К сожалению моему, наповал тогда они убили только одного из костеглотов, впрочем и это могло считаться великим успехом. Как мы потом выяснили, вытащив стрелы, подстрелил его лично боярин Ян, который отмечал древко каждой из своих стрел особым знаком. Остальные твари сбежали, но кровавый след, который остался после них, позволял быть уверенным в том, что далеко раненые костеглоты убраться не сумеют. А даже если и доберутся до логова, то непременно ослабнут от кровопотери и в себя придут еще не скоро.
На следующий день произошло то же самое, только насмерть подбитых тварей оказалось уже две. На этот раз отличился боярин Лука, который пришел вместе со мной посмотреть на стрельбы, а потом взял и метнул вниз сулицу, умудрившись прибить одну из тварей к земле. А вот на третий костеглоты просто не пришли к крепости. Нет, стоило признать, что какие-то зачатки ума у них все-таки имеются, раз они решили больше не лезть к крепости, в которую все равно не удается ворваться, зато со стен которой летят стрелы и метательные копья.
Хитромудрые ловушки, установленные в лесу, тоже принесли свои плоды. Так как братьев-лесовиков не планировалось брать с собой в подземелье, я на время освободил их от тренировок, предоставив им полную свободу действий. И они оправдали мое доверие, одновременно удивив меня своей изобретательностью.
Каких только ловушек они не сделали в этом небольшом лесочке, что находился между нашей крепостью и логовищем костеглотов. Были там и большие колоды, подвешенные на деревьях и падающие, если сорвать веревку, их державшую, и ямы с заостренными кольями внизу, и еще много самых разных изобретений. Честное слово, кого-кого, а их мне хотелось бы отправить учиться в монастырь, чтобы посмотреть, до чего могут дойти настолько изобретательные умы, если добавить к этому огромные знания, которые хранятся в Обители.
Проблема была разве что в том, что периодически в эти ловушки попадались не костеглоты, а самые обычные животные, в этом леске проживающие, но никто этому не расстраивался. Дичина она и есть дичина, для шкур место тоже всегда найдется, да и свежему мясу можно только порадоваться, оно все равно лучше, чем солонина, которую нам отгрузили в Виннице.
Но с еще полдесятка тварей парни на свой счет записали, и получалось, что мы уничтожили как минимум девятерых костеглотов. По моим прикидкам это была примерно половина от их общего количества, ну, может быть, треть, если считать с молодняком. Так или иначе, но задачу мы себе порядком облегчили.
Владуц, кстати говоря, прислал в крепость Санду, который уже успел оправиться от раны. Я поселил его в дружинном доме, выделил ему одну из кроватей. Молдавский охотник быстро влился в коллектив, и даже умудрился подружиться с братьями-лесовиками, хоть они и частенько соревновались между собой в том, кто лучше стреляет, метая стрелы в уже установленные снаружи крепости мишени из тряпок и соломы.
Да и боярину Яну паренек явно пришелся по душе, он даже умудрился научить бывшего наместничьего егеря каким-то новым трюкам, связанным с охотой. Я-то считал, что Ян знает об охоте все, но нет, им удалось найти общий язык, и они много ходили и разговаривали. Честно говоря, мне это было только выгодно, и я вообще ждал, что со дня на день парень попросится в мою дружину. Если, конечно, Владуц не внял моим словам, и не стал, наконец, обращаться с ним как со взрослым.
Осознав, наконец, что заснуть мне больше не удастся, я поднялся с лавки и, как был, отправился прочь из своего кабинета. Зажигать факела не стал, хоть на улице еще и было темно, и прямо как есть, отправился к колодцу, где умылся и от души напился воды. Вернулся обратно в “ратушу”, натянул на себя стеганый поддоспешник, сверху воинскую куртку, решив, что ни от кольчуги, ни от пластинчатого доспеха все равно не будет толку, только двигаться окажется труднее, а удар когтей и такая защита должна выдержать. За пояс засунул нож, отцовский меч даже из сундука доставать не стал, потому что толку от него все равно не будет.
Я собирался пойти в логовище костеглотов вместе со всеми, вооружиться копьем. Не потому что я был каким-то там непревзойденным воином, на самом деле я наверняка принес бы больше пользы, если бы таскал факелы. Но не пойти туда я не мог: во-первых, это мое дело идти в бой вместе с моими воинами, а во-вторых кто-то же должен командовать. А кто как не княжич должен это делать?
Все-таки встал я слишком рано, хоть мы и собирались сегодня отправиться в путь, даже не завтракая. Наедаться перед тем как идти в бой не стоило, отяжелеем, да и если удар по животу кто-то пропустит, то нехорошо получиться может. Есть будем уже после того, как с тварями разберемся.
Окончательно собравшись, я решил проверить посты, снова вышел на улицу, на этот раз все-таки запалив факел, чтобы не споткнуться и не свалиться с лестницы, когда буду подниматься на стену. Прошел немного по краю стены, убедившись, что никто из караульных не спит, и отправился к надвратной башне, на которой сегодня должны были дежурить Степан с Ефимом.
Они оказались на месте, все так же упрямо вглядывались в темноту, пытаясь углядеть опасность. Но опасность себя никак не проявляла, твари так и вообще сегодня не пришли, как не приходили и всю последнюю неделю. Я иногда даже думал, что может быть, они все просто умерли от стрел и попались в ловушки братьев-лесовиков, но нет, не могло же быть такого, чтобы всю округу вводил в ужас неполный десяток костеглотов. Да и следов на тропе их было гораздо больше, чем на девятерых положено. Нет, правильными мои расчёты должны быть, кто-то, так или иначе, должен был остаться там, в логове.
– Что, княжич, не спится? – спросил у меня Ефим, когда увидел, как я поднимаюсь на надвратную башню.
Хотел я ему, было, попенять, чтобы княжичем меня не называл больше, а потом подумал, какая разница. Все свои кругом, Тришка и смерды, что в крепости живут, спят еще наверняка, и спать будут долго. Они же землю не пашут, чтобы с утреца пораньше в поле отправляться, да на огороды. Так, совсем чуть-чуть поднимают, только чтобы самим хватило.
– Не спится, – кивнул я. – Всю ночь кошмары снились, а сейчас проснулся и заснуть не могу.
– Это плохо, – ответил Степан. – Это мы после караула спать завалимся, а вам сегодня в логовище тварей поганых идти. В бой, почитай. Плохо будет, что бой, а ты не выспался, Олег.
– Издеваешься что ли? – прищурившись спросил я. – Да и вы тут не спать будете, а крепость охранять. Спать пойдете уже когда мы с тварями разберемся, да вернемся.
– Даже не думал издеваться, – серьезно ответил Степан. – Это да, крепость охранять – дело важное. Было бы еще ее от кого охранять, если разбойники все костеглотов перепугались, да разбежались. А с молдаванами у нас, вроде, благодаря тебе, мир да дружба.
– С одним родом только, – пожал я плечами. – Из одной деревни, Рубленицы. Она хоть и большая, но все равно это не так много молдаван.
Кстати, надо бы Санду разбудить, да в деревню его отправить, чтобы Владуцу сказал, что мы тварей бить отправляемся. Но это потом, куда он посреди ночи пойдет-то, когда солнце уже встанет, разбудим. В принципе, молдаван на месте самого боя нам и не нужно, пусть позже подойдут, когда мы уже закончим, трупы приберут, да курган зароют, чтобы больше ни одна тварь там поселиться не могла.
– Ну других молдаван в окрестностях вроде бы и нет?
– Есть другие, – ответил я. – Более того, у них уже такой же наследник князя, как я, объявился. Владуц рассказал, что есть какой-то парень, который собрал ватагу и объявил себя сыном князя Драгоша.
– Вот ведь совпадение, – почесал голову Ефим. – Ну а нам-то что с того?
– А нам с того то, что он людей пытается на войну с Союзом Торговых Городов подбить. Ну и нас, брянских, да орловских, естественно тоже не очень любит. Это ведь наши сначала Драгоша из Одессы выбили, а потом Бельцы сожгли, да его самого убили. Так что не дрыхните, а смотрите во все глаза, мало ли, вдруг этот самый “княжич” придет сюда? Знает, небось, что тут все привыкли, что из-за костеглотов в округе ни одной живой души не бывает, и службу толком не несут.
– Как не несут, – удивился Степан. – Несем мы службу исправно.
– Твердо и четко, – кивнул Ефим.
– Ну да, вместо того, чтобы по сторонам смотреть, да за окрестностями наблюдать, с посторонним тут языками чешете, – больше в шутку, чем серьезно, сказал я.
– Да какой ты посторонний-то, ты же княжич наш, – удивился Степан, который, похоже, мои слова воспринял серьезно. – Что нам, гнать тебя что ли отсюда, если ты посты проверять пришел?
– Да шучу я, – покачал я головой и усмехнулся. Ну да, посмотрел бы я на то, как они меня гнать стали бы.
– Да и сам подумай, кто осаду решится начать, пока твари вокруг озоруют, – продолжил Ефим. – Ты же лагерь поставишь, конечно, но лагерь-то это не крепость, твари в него ворваться могут и резню устроить. Так что нашу заставу только если приступом брать, да и то кровью умоются, пусть здесь и немного воинов останется.
– Это да, – согласился я. – Но это пока костеглоты в силах, в окрестностях никто не озорует. А как мы их перебьем, так начнется. Слухи быстро расходятся, а земли здесь тихие, так что по-любому кто-нибудь из разбойников сюда потянется, чтобы логовище тут устроить. На промысел они, может быть, и куда-то в другие края ходить будут, а вот именно чтобы укрыться, у нас тут место удобное. А грабить-то они кого будут?
– Купцов из Союза Торговых Городов, – ответил Ефим, хотя на этот-то вопрос ответа как раз-таки и не требовалось.
– Именно, – кивнул я. – А мы тут как раз и сидим, чтобы границы Союза Торговых Городов защищать, да разбойников от торговых путей отваживать. Так что потом к нам могут и вопросы возникнуть, мол, чего вы на заставе сидели, хлеб ели казенный, вместо того чтобы дело свое делать. А нам с купцами киевскими ссорится никак нельзя, они нас от наместников укрывают.
– И что делать будем? – спросил Степан.
– Дозоры конные пускать, – ответил я. – Как заметят кого, так сразу к крепости назад возвращались чтобы, особенно вооруженных людей если, ну и конных на всякий случай тоже. Секреты выставлять еще можно, то же самое делать будут, но тайно. А так, как разбойников найдем, как убедимся, что это они и есть, то либо перебьем, либо прочь с нашей земли погоним. А там уж другие пускай разбираются.