбургу859.
Но смех смехом, а многим из «подписантов» были возвращены из редакций их произведения860, имена перестали упоминаться в печати, а у иных, в том числе и у меня, года на два замолчал (хотя и не был выключен) телефон (В. Каверин. Эпилог. С. 90).
В московских кинотеатрах «Художественный» и «Мир» премьера фильма Эльдара Рязанова «Берегись автомобиля».
До 31 мая. Из письма Корнея Чуковского Лидии Чуковской:
Вчера я получил письмо из США, где сказано, что в тамошнем русском журнале напечатана «Софья Петровна» (первая часть) с примечанием от редакции, что повесть печатается без ведома и согласия автора. Очевидно, в то время как вещь была в какой-нибудь редакции или издательстве «Советский писатель», какой-нибудь ловкач снял с нее копию и послал за рубеж (К. Чуковский – Л. Чуковская. С. 424).
Май. В ЦК КПСС совещание руководителей партийных, научных учреждений и издательств, на котором многие ораторы требуют «вступиться за годы культа личности» и поставить заслон литературе, которая «вся пронизана духом нигилизма».
Еще более резко, – вспоминает Альберт Беляев, заведовавший тогда сектором художественной литературы Отдела культуры ЦК КПСС, – высказывались секретари ЦК компартий республик на семинаре-совещании, проходившем чуть позже. Секретарь ЦК КП Украины Скаба с негодованием говорил о докладе Хрущева с разоблачением культа личности на XX съезде партии: «Со Сталиным сильно перегнули палку в критике. В результате мы десять лет работали против себя на идейном фронте, подрывая доверие к себе. Отсюда – нигилизм, фрондерство молодежи. В сети партпроса мы не марксизм-ленинизм изучали, а субъективистские взгляды Хрущева».
Вслед за ним секретарь ЦК КП Грузии Стуруа поставил точки над «и»: «Издержки, допущенные в критике личности Сталина – это не просто издержки, это подрыв самих наших основ. В литературе писатели всячески стремятся принизить позитивное, положительное в деятельности Сталина, изображают его злодеем и монстром. Зачем это делается?!! В этой связи должен сказать, что сегодня линия журнала „Новый мир“ – это линия тех, кто недоволен политикой партии. На страницах журнала виден оскал врага».
В том же духе говорили и другие участники семинара (Вопросы литературы. 2002. № 3. С. 250–251).
Журналы в мае
В «Новом мире» (№ 5) «Святой колодец» Валентина Катаева.
Цензура хотела опять стоп, а ей из ЦК: «Что у вас там? Не выдумывайте!» – весело рассказывал Катаев Самуилу Алешину. – И все в порядке, напечатали (цит. по: С. Шаргунов. Валентин Катаев. С. 574).
«Манерная, нерусская проза, и не катаевская», – откликнулся в дневнике на эту публикацию Александр Яшин (За Андангой райские земли: Дневниковые записи писателя А. Я. Яшина).
Июнь
4 июня. Первый секретарь Башкирского обкома КПСС З. Н. Нуриев направляет записку в Политбюро ЦК КПСС, где описывает «демагогические и аполитичные заявления» Ильи Эренбурга, в мае встречавшегося с избирателями в ходе кампании по выборам в Верховный Совет СССР. В записке, в частности, сказано:
Касаясь мер, принятых в отношении Синявского и Даниэля, И. Эренбург заявил, что он их не одобряет. По его мнению, репрессия Синявского и Даниэля была ошибкой и вызвала ненужный резонанс за рубежом, особенно среди французских и итальянских коммунистов (цит. по: Б. Фрезинский. Об Илье Эренбурге. С. 700).
И еще. Отвечая на вопрос: «Как вы относитесь к линии журнала „Новый мир“ и критике ваших произведений?», Эренбург, и этот ответ в секретной записке был назван «путанным», сказал:
После Октябрьской революции спросили у одного еврея, как он относится к советской власти. Он ответил: «Сочувствую, но помочь ничем не могу». То же самое я мог бы сказать о журнале «Новый мир». Что же касается моих ошибок, то ведь ошибался не я один. Ошибались и те, которые меня судили. А сейчас я уже не в том возрасте, чтобы менять свои взгляды (Там же. С. 355).
7 июня. В «Советской культуре» письмо группы артистов Театра сатиры «Положение стало нетерпимым» с жалобами на их главного режиссера В. Н. Плучека и требованием рассмотреть вопрос о его дальнейшем пребывании на своем посту.
8 июня. Председатель КГБ В. Семичастный докладывает в ЦК КПСС
о фактах распространения в гранках и рукописях некоторых литературных произведений и других материалов, переданных в редакции и издательства для опубликования.
В настоящее время, например, ходит по рукам макет сборника всех материалов судебного процесса по делу СИНЯВСКОГО и ДАНИЭЛЯ, подготавливаемый к печати Издательством политической литературы861.
Получил широкое распространение новый рассказ В. КАТАЕВА «Святой колодец», рукопись которого передана автором для рассмотрения в редакцию журнала «Москва»862.
Роман Г. СЕРЕБРЯКОВОЙ «Смерч» в гранках, находившийся в еженедельнике «Литературная Россия», также сначала стал достоянием ряда творческих работников, а потом оказался переправленным за границу