В. Копман. Таллинн-67. Фестиваль, который забыть нельзя – http://jazzquad.ru/index.pl?act=PRODUCT&id=221).
16 мая. В Театре на Таганке спектакль «Послушайте!» по стихам Владимира Маяковского. Постановка Юрия Любимова, художник Энар Стенберг.
«У спектакля „Послушайте!“ необычайный успех, билеты достать невозможно», – 19 июня сообщает Лиля Брик своей сестре (Л. Брик – Э. Триоле. С. 516).
Александр Солженицын начинает распространять свое письмо IV съезду писателей СССР.
17 мая это подтверждено информацией председателя КГБ В. Семичастного, которая 25 мая была разослана членам, кандидатам в члены Политбюро ЦК и секретарям ЦК КПСС (Кремлевский самосуд. С. 41–42).
17 мая. В московском кинотеатре «Уран» премьера фильма Михаила Богина «Зося» по одноименной повести Владимира Богомолова.
18 мая. Председателем КГБ СССР вместо В. Е. Семичастного назначен Ю. В. Андропов.
19 мая. Давид Дар направляет открытое письмо к IV Всесоюзному съезду Союза писателей с требованием «назвать своим подлинным именем такое явление, как бюрократический реализм, которое у нас стыдливо и лицемерно называется социалистическим реализмом» (Слово пробивает себе дорогу. С. 218–219)900.
20 мая. Союз писателей СССР награжден орденом Ленина.
В президиум IV съезда писателей СССР поступает письмо Виктора Конецкого, где сказано:
…я полностью присоединяю свой голос к выступлению А. И. Солженицына. Вопрос о цензуре должен быть включен в повестку дня съезда и обсужден. Я не согласен только с тем, что вопрос этот можно формулировать в такой максималистической форме, как это сделано А. И. Солженицыным: «упразднение всякой – явной или скрытой – цензуры на художественные произведения». Вероятно, формулировка должна быть выработана коллективно. Ибо во всех государствах, при всех режимах, во все века была и необходима еще будет и военная, и экономическая, и нравственная (порнография) цензура. Я предлагаю съезду добиться запрещения уродливой формы негласной цензуры, дать право личной встречи с цензором и право апелляции в высшие цензурные инстанции и в конечном счете к правительству. Я считаю также, что Союзу писателей должно быть гарантировано право вмешательства в цензурные тяжбы и он должен защищать произведения своих членов перед правительством. <…>
Все вопросы, поднятые А. И. Солженицыным в его письме на имя IV съезда советских писателей, есть корневые и главные вопросы нашей литературы, а значит, и нашего народа, нашей страны. Время их решения назрело с беспощадной исторической необходимостью. Никто никогда не простит делегатам съезда, если они опять уйдут от сложности этих вопросов в кусты (Слово пробивает себе дорогу. С. 220–221).
Из дневника Александра Гладкова:
Общее мнение: Синявского и Даниэля, а также арестованную за январскую демонстрацию молодежь тихо выпустят (А. Гладков // Новый мир. 2015. № 5).
20–25 мая. В охотхозяйстве «Костерево» недалеко от станции Петушки проходит Всесоюзная теоретическая конференция-семинар по проблемам самодеятельной песни. Как вспоминает Игорь Каримов,
доклад музыковеда Владимира Фрумкина впоследствии читали все, кто когда-нибудь серьезно интересовался авторской песней. Диспуты, разговоры – все было очень интересно. Социологи во главе с Юрием Карповым провели опрос на тему: как называть эту песню. Предложения были разные – студенческая, туристская, бардовская, любительская, самодеятельная… Помню, Галич по поводу названия «любительская» сказал, что это ему напоминает любительскую колбасу. В конечном итоге сошлись на названии «самодеятельная» как наиболее отражающем сущность – сам делаю, сам пою.
Позднее Дима Соколов резюмировал: «Теперь мы будем называться Клубом Самодеятельной Песни – на основании решения конференции». <…> Еще на конференции родилась идея создать Всесоюзный Совет КСП. Его президентом единогласно был избран Сергей Чесноков. Первым мероприятием, которое мы запланировали, был Всесоюзный фестиваль. Его проведение взял на себя клуб «Под интегралом» из Новосибирского Академгородка во главе с Валерой Меньшиковым. Наметили провести его осенью (И. Каримов. С. 55–56).
22 мая. Юрий Лаптев, лауреат Сталинской премии и член редакционного совета издательства «Советский писатель», подписывает «внутреннюю» рецензию на рукопись «Очерки преступного мира», поданную Варламом Шаламовым и уже положительно оцененную Олегом Волковым и Олегом Михайловым (см. 23 ноября 1966 и 31 марта 1967 года).
Отметив, что «почти все произведения, включенные в сборник, посвящены описанию и критике общественно-бытовой обстановки на Колыме, где, начиная с недоброй памяти 1937 года было сосредоточено большое количество мест заключения и исправительно-трудовых лагерей», Юрий Лаптев подчеркивает, что сборник Шаламова произвел на него «весьма неблагоприятное впечатление клеветнического описания массовой и бессмысленной жестокости, якобы присущей русским людям» и что ему, Ю. Лаптеву,
кажется ущербной общая его направленность.
Это, – продолжает рецензент, – обидно констатировать потому, что по целому ряду поэтических описаний, и в первую очередь природы края да и по некоторым зарисовкам в целом – «Тропа», «Стланик», «Огонь и вода», «Пава и древо», чувствуется рука вполне квалифицированного писателя.
Но, к сожалению, не они определяют идейно-художественную направленность всей рукописи (цит. по: Шаламовский сборник, вып. 5).
После этого отзыва рукопись была Варламу Шаламову возвращена.
22–27 мая. IV съезд писателей СССР.
С докладами выступили Георгий Марков («Современность и проблемы прозы»), Михаил Дудин («Слово о советской поэзии»), Афанасий Салынский («Современное развитие традиций советской драматургии»), Леонид Новиченко («Творческий опыт литературной критики и советского литературоведения»), Константин Воронков («Об организационно-творческой деятельности правления Союза писателей»)901.
Комментарий Александра Твардовского от 2 июня:
Более бессодержательного спектакля, чем этот съезд, – не придумать, хотя были попытки сказать что-то: Симонов, Гончар, особенно Кетлинская, кот<орую> я слушал и дивился поведением президиума902. Старики – Федин, Тихонов, Соболев – «беспартийные, кот<орые> хуже партийных» (А. Твардовский. Новомирский дневник. 1967–1970. С. 36).
26 мая
Письмо А. И. Солженицына ставит перед съездом писателей и перед каждым из нас вопросы чрезвычайной важности. Мы считаем, что невозможно делать вид, будто этого письма нет, и просто отмолчаться. Позиция умолчания неизбежно нанесла бы серьезный ущерб авторитету нашей литературы и достоинству нашего общества.
Только открытое обсуждение письма, обеспеченное широкой гласностью, может явиться гарантией здорового будущего нашей литературы, призванной быть совестью народа, —
заявлено в письме, переданном в президиум писательского съезда и подписанном почти 90 литераторами. Вот их фамилии – К. Паустовский, В. Каверин, В. Тендряков, Г. Бакланов, В. Солоухин, Б. Балтер, Ф. Искандер, В. Аксенов, А. Гладков, Ю. Трифонов, К. Ваншенкин, Б. Сарнов, В. Войнович, Ю. Сотник, В. Корнилов, М. Поповский, С. Крутилин, С. Ермолинский, А. Смирнов-Черкезов, Н. Коржавин, В. Максимов, Б. Можаев, Ф. Светов, Ю. Кагарлицкий, Э. Герштейн, К. Богатырев, А. Аникст, Н. Адамян, А. Гладилин, Н. Ильина, Ю. Давыдов, Л. Лазарев, Г. Семенов, В. Огнев, Г. Садовников, Л. Пинский, Е. Старикова, Ю. Стрехнин, Ю. Мориц, А. Соснин, Н. Тарасенкова, Р. Облонская, Н. Долинина, Л. Тоом, И. Фрадкин, Б. Окуджава, Г. Свирский, В. Чешихина, И. Варламова, Ю. Вронский, В. Амлинский, Н. Жаркова, А. Ивич, Ю. Левитанский, Е. Голышева, В. Коростылев, А. Тарковский, Т. Литвинова, Л. Левицкий, Н. Оттен, А. Шаров, Н. Панченко, А. Рыбаков, А. Эфрон, М. Лорие, В. Бушин, Я. Волчек, С. Бондарин, В. Богомолов, Н. Ивантер, Н. Волжина, А. Берзер, Д. Николаев, М. Рощин, И. Борисова, А. Галич, М. Туровская, Н. Давыдова, Б. Слуцкий, В. Быков (Слово пробивает себе дорогу. С. 216–217)903.
Личные письма и телеграммы с требованием открытого обсуждения солженицынского письма отправляют В. Войнович, В. Корнилов, Ф. Светов, В. Катаев, Д. Дар, В. Конецкий, Г. Владимов, П. Антокольский, С. Антонов, В. Соснора904. В самиздате будет широко распространена речь, не произнесенная на съезде В. Кавериным (Там же. С. 218–241).
Георгий Владимов написал открытое письмо к IV съезду писателей, где, в частности, сказано: литература
все-таки не может без свободы творчества, полной и безграничной свободы высказывать любое суждение в области социальной и нравственной жизни народа, – какими бы ругательствами мы не поносили это законное требование всякого мало-мальски честного, мыслящего художника. Без нее – он чиновник по ведомству изящной словесности, повторяющий зады газетных передовиц, с нею – он глашатай, пророк в своем отечестве, способный воздействовать духовно на своего читателя, развивать его общественное сознание, либо предупредить об опасности, пока она не надвинулась вплотную и не переросла в народную трагедию.
И я должен сказать – такая свобода существует. Она осуществляется, но только не в сфере официальных признаний, подцензурной литературы, в деятельности так называемого «самиздата», о которой вы все, вероятно, осведомлены. Из рук в руки, от читателя к читателю шествуют в машинописных седьмых и восьмых копиях неизданные вещи – Булгакова, Цветаевой, Мандельштама, Пильняка, Платонова и других, ныне живущих, чьих имен я не называю по вполне понятным соображениям. Могу лишь сказать, что и моя вещь «„усыновлена“ самиздатом», не найдя пристанища в печати. Время от времени она возвращается ко мне, и я поражаюсь не тем изменениям, какие привнес в нее очередной переписчик, а той бережности и точности, с которым все-таки сохраняется ее главное содержание и смысл.