Спустя годы фюрер со всем восхищением психически неустойчивого человека перед хладнокровной флегматичностью своего соратника, почти запинаясь, заметил:
«Рейхсмаршал пережил вместе со мной немало кризисов, но в кризисных ситуациях он холоден, как лед. Лучшего советника, чем рейхсмаршал, в периоды кризиса не найти. В такие периоды рейхсмаршал проявляет жестокость и хладнокровие.
Я всегда замечал, что в критические, судьбоносные моменты он не останавливается ни перед чем и тверд как сталь. Лучшего советчика не найдешь, никак не найдешь. Он прошел вместе со мной через все кризисы, самые суровые кризисы, он был холоден, как лед. Всегда, когда дела принимали совсем опасный оборот, но был холоден, как лед…».
На следующий день, 11 марта, Герман Геринг в ходе одного из многочисленных телефонных переговоров с Веной дал одному из доверенных лиц примечательные указания:
«Слушай меня внимательно: главное заключается в том, чтобы Зейс-Инкварт теперь овладел всей правительственной властью, занял радиостанцию и т. д.: Зейс-Инкварт должен прислать сюда следующую телеграмму, записывайте: “Временное австрийское правительство, которое после отставки правительства Шушнига видит свою задачу в том, чтобы восстановить спокойствие и порядок в Австрии, обращается к германскому правительству с настоятельной просьбой поддержать его в выполнении этой задачи и помочь предотвратить кровопролитие. С этой целью оно просит германское правительство как можно скорее прислать немецкие войска”».
После короткого диалога Герман Геринг в заключение заявил:
«Итак, наши войска перейдут сегодня границу… Пусть пошлет телеграмму как можно скорее. Покажите текст телеграммы и скажите ему, что это наша просьба – может телеграмму вообще не отправлять, пусть только скажет, что он согласен».
В то время как национал-социалисты занимали общественные здания по всей стране, Гитлер, прежде чем Зейс-Инкварта уведомили о его собственном обращении за помощью, в 20.45 окончательно отдал приказ к выступлению. Поступившую позже просьбу Зейс-Инкварта задержать немецкие войска он отклонил. Примерно двумя часами позже поступило ожидавшееся с нетерпением известие из Рима; приблизительно в половине двенадцатого позвонил принц Филипп Гессенский, который сообщил фюреру о результатах своей миссии:
– Я только что вернулся из Палаццо Венеция. Дуче воспринял все дело очень благосклонно. Передает вам самый сердечный привет…
– Передайте, пожалуйста, Муссолини, что я ему никогда этого не забуду.
– Есть.
– Никогда, никогда, что бы не случилось… Теперь, когда австрийское дело улажено, я готов идти с ним сквозь огонь и воду, меня ничто не остановит… Можете просто сказать ему, я ему действительно от всего сердца благодарен. Я ему этого никогда, никогда не забуду. Я ему этого никогда не забуду.
– Есть, мой фюрер.
– Этого я ему никогда не забуду, что бы не случилось. Если он когда-нибудь окажется в беде или опасности, то может быть уверен, что я приду на помощь, чего бы это не стоило, что бы не случилось, пусть хоть весь мир поднимется против него.
Адольф Гитлер сдержал свое слово, но при этом оказал «медвежью услугу» Бенито Муссолини. Когда Дуче в 1943 году свергли члены итальянского правительства и посадили под «домашний арест», то команда десантников и диверсантов под руководством главного героя нашей книги освободила Дуче. Непродолжительное время лидер итальянских фашистов управлял марионеточнной «республикой Сало», а потом был арестован итальянскими партизанами и казнен. Кто знает, как сложилась бы его судьба, если бы он продолжал оставаться под «домашним арестом». По крайней мере, караулившие его итальянские солдаты наверняка не допустили бы самосуда над бывшим «дуче».
В Вену 11 марта вновь прибыл Кепплер. На этот раз во дворце канцлера он от имени правительства Третьего рейха добивался в ультимативной форме отсрочки плебисцита, отставки Шушнига и передачи поста канцлера Австрии Зейсс-Инкварту143.
Президент Вильгельм Миклас отверг требования Германии. Тогда в резиденцию канцлера прибыл военный атташе миссии рейха в Вене генерал-майор Вольфганг Муфф и вручил официально президенту ультиматум Третьего рейха, дав несколько часов на его принятие. Дипломат пригрозил, что в случае, если ультиматум будет отвергнут, в 19.30 двухсоттысячная германская армия пересечет границу с Австрией. Ультиматум содержал условия, выдвинутые до этого Кепплером, а также требование немедленной и полной легализации австрийской НСДАП и признания СС и СА вспомогательными формированиями австрийской полиции. Президент Вильгельм Миклас и на этот раз отверг требования Адольфа Гитлера.
Параллельно с акцией Берлина в последнее наступление перешли также местные нацисты. Уже в 11.00 утра 11 марта в Вене состоялось совещание руководителей австрийской НСДАП, в котором приняли, в частности, участие Артур Зейсс-Инкварт, Эрих Клаузнер, Фридрих Райнер, Эдмунд Глайзе-Хорстенау, Ханс Фишбёк, Каетан Мюльман и Гуго Юри. Собравшиеся поддерживали постоянный контакт с Кепплером.
Было решено потребовать от Курта фон Шушнига отсрочки плебисцита на три недели, а в случае отказа дать приказ нацистским организациям во всей стране начать вооруженное восстание и одновременно обратиться к Берлину с просьбой о немедленной военной помощи. Это был уже второй ультиматум, предъявленный в этот день правительству Австрии.
В связи с официальным ультиматумом Адольфа Гитлера и несколько менее официальным, но также грозным ультиматумом австрийских нацистов канцлер собрал в 14.00 заседание правительства, на котором согласился на отсрочку плебисцита, но потребовал принятия решительных мер против вышедших на улицу гитлеровских боевиков. Уже в 16.30 было обнародовано специальное сообщение правительства об отмене плебисцита.
Однако президент Вильгельм Миклас категорически воспротивился передаче власти Артуру Зейсс-Инкварту. Он предложил внести изменения в состав правительства, в которое, помимо прежних министров, представлявших в том числе и национал-социалистическое движение, вошли бы также представители австрийских левых сил. В новом правительстве Артуру Зейсс-Инкварту предлагался пост вице-канцлера. Президент пригрозил в случае вторжения германских войск объявить всеобщую мобилизацию и обратиться по радио ко всему миру с призывом о помощи.
Тем временем на улицах Вены и многих других городов Австрии проходили многолюдные антигитлеровские демонстрации. Одновременно немецкая печать сообщила о мнимых выступлениях австрийских коммунистов и социал-демократов, справиться с которыми австрийское правительство якобы бессильно и поэтому теряет контроль над ситуацией в стране.
Курт фон Шушниг не сдавался. Прервав переговоры с Артуром Зейсс-Инквартом и Глайзе-Хорстенау, он отчаянно обращался за поддержкой к Риму, Лондону и Парижу, но на его призывы о помощи они отвечали глухим молчанием. Срок ультиматума, истекавший в 19.30, был по просьбе Артура Зейсс-Инкварта продлен Берлином на час.
Отсутствие поддержки из-за рубежа и резко усилившийся нажим Берлина и австрийских нацистов склонили президента Вильгельма Микласа, до этого питавшего какие-то надежды прийти хотя бы к какому-то соглашению, к капитуляции – к принятию отставки Курта фон Шушнига и назначению Артура Зейсс-Инкварта канцлером.
В 19.47 Курт фон Шушинг выступил по радио со своим последним обращением к австрийскому народу.
«Немецкое правительство направило президенту Микласу ультиматум с требованием моей отставки и внесения изменений в состав австрийского правительства, согласно с немецким пожеланиям.
Я утверждаю перед лицом всего мира, что слухи о том, что в Австрии якобы имели место вызванные рабочими беспорядки, что пролилась кровь и что правительство потеряло контроль за ситуацией, не соответствуют действительности. Эти слухи являются измышлениями.
Президент Миклас поручил мне заявить, что мы уступаем насилию.
Мы не хотим проливать немецкую кровь.
Президент Миклас отдал приказ, чтобы после вступления в Австрию немецкой армии австрийские войска отступили без сопротивления».
Свое краткое выступление, которое длилось около четырех минут, Курт фон Шушниг закончил словами: «Да хранит Бог Австрию!»144
После выступления канцлера венское радио в последний раз передало австрийский национальный гимн, имевший тот же мотив, что и гимн Третьего рейха «Доичланд юбер аллес». Немецкий дипломат Вольфганг Путлиц позднее вспоминал:
«…Дикторских голосов больше не было слышно. Вместо этого проигрывались граммофонные пластинки. Оркестр Венской филармонии замечательно исполнил “Неоконченную симфонию” Шуберта. За ней последовал ноктюрн Моцарта. Потом исполнялись более легкие вещи: “Голубой Дунай”, увертюра к “Летучей мыши”, “Цветущие деревья в Пратере” и другие жизнерадостные венские мелодии. Примерно через час музыка оборвалась». По радио выступил новый канцлер Австрии – Артур Зейсс-Инкварт, который призвал население страны в случае вступления немецкой армии не оказывать ей сопротивления. Затем «…после венских вальсов раздался марш Радецкого. Зазвучала австрийская военная музыка. Казалось, что с минуты на минуту ритм становится все отрывистым. Наконец, незадолго до полуночи, мы услышали песню Хорста Веселя»145.
Во время выступления Курта фон Шушнига на улицах Вены продолжались столкновения между полицией и нацистами. В тот самый момент, когда в уличных репродукторах звучал хорошо всем известный голос канцлера, полиция отняла на Кертнерштрассе у боевиков огромный флаг со свастикой. После последних слов оратора стражи порядка вернули флаг владельцам и спешно покинули улицу.
Как уже упоминалось выше, еще до выступления Курта фон Шушнига с прощальным обращением к нации руководство австрийской НСДАП решило начать вооруженное восстание, чтобы облегчить немецкую интервенцию.
Австрийские нацисты смогли мобилизовать 6 тыс. штурмовиков (СА) и 500 эсэсовцев. Этого оказалось достаточно для захвата важнейших объектов. Тем более что военные не оказали сопротивления бунтовщикам. Ведь еще 16 февраля 1938 года Курт фон Шушниг уволил начальника генерального штаба фельдмаршала-лейтенанта Альфреда Янзу, известного как сторонника сопротивления германской агрессии