– По десятку.
– А скажите господин Рамон, а где-нибудь в городе есть обменники, где курс повыше? – Это «Весёлый Андре» влез.
– Я бы вам не советовал, – как-то нехорошо усмехнулся клон молодого Энштейна.
– Мы вас услышали, но всё же?
Молодой человек опять усмехнулся снисходительно и адрес на бумажке написал. Стикеров ещё нет и листочков нарезанных пачечками. А вот у товарища явно были. Не стикеры, а листочки. Разве не скреплённые. Взял из стопочки небольшой прямоугольник и, макнув ручку с золотым пером в чернильницу бронзовую богатую, вывел закорючки французские на белоснежной бумаге.
– Это не далеко. Руи Санте. Спросите, покажут. Лучше поменяйте в банке. Поменьше курс, но надёжнее. Подсунут куклу.
– Спасибо за предупреждение. – Белогвардеец взял бумажку и решительно двинулся к выходу. Интербригада за ним потянулась. Кто его главным назначил?
Только Брехту командовать не хотелось. Шторм вымотал, и чего-то делать не хотелось, хотелось лечь на кровать, которая не качается … А нет сначала принять ванну, выпить чашечку кофе, а … А потом сходить в ресторан и чего морского съесть, омара, например, отомстить морю за все мучения. Омар он же из моря. Хозяин, вот и отвстить хозяину, съев его под Бужуле. А потом на кровать с белоснежной простынёй. Да, чёрт с ними с простынями, главное, чтобы она не раскачивалась. И минут шестьсот поспать в тепле и уюте.
Такси были множества видов. Изобилие. Из всех стран мира бибики. Вот что значит портовый город. Были маленькие Фиаты похожие на запорожцы первые – «Тополино» назывались. Но в него Андре вдвоём с Брехтом не влезут, а ещё с ними трое. И тут к банку подъехал «Паккард». Чёрный, красивый. Вот себе бы такую машинерию Брехт купил, в Спасске-Дальнем по грунтовке пыльной ездить. А за ним мальчишки местные бегут русско-корейские и руками машут и свистят. Красота. А на носу этого красавца мужик с диском серебряный, бежит куда-то. Нет. Точно красота. А вот купит он себе такую штуковину, привезут её в Ленинград, и он в Москву на этом чёрном красавце зарулит. Прямо к Кремлю подъедет на Красную площадь. Выйдет в белом костюме. А, блин, там зима, холодно в костюме, выйдет в белом пальто длиннополом и в белых штиблетах и пойдёт к Калинину за орденами и медалями. А Всесоюзный Староста головой укоризненно покачает и скажет …
– Иван Яковлевич, очнись, вот мы пролётку сняли.
Точно. Кроме автомобилей были и пролётки. Туда впятером понятно не влезть, но эти ухари, пока Брехт мечтам предавался, сняли две пролётки. Ну, Хуан – Ванька он тщедушный вместе с Брехтом и Федькой Лешим, тоже тощим, поместятся. А боровы немецкий и французский – во вторую.
Так, оглядываясь на «Паккард» чёрный и блестящий даже без солнца, и загрузился Иван Яковлевич в бричку эту. От лошади воняло. Потом, мочой ещё чем-то противным. От кучера, или как тут эта профессия во Франции называется, тоже воняло. Луком, чесноком, старостью и перегаром. Дедушка был вялый, еле вполз к себе на облучок, как-то по-другому в этих Палестинах называется, но не узнавать же. Тем более, французского не знает.
Едут они за вонючей, коричневой лошадкой и тут Иван Яковлевич, вертящий головой на все 180 градус, вдруг выхватил из вывесок слово «Кольт». И сразу двинул дедульку по спине. Тот спросонья, как там «покемарь на облучке, я быстро», чуть не упал, за вожжи, что есть мочи, дёрнул, его одр коричневый от испуга и резкости необычной встал на задние копыта, передними помахал перед отступившей публикой и, приземлившись на все четыре ноги, наделал большую кучу.
– Qe diable! Ce que l'enfer! Какого чёрта! – ух, ты, говорящая рыба, а дедулька-то русский.
– Ваше благородие, останови вот у этого магазина, – решил пошутить Брехт.
– Русский. Молод. Коммунист? – вся похмельная одурь со старичка слетела. Взгляд как через прорезь прицела. Да и не старичок. Придуривается. В районе сороковника, может, чуть больше.
– Немец.
– Тогда ладно. Немец, перец, колбаса. Чисто по-нашему говоришь.
– Учился. – А что правду же сказал – и немец и учился. Где неправда?
– Оружием интересуешься? – вопрос чуть странно звучал, как бы с намёком, ну, типа: «Может помочь?».
– М 1911 хочу.
– Достойная вещь.
– Я тоже так думаю.
– Тут недалеко лавочка есть, давай отвезу, не пожалеешь.
Брехт вышел и подошёл к остановившейся рядом второй пролётке. Объяснил.
– Мне с ним переговорить, – попытался выйти «Весёлый Андре» на дорогу.
– Нет. Сиди. Чёрт его знает, как он к русским относится. Может он махновец и ненавидит беляков. Просто за нами следуйте.
Глава 10
Событие двадцать седьмое
Дедуля укладывает спать внука. В комнате на стене ковёр, а на ковре сабля висит. Внук, засыпая, показывает на оружие:
– Дiду, а це що?
– Шабля.
– Шо, бля?
– Спи, бля!
Пистолеты изобрели итальянцы. Все ведь знают, что Леонардо да Винчи кучу всего наизобретал. И танк, и парашют, и вертолёт, и Джоконду. Не все знают другое, ничего из того, что наизобретал этот итальянец в живую никто не видел. Ничего из его умствований современники не сделали, за исключением только одной вещи. Сей муж изобрёл первый колесцовый замок для пистолета, который заводился специальным ключом. Вот его сделали. Ну, кому в то время нужен вертолёт? Другое дело Пистолет. Это один итальянец. Был и второй – менее известный, не изобрёл Джоконду. Вот именно поэтому и не такой популярный. Но зато хоть имя его и не вошло в анналы, в истории он наследил, этот итальянец прославил городок, в котором жил и работал. Патриот. Называется он … Городок. С трёх раз?! Пистойя! Изобрёл пистолеты ещё в 1536 году итальянец Ветелли, который жил и работал в городе Пистойя. Вот от него и пошло название «пистолет». Правда, как и наши изобретатели ушами прохлопал, клювом прощёлкал и не запатентовал. И кто же подсуетился? Точно. В 1818 году американец (ушлые ребята) Артемас Уиллер впервые запатентовал пистолет. И был это первый кремнёвый револьвер.
Ещё австрийцы добавили свои пять копеек. Но украли опять у итальянцев. «Si vis pacem, para bellum» – «хочешь мира – готовься к войне». Австрийцем Георгом Люгером был придуман пистолет «Парабеллум», название стало нарицательным.
– Господин Сотников, стесняюсь спросить, а показывать оружие вы будете?
Махновец завёз интербригадовцев в тихий переулочек и ткнул скрюченным и мосластым пальцем в подвал двухэтажного дома. На вывеске жёлтой, коричневой краской был нарисован Маузер, наверное, так себе художник. Интересно, а Пикассо не марселец. Вот, он бы так и нарисовал. Или сынишка очередного белоэмигранта и по совместительству хозяин этого магазинчика. Нет, не молодой уже – внучок рисовал. Даже не магазинчика, а лавчонки. Еле-еле впятером туда залезли. Пришлось Хуана – Ваньку шугануть, а то не вздохнуть ни … ну, вы знаете. Легче не стало. Он всего кубический дециметр пространства занимал. Пришлось и немца выгнать.
– Нужно на шухере постоять, – на древненемецком сказал ему Брехт.
– Я воль! – вот теперь даже дышать стало возможным.
Вышел из-за шторки мусье с гитлеровскими усиками. Вот ведь чёрт, у Ивана Яковлевича рука сама к кобуре потянулась, а там облом, нет ни кобуры, ни пистолета. Пришлось отдать его вместе с «Томми-ганом» Светлову. Тут кучу границ пересекать и с пистолетом, а тем более, автоматом, можно и загреметь на цугундер. Почему все норовят такие дебильные усики себе сделать?
– Александр Ильич. Это я к тебе покупателей привёз, пистолетами интересуются. Кольт М1911 есть, тот, хромированный. – Позади нарисовался кучер. Сказал по-русски. Значит, хозяин лавочки тоже владеет великим и могучим. Интересно, а как во Франции называется его профессия? Кучер из немецкого языка взято, означает возница. Во Франции фиакры, наверное – фиакрист.
– Привет, Фома Петрович. Найдём для хороших людей. Хорошие? – жёсткая такая улыбка.
– Наши. Только в конспирацию играют.
– Ясно. Итак, господа соотечественники, что вас интересует? Или только обязательно М1911 нужен.
– А есть другие пистолеты? – Брехт таким уж великим спецом не был, тем более сидел в медвежьем углу. За эти четыре года с лишним может чего интересного изобрели.
– А вы знаете, молодой человек, почему пистолеты так называются? – Вот и прочитал на десять минут лекцию про итальянцев и американцев ушлых. Не теми естественно словами, но близко.
– Эх, молодость, вечно спешите! – Господин Сотников Александр Ильич вышел за шторку и принёс несколько коробочек.
– Про гениальное творение мистера Браунинга, ничего говорить не буду, видимо пользовались, раз оно вам понравилось. Согласитесь, если бы не серьёзная отдача, то самый лучший бы получился пистолет. Но … Отдача есть. Так мистер Браунинг не сидел в салунах и виски не попивал, он продолжал работать. И не так давно появился брат Кольта М1911. Называется он браунинг «Хай-Пауэр». Говорят, что смерть застигла конструктора, а Джон Браунинг умер от сердечного приступа, за верстаком, когда он «пилил» именно этот пистолет. Браунинг трудился над пистолетом для французской армии. Тут ведь в чём заковыка. Патент нужно было свой же собственный обойти. Тем не менее, оба пистолета выполнены по одной схеме и схожи как внешне, так и конструктивно. Для нового браунинга сделали магазин на 13 патронов, из-за него браунинг образца 1935 года и получил прозвище High-Power – «большая мощь». Помимо некоторых технических деталей, главным отличием браунинга НР от кольта «М1911» стало использование удачного люгеровского патрона 9×19, благодаря чему НР стал немного меньше и легче прародителя. Вот он господа. Советую. В настоящее время самый лучший пистолет в мире.
Брехт взял предложенный пистолет. Да, не то, его хромированный Кольт – это произведение искусства, а этот может быть на самом деле хороший пистолет, но не красавец.
– А это русский ТТ, – Сотников вытащил знакомый Брехту пистолет, – Он русскими скопирован с одного из ранних творений мистера Браунинга с FN М1903. Есть отличие. Он переделан под использование очень мощного патрона 7,63×25 маузер с высокой начальной скоростью пули. Русские военные, как