– А сам Аурел, как, не сбежал? – спросил отец Никодим.
– Сбежал, да недалеко, – кивнул я. – Догнали мы его в окрестностях одной деревушки молдавской. Я на поединок его вызвал и убил. Так что не суждено ему оказалось за отца отомстить…
– Понимаю, – кивнул отец-настоятель. – А дальше что было? Ты ведь не все полтора года на той заставе сидел?
Удивительно было то, что отец настоятель не пытался читать мне нравоучения или корить за грехи, пусть я и сам прекрасно понимал, что нагрешил немало, и что христианин из меня получался плохой, пусть я и пытался соблюдать заповеди. Он говорил со мной, как с равным, а вовсе не как учитель с учеником. А расспрашивал о том, что с нами случилось за последние два года, так и вообще с неподдельным интересом.
Не ожидал я такого, честно говоря, пусть мне и было приятно. Однако стоило помнить для чего я здесь. Мне нужны его воины, и я готов за них щедро заплатить. Не деньгами, а кое-чем гораздо более ценным. Однако пока что я не мог зацепиться за разговор так, чтобы повернуть его в нужную сторону.
– Ну да, – кивнул я. – Потом нас заставили в осаде Херсона поучаствовать. Ты слышал о том, что крымчане Херсон взяли?
– Слышал, как не слышать, – кивнул отец Никодим. – Купцы, когда заезжали, рассказывали. И все больше гадали, что же дальше будет. Позволят ли крымчанам просто так уйти после того, что они устроили, или нет. Только из Херсона их выбьют, или в сам Крым войско отправят.
– Двумя сотнями пришли, заставы на границе вырезали, а потом в сам город ворвались. Детей похватали, в тюрьму крепостную сунули, и все для того, чтобы остальных горожан себе подчиниться заставить. Вот и мне в этом поучаствовать пришлось.
– И ты согласился? – заинтересованно посмотрел на меня отец-настоятель. – Как так получилось-то? Это ж не твоя война.
– Не моя, – кивнул я. – Но мне авансом подворье в Киеве дали, а еще Григорий пообещал помочь союзников найти. И нашел, кое-кто из бояр согласились на мою сторону перейти. А к вам он людей не посылал?
– Нет, не было такого, – покачал головой отец Никодим. – А что все-таки под Херсоном-то случилось?
– Под Херсоном мы без малого два месяца в осаде сидели, пока осадные машины не построили. Потом крепость, а она там небольшая, меньше даже чем орловский детинец, обстреливали. За это время много что происходило, и на стены лезли, было, и подкрепления из Крыма приходили. Взяли мы в итоге крепость, пусть и народа много потеряли. Зато из крымчан тоже никто не ушел. Главный из них попробовал с небольшим отрядом прорваться, но на нас наткнулся. На этом его везение и закончилось.
– И что теперь-то? Отправил Григорий войска в Крым или нет?
– Отправил, – кивнул я. – Всех наемников, что свободны были, собрал, да отправил в Крым. И проводник у них есть, мы одного из знатных крымчан в плен взяли, он много чего знать должен. Только вот я все равно не знаю, чего они там навоюют. Это ведь горы, да степи, там и войско нужно другое, и командир у него должен быть единым. Думаю, возьмут они первую добычу, да обратно отступят. Если унести, конечно, смогут.
– А ты, значит, в Крым не поехал, – покивал отец-настоятель. – Чего же так?
– А чего мне там делать? – удивился я. – Это не моя война, так что лезть в нее у меня никакого резона нет. Добыча… Ну, ее взять надо, а потом из Крыма увезти. И распорядиться правильно, что тоже непросто. Там ведь не столько товары попадутся, сколько холопы, рабы. А я понятия не имею, что с ними делать. Да и вообще. У меня в Брянске дела были.
– То есть ты сейчас из Брянска едешь? – отец Никодим вскинулся и посмотрел мне прямо в глаза. – И как же так вышло, что тебя там не повесили?
– Очень просто, – ответил я. – Григорий мне помог, с нужными людьми переписку завязал, договориться сумел. Когда я в Брянск приехал, то наместника Дмитрия на поединок вызвал. И убил его в итоге. Дружина мне на верность и присягнула.
– То есть, теперь ты брянский князь? – посмотрел на меня с еще большим интересом отец-настоятель.
– Я великий князь Пяти Княжеств, – ответил я. – А в их числе князь брянский, орловский, курский, смоленский и белгородский. Брянск и Смоленск мою власть уже признали. В Орле, Курске и Белгороде сейчас правят предатели и убийцы. Собственно говоря, мы в Орел и направлялись с войском, но я по дороге решил отвернуть и сюда, в Обитель, заехать.
– Вот как? – спросил он и, не дав мне ответить, продолжил задавать вопросы. – Вижу, ты приехал сюда не со всей своей дружиной, а взял только небольшой отряд. Это правильно, если бы ты приехал с двумя сотнями, то мы бы сильно обеспокоились бы. Ну и побегать нам, конечно, тоже пришлось бы. А так все спокойно. Ты мне лучше вот что скажи, как ты побеждать собираешься?
– Побеждать? – я откинулся на стуле и уставился на отца-настоятеля.
Уж очень странные вопросы он задавал. Честно говоря, я и сам пока что не особо явно представлял, как я собираюсь побеждать в этой самой войне. Все свои идеи я уже высказал боярам на нашем совете, и теперь все зависело только от того, сработает ли наша задумка с письмами, и перейдет ли хоть кто-нибудь на нашу сторону.
– Я ведь правильно понимаю, что у тебя сотни две народа? – спросил, не дождавшись ответа, отец-настоятель.
– Вообще-то почти шесть, – ответил я. – Я же сказал, Смоленск меня князем признал, наместник их поклялся, что в смерти отца не замешан, и на верность мне присягнул. И еще бояре есть, их немало. Мы письма написали и по всем городам и большим селам Пяти Княжеств разослали. Так что, будем надеяться, еще кто-нибудь на мою сторону перейдет.
– Помнишь, что я у тебя спрашивал, когда мы в прошлый раз разговаривали? – спросил отец Никодим. – Самый первый раз, когда я еще решить должен был, учить тебя или нет.
– Ты много чего спрашивал, – ответил я. – Помню, спрашивал о том, как я править собираюсь, что делать дальше буду.
– Ну да. И тогда промямлил, что хочешь восходные земли под себя забрать и часть закатных тоже. Очень неубедительно ответил. Что ты в этот раз мне хочешь сказать?
– Сделаю все, чтобы из Пяти Княжеств снова сделать Русь, – спокойно проговорил я. – Возможно, не ту Святую Русь, о которой ты мне рассказывал, но что-то похожее. Заберу под себя все обитаемые земли Воронежского княжества, принесу их жителям мир и покой, пусть даже это и придется делать на мечах дружины. Построю заставы, как в Союзе Торговых Городов делают, закрою татарам дорогу в эти места. Потом пойду на Закат, завоевывать мелкие княжества, чтобы не отдать их под Литву. Все-таки там русские люди живут, и им с нами в одной стране лучше будет. Буду торговать с Союзом Торговых Городов, постараюсь обустроить более тесные связи. Ну а самое главное уже от вас зависит больше чем от меня.
– Это что же именно? – заинтересовался отец-настоятель.
– Я собираюсь разрешить вам храмы во всех городах Пяти Княжеств построить, – ответил я. – Позволить вам открыто проповедовать нашу веру. Но с двумя условиями.
– Дай угадаю, – проговорил отец Никодим. – Ты хочешь, чтобы мы дали тебе воинов? Помогли справиться с наместниками, захватить власть в Пяти Княжествах?
– Возможность построить храмы того не стоит? – вопросом на вопрос ответил я. – Возможность больше не прятаться в этих лесах, а открыто проводить обряды, проповедовать среди селян и горожан? Моя помощь во всех этих делах тоже того не стоит? Я ведь и сам проповедовать буду.
– Был один князь, давно, еще больше тысячи лет назад, – сказал отец-настоятель. – Тогда Русь еще не была христианской, люди поклонялись множеству богов. Князь понял, что язычники не могут построить сильного государства и решил перейти в другую веру. И стал он испытывать эти самые веры. К нему приходили и иудеи, и мусульмане, и христиане, рассказывали о своих верах, и князь уже выбирал…
– Игнат рассказывал мне про князя Владимира, – прервал я настоятеля. – И о том, что он сказал всем креститься, а кто не будет креститься, тот будет врагом ему. Кстати говоря, ты ведь знаешь много о прошлом мире. Я год назад в Белгороде оказался, там была еврейская слобода, и местные в ней погром устроили. Я еще с наемниками белгородского наместника схватился, они должны были одного из евреев убить, а он нам наоборот заплатил за то, чтобы я его спас. За что так евреев не любят?
– Потому что они деньги в рост дают, под проценты, – ответил отец Никодим. – Мы этого не делаем, нам вера не позволяет, а евреям можно. Да это и в культуре их, наши-то купцы большей частью торговлей зарабатывают, а они именно тем, что деньги под проценты дают. За то их и не любят. И не надо с темы на тему прыгать, ты мне лучше скажи, готов ли ты объявить тех, кто откажется креститься, своими врагами?
Я нахмурился. Ссориться со всеми, особенно после большой войны, не было никакого смысла. Тем более, со своими же боярами, с горожанами, да и вообще со всеми. В первую очередь со жрецами, которые не преминут настроить против меня народ. А мое положение и так будет более чем шатким, особенно с учетом того, что я собираюсь начинать новую войну.
Но этого ли хочет отец-настоятель? Или он попросту пытается заставить меня думать. Он ведь не отказал сразу, не сказал, что не даст мне людей. И спрашивает он это не просто так, потому что такой человек, как отец-настоятель, ничего не делает просто так.
– Ты ведь специально меня путаешь, да, отче? – спросил я. – Во времена князя Владимира христиан на Руси уже немало было, и о вере христианской люди понятие имели. Более того, его бабушка, Святая княгиня Ольга тоже была христианкой. То есть веру знали, ее проповедовали уже множество лет, и только то, что правящая верхушку перешла в христианство, заставило всю страну его принять. А сейчас же наоборот, люди о христианстве ничего не знают, жрецы Красного Тельца людям головы дурят, люди христиан откровенно не любят, потому что не понимают. А ты предлагаешь мне сказать, что каждый, кто не крестится, мой враг? Чтобы меня смели?
– Вот теперь вижу, что ты думае