.
Председатель КГБ Ю. Андропов 6 марта направил копию этого письма в ЦК КПСС с комментарием, что «Твардовский, ознакомившись с указанным письмом, поблагодарил Каверина за честную позицию» (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1965–1972. С. 465).
26 января. В Саратове умер Александр Павлович Скафтымов (род. в 1890).
27 января. В Ташкенте умер Валентин Владимирович Овечкин (род. в 1906).
30 января. Иосиф Бродский, Сергей Довлатов, Александр Городницкий, Татьяна Галушко, Елена Кумпан, Владимир Марамзин, Валерий Попов и Владимир Уфлянд принимают участие в вечере творческой молодежи в Белом зале Дома писателей в Ленинграде.
Как вспоминает Яков Гордин, который вел литературную часть вечера,
это было небывалое событие, и так оно и воспринималось слушателями. Чувствуя настроение зала, все выступающие и читали с радостным напором. Можно с уверенностью сказать, что Белый зал никогда не видел в своих стенах ничего подобного. Это был другой мир. Люди чувствовали, что в пределах этого помещения они могут плюнуть на власть. <…>
Все – и участники, и слушатели – расходились с ощущением победы.
Но 4 февраля сразу несколько властных инстанций – обком КПСС, обком комсомола, ленинградский КГБ, а скорее всего, и Москва – получили замечательное сочинение, подписанное тремя членами клуба «Россия» при Ленинградском обкоме ВЛКСМ. Главным был Валентин Щербаков, наш недавний товарищ и собутыльник.
В доносе говорилось, что состоялся «сионистский митинг», в котором участвовало 300 граждан еврейской национальности, – что была полная чушь! Сионизм нас волновал меньше всего, публика в зале была в национальном отношении абсолютно разнообразная. Но авторы доноса знали, на что клюнет власть.
О Бродском было сказано: «Заключил выступление известный по газетным фельетонам, выселявшийся из Ленинграда за тунеядство Иосиф Бродский. Он, как синагогальный еврей, творя молитву, воздевал руки к лицу, закрывая плачущие глаза ладонями. Почему ему было так скорбно? Да потому, как это следует из его же псалмов, что ему, видите ли, несправедливо исковеркали жизнь мы – русские люди, которых он иносказательно называет «собаками».
Последний псалом Иосифа Бродского прозвучал как призыв к кровной мести за все обиды и оскорбления, нанесенные русским народом еврейскому народу».
Абсолютная вздорность этого пассажа была ясна всякому, кто знаком со стихами Бродского, но партийное начальство и КГБ отнеслись к доносу с полной серьезностью. Правда, уголовного преследования, как того требовали Щербаков и его соратники, не последовало, но меры были приняты – был снят с должности зам. директора Дома писателя, разрешивший вечер. Вера Казимировна Кетлинская освобождена от поста руководителя Комиссии по работе с молодыми авторами СП. Ну а досье всех участников значительно пополнилось, что сыграло немалую роль в судьбе некоторых из них – Бродского, Довлатова, Марамзина… (Я. Гордин. Рыцарь и смерть. С. 116–123).
Татьяне Галушко было отказано в публикации уже сданной в издательство книги и возвращены подборки стихов из альманахов и журналов, – добавляет Александр Городницкий. – Мне также была возвращена из издательства рукопись второй книжки стихотворений и отказано в приеме в Союз писателей (А. Городницкий. С. 277).
31 января. В «Литературной газете» неопубликованные главы из повести Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда».
В Большом зале Центрального Дома литераторов вечер, посвященный 70-летию со дня рождения Андрея Платонова. После вступительного слова Юрия Нагибина с докладом выступил Юрий Карякин, заявивший, в частности, о том, как «нерасчетливы, тщетны, смехотворны, хотя и очень опасны попытки тех, кто вопреки решению ХХ и XXII съездов хотели бы вернуть „вещество“ Сталина к „веществу“ Ленина. Убежден: черного кобеля не отмоешь добела».
За это выступление он по инициативе В. В. Гришина был заочно исключен из партии Московским горкомом КПСС.
Готовится письмо против исключения Карякина, – 13 марта записала в дневник Раиса Орлова. – Нас не хотят. Подписали Марьямов, Мотылева, Рудный, Б. Яковлев, Борщаговский, Бондарев, Бакланов, Болотин, И. Кузнецов, Л. Разгон, Е. Мальцев, А. Крон. Маргарита Алигер – отдельно Суслову (Р. Орлова // Знамя. 2018. № 9. С. 180).
Однако
в ноябре того же года, – вспоминал позднее Ю. Карякин, – мой вопрос решался на заседании КПК ЦК. Опять все члены комиссии выступали с гневным осуждением, требовали подтвердить решение горкома партии и исключить Карякина. И тут слово взял Пельше и спокойно, обведя взглядом всех собравшихся, сказал: «Я вот тут послушал вас. Дело посмотрел, с Карякиным поговорил. Думаю, следует восстановить его в партии. Он человек честный».
И тут же все как один признали истинно верным только что предложенное решение председателя КПК и проголосовали за мое восстановление в партии (Знамя. 2007. № 11).
Январь. Илья Габай, Юлий Ким и Петр Якир распространяют открытое письмо, вызванное тем, что «в течение нескольких лет в нашей общественной жизни намечаются зловещие симптомы реставрации сталинизма. Наиболее ярко проявляется это в повторении самых страшных деяний той эпохи – в организации жестоких процессов над людьми, которые посмели отстаивать свое достоинство и внутреннюю свободу, дерзнули думать и протестовать».
Мы, – говорится в письме, – еще очень не скоро сможем увидеть Андрея Синявского и Юлия Даниэля – людей, осужденных на долгие годы мучений только за то, что они посмели излагать вещи, которые считали истиной.
На три года оторваны от жизни совсем молодые люди – Виктор Хаустов и Владимир Буковский. Все их «преступление» заключалось в том, что они публично выразили свое несогласие с драконовскими законами и карательными мерами, пригвоздившими нашу страну в очередной раз к позорному столбу. Судебная расправа над ними – образец циничного беззакония и превратного толкования фактов.
Последний процесс над Галансковым, Гинзбургом, Добровольским и Лашковой вышел за всякие рамки в попрании человеческих прав. Организации этого процесса мог бы позавидовать и А. Вышинский: он хоть выбивал какие-то признания, свидетельские показания. Прокурору Терехову и судье Миронову не понадобились и пустые формальности сбора доказательств. <…>
Бесчеловечная расправа над интеллигентами – это логическое завершение атмосферы общественной жизни нескольких последних лет. Наивным надеждам на полное оздоровление общественной жизни, вселенным в нас решениями XX и XXII съездов, не удалось сбыться. Медленно, но неуклонно идет процесс реставрации сталинизма. Главный расчет при этом делается на нашу общественную инертность, короткую память, горькую нашу привычку к несвободе.
Мы еще раз напоминаем: молчаливое потворство сталинистам и бюрократам, обманывающим народ и руководство, глушащим любой сигнал, любую жалобу, любой протест, логически приводит к самому страшному: беззаконной расправе над людьми.
В этих условиях мы обращаемся к вам, людям творческого труда, людям, которым наш народ бесконечно верит: поднимите свой голос против надвигающейся опасности новых Сталиных и новых Ежовых. На вашей совести – судьба будущих Вавиловых и Мандельштамов. <…>
Помните: в тяжелых условиях лагерей строгого режима томятся люди, посмевшие думать. Каждый раз, когда вы молчите, возникает ступенька к новому судебному процессу. Исподволь, с вашего молчаливого согласия может наступить новый ТРИДЦАТЬ СЕДЬМОЙ ГОД (см.: Процесс четырех, https://vtoraya-literatura.com/pdf/protsess_chetyrekh_1971__ocr.pdf).
Журналы в январе
В «Новом мире» (№ 1) роман Федора Абрамова «Две зимы и три лета» (окончание – № 3)938. В «Иностранной литературе» (№ 1) эссе Андрея Вознесенского о переводах Бориса Пастернака, где впервые в России опубликовано стихотворение «Гамлет», что позволило Театру на Таганке вставить этот текст в качестве вступления к знаменитому спектаклю.
В «Байкале» (№ 1) «Поэт и толстяк» Аркадия Белинкова (продолжение – № 2, третий и последний фрагмент не опубликован), «Улитка на склоне» Аркадия и Бориса Стругацких (окончание – № 2). На публикацию А. Белинкова чрезвычайно резко откликнулась «Литературная газета» – статьей Ю. Андреева «Своевольные построения и научная объективность» (15 мая) и редакционной статьей «Еще раз о критическом своеволии» (5 июня).
Журнал громили. И за «Улитку на склоне», и за «Поэта и толстяка». Редакцию разогнали. Безработный Бальбуров939 ходил по Москве и говорил, что очень доволен: ему удалось напечатать Белинкова. У Володи Бараева940, по слухам, случился инфаркт (А. Белинков, Н. Белинкова. С. 199).
В «Знамени» (№ 1) шестнадцать стихотворений «Из американской тетради» Евгения Евтушенко. В «Юности» (№ 1) стихотворение Олега Чухонцева «Повествование о Курбском»941, стихи Евгения Евтушенко «Из Ленской тетради»942. В «Вопросах литературы» (№ 1) статья Бенедикта Сарнова «Угль пылающий и кимвал бряцающий», резко осуждающая позднюю прозу Валентина Катаева, «в которой поколеблены не только эмоциональные, но и нравственные устои». В «Науке и жизни» (№ 1) статья Александра Горбовского «Дубинка для самых умных».
Февраль
5 февраля. В. П. Друзин, В. П. Беляев и П. Н. Лукницкий направляют Генеральному прокурору СССР заявление с просьбой пересмотреть дело Николая Гумилева и реабилитировать его. Как указывает Вячеслав Огрызко,
прокуроры тогда ограничились лишь демонстрацией своих симпатий к творчеству расстрелянного в 1921 году поэта, а дальше пойти не рискнули (