ы готов пойти ради него (нее)». Но все равно довольствуется такими определениями лишь малая (хоть и значимая) доля присутствующих.
Таким образом, с точки зрения операционального определения можно сказать, что интеллект — это то, что показывают результаты тестов, измеряющих интеллект. Можно предположить, что ни один серьезный ученый не стал бы предлагать такое определение, а если бы и предложил, то никто не воспринял бы его всерьез. Но именно такое определение интеллекта было предложено знаменитым гарвардским психологом Э. Дж. Борингом. Более того, Боринг предложил свое определение не в качестве рабочего и предназначенного лишь для внутреннего использования в научной среде, но сформулировал его на страницах популярного журнала New Republic в рамках общественных дебатов на эту тему.
Многие ученые и педагоги приняли определение Боринга и продолжали свои исследования и тестирования, не подвергая сомнению теорию о том, что интеллект — это именно то, что измеряется тестами на интеллект, не больше и не меньше. Артур Дженсен, известный защитник идеи о том, что интеллект в значительной мере предопределяется наследственностью, принял упомянутое определение как основу для выдвинутой им в журнале Harvard Educational Review гипотезы, согласно которой различия в уровне интеллекта, наблюдаемые у некоторых групп людей, следует понимать как имеющие наследственный характер и что по этой причине развитие интеллекта посредством тренировки является маловероятным. В частности, большое внимание Дженсен и некоторые другие ученые уделяли различиям в уровне интеллекта, наблюдаемым между разными этническими группами. Таким образом, отталкиваясь от операци-опального определения интеллекта, можно зайти очень далеко. Когда инструментам, которыми мы пользуемся, дано право решать, что нам думать о том или ином конструкте, мы попадаем на очень опасную территорию.
Признание операционального определения со стороны некоторых других ученых было не столь очевидным и прямолинейным, однако это не помешало им начать его применять. К примеру, при появлении нового теста на интеллект сю эффективность (т.е. способность измерять то, что ему положено измерять) обычно оценивается путем сравнения баллов, полученных испытуемыми при выполнении нового теста, с баллами, полученными при выполнении более старых и пользующихся доверием тестов. Иными словами, с тарые тесты служат операциональным стандартом для новейших тестов. Чем больше новейшие тесты применяются для измерения чего-то нового, тем меньше возможностей соотнести их со старыми тестами, вследствие чего они могут восприниматься как менее надежные и обоснованные по сравнению со старыми. Даже специалисты по экспериментальной психологии, пытающиеся изучать интеллект в лабораториях и стремящиеся выйти за рамки традиционных представлений об интеллекте, сводящихся к величине IQ, для проверки своих теорий и новых методов нередко используют в качестве эталона существующие тесты. Таким образом, и они невольно попадают в ловушку операционального определения интеллекта. Возможно, им это не очень нравится, но они это все равно делают.
Операциональное определение интеллекта имеет два коренных взаимосвязанных противоречия. Первое состоит в том, что указанное определение образует замкнутый круг в рассуждениях. Что это такое? Это рассуждение, в котором умозаключение принимается за данность, за исходный факт. Например, вам говорят, что «Звездные войны» являются величайшим из когда-либо созданных фильмов. Вы спрашиваете почему, и вам отвечают: «Потому что так оно есть». Это пример логического замкнутого рассуждения. Если же вам начнут рассказывать о революционных спецэффектах и чрезвычайно интересном сюжете, сделанное умозаключение будет гораздо более обоснованным. В этой книге мы еще вернемся к теме замкнутого рассуждения и подробно ее обсудим.
Тесты изначально служили для измерения интеллекта, а не как способ его определения. Те, кто их разрабатывал, исходили из собственных представлений об интеллекте и надеялись на то, что в будущем это понятие станет более четким и определенным. Они вовсе не собирались использовать свои тесты в качестве определения интеллекта как понятия. Напротив, некоторые из них были убеждены в том, что разработанные ими тесты приобретают смысл лишь тогда, когда опираются на какое-то предварительно введенное определение интеллекта. И те, кто утверждает, что интеллект есть то, что измеряется тестами на интеллект, идут вразрез с философией большинства разработчиков этих самых тестов.
Второй недостаток операционального определения интеллекта заключается в том, что оно препятствует дальнейшему прогрессу в понимании природы интеллекта. Если использовать старые, устоявшиеся тесты в качестве основного или единственного критерия оценки эффективности новейших тестов и концепций интеллекта, тогда все новое всегда будет рассматриваться как верное и обоснованное лишь постольку, поскольку оно соответствует старому. Таким образом, не допускается даже возможность того, что новые тесты и концепции могут быть лучше старых. В результате мы замыкаемся в рамках существующих концепций и систем измерения умственных способностей независимо от того, хороши они или нет. Существующие тесты могут, разумеется, служить одним из критериев оценки новейших тестов и теорий, однако плохо, если они останутся единственным критерием. Представьте себе, что было бы, если бы создатели телевизионных программ разрабатывали новые программы только на основе успешных старых передач. Мы имели бы только клоны старых программ (хотя наверняка многие зрители скажут вам, что так оно и есть на самом деле). Разумеется, использование старых успешных образов при создании новинок имеет смысл. Те самые качества и составляющие, которые принесли успех телесериалу «Закон и порядок», с таким же успехом затем были использованы при создании сериала CS1, так же как и классические сериалы «Я люблю Люси» и MASH основывались на Полое ранних шоу. Но если слишком полагаться на старое, цело кончится тем, что людям надоест смотреть по телевизору одно и то же.
Если бы при разработке будущих тестов на интеллект мы ориентировались только на старые тесты, мы бы получили шанс узнать что-нибудь новое о природе человеческого интеллекта.
По мнению философа Р. Робинсона, «настоящее» определение — это такое определение, которое сообщает нам об истинной природе определяемого объекта. Подобное определение выходит за рамки простого измерения и стремится к пониманию фундаментальной природы интеллекта. Если вы пытаетесь понять, что такое интеллект, самый распространенный подход к решению этого вопроса — попросить экспертов в области изучения интеллекта предложить свое определение.
Наиболее известным примером такого подхода стали материалы симпозиума, опубликованные на страницах Journal of Educational Psychology в 1921 году. Четырнадцать специалистов изложили свои взгляды на природу интеллекта и предложили разные определения, охватывающие такие аспекты интеллекта, как способность к абстрактному мышлению, умение адаптироваться к окружающей среде, адекватно приспосабливаться к относительно новым жизненным ситуациям, способность приобретать и накапливать знания, а также учиться на своем опыте и извлекать полезные уроки из пережитого. С одной стороны, знакомство со всем спектром предложенных определений означает, что определений интеллекта можно придумать столько, сколько есть на свете экспертов, а с другой — в нескольких определениях просматриваются по крайней мере две общие темы: способность учиться на опыте и умение адаптироваться к окружающей среде. Многие специалисты сходятся в том, что интеллект можно рассматривать как общую приспособляемость человека ко вновь возникающим жизненным проблемам и ситуациям.
Позднее предлагались и иные определения интеллекта, получившие признание по крайней мере части специалистов в рассматриваемой области. Например, Джордж Фергюсон определил интеллект как способность человека переносить накопленные знания и опыт из одной ситуации в другую. В соответствии с этим определением важно не только то, что мы знаем. Не меньшее значение имеет способность использовать приобретенную информацию в новых ситуациях, с которыми мы сталкиваемся в жизни. Эта концепция, часто именуемая переносом, является действительно важным фактором достижения успеха в реальном мире. Если вы чему-то научились, сумеете ли вы применить полученные знания в разных жизненных ситуациях? Если вы сумеете применить к своей повседневной жизни информацию, полученную из этой книги, то таким образом осуществите «перенос» знаний в другую область. Представим, например, что вы разговариваете о политике с приятельницей. Из кандидатов в мэры она отдает предпочтение Роберто Диасу перед Рафаэлой Контини. Вы спрашиваете ее, почему она поддерживает Диаса, и она отвечает: «Диас лучше, чем Контини, поэтому я буду голосовать за него». Однако вы только что прочитали нашу книгу и помните приведенный выше пример замкнутого круга в рассуждениях. Вы говорите своей приятельнице: «В твоих рассуждениях получается порочный круг — я недавно об этом читал». Однако ваша приятельница будет продолжать стоять на своем, пока вы не продемонстрируете успешный «перенос» приобретенных знаний. Поскольку определения могут быть весьма субъективными, можно сделать вывод, что попросту не существует критериев, которые позволили бы судить о том, что одно определение лучше или хуже другого. Однако это не гак. Достаточно вспомнить, к примеру, насколько непродуктивным показалось нам операциональное определение. Непродуктивным приходится признать и определение интеллекта, данное Сирилом Бертом. Берт определил ин-гсллект как общую врожденную способность к познанию. Некоторые психологи, такие как Дженсен, по всей видимости, придерживаются весьма похожей точки зрения, но гем не менее упомянутое определение кажется проблематичным по меньшей мере по двум причинам. Во-первых, предполагается, что интеллект является врожденным явлением, а значит, унаследованным (т.е. передается через гены). Хотя представляется весьма вероятным, что интеллект, хотя бы отчасти, передается по наследству, вопрос о степени его генетической предопределенности очень сложный. Предположение о врожденной природе интеллекта фактически отрицает влияние среды на его развитие. Автоматически исключаются очень важные факторы, способные влиять на развитие интеллекта. Представьте, что вы записались на учебный курс, тематика которого вас совершенно не интересует. Может, вам понравился профессор или у вас там учатся друзья. Контекст, в котором вы учитесь, несомненно, повлияет на ваш энтузиазм и на усвоение материала. В общем, Берт ограничивается предположениями там, где на самом деле требуются доказательства.