– В бумагах, которые мы нашли в княжьем тереме, говорилось не только об этом заговоре. Все шло гораздо хуже. Боярин Иван собирался не только получить Орловское княжество себе в вотчину, он планировал новый заговор. Он собирался захватить престолы всех Пяти Княжеств, договорившись с боярином Артемом, который называет себя курским наместником. И даже отобрать Смоленское княжество у наместника Дениса, единственного, которого действительно поставил мой отец.
Толпа слушала меня очень внимательно, а я вдруг почувствовал за спиной крылья. Примерно так же я чувствовал себя во время конной стычки, когда мы неслись вперед на врага, правда тогда моими крыльями были мои же воины, а сейчас – весь народ, что собрался на площади.
– Они убили моего отца и вашего законного князя! Отравили его мышьяком, боярин Иван сам в этом признался, и даже принес письменное свидетельство, – я поднял вверх бумагу, которую мы вчера заставили подписать наместника и сделал шаг вперед, чтобы первые ряды могли ее рассмотреть. – Я уже покарал одного из заговорщиков, боярина Дмитрия, который называл себя брянским наместником. Он пал от моей руки в поединке перед лицом богов и перед дружиной. Боги встали на мою сторону, боги поддержали меня, как законного наследника. И я не остановлюсь, пока над каждым из городов Пяти Княжеств снова не поднимется знамя рода Орловских! Пять Княжеств будут принадлежать тому, кому они должны принадлежать по праву рождения!
Одобрительный рокот стал громче, но я снова поднял руку, давая знать, что еще не закончил. Волшебные крылья, которые я почувствовал продолжали нести меня куда-то вперед.
– Мне нужны сильные и единые Пять Княжеств! – продолжил я. – Как вы помните, мы выстояли против натиска Железной Орды только потому, что оказались едины перед лицом общего врага. Если бы мой отец не объединил эти земли под своей властью, все закончилось бы тем же, чем кончилась история Воронежского княжества. Пепелища вместо городов и земель, вереницы рабов, уходящие в сторону Идели. Согнанные с родных земель, проданные в рабство, они не вернулись. И то же самое ждало бы нас. Те, кто остался бы на своих землях, остались бы нищими и голодными. Но теперь, когда знамя Орловских князей снова гордо реет над Орлом, загнать народ под плеть и запрячь в телегу уже не получится! Я это вам обещаю!
Рокот поддержала и дружина. Ну да, кому как не им знать, как важна сильная власть в стране. А я вдруг почувствовал необходимость сказать что-то одобрительное и для простых людей. Здесь в большинстве своем не самые зажиточные горожане, тем-то было куда сбежать, а вот обычным людям нет. Все, что у них было – это дома и хозяйства в городе, они и остались.
– Но, хоть я и князь по праву рождения, рос я как обычный селянин! Я был сыном лекарки, жил в обычном доме в Васильевском селе, а не в тереме среди господ и бояр. И я сделаю все для того, чтобы обычным людям жилось вольно и спокойно, как никогда до этого! Это будет мое слово!
Ладно, нужно было заканчивать, пока я не раздал еще несколько обещаний, которые потом придется выполнять. Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь. Истина старая, но верная, особенно когда ты человек у власти.
– Но сейчас же нам нужно покарать преступника. Как предателя, убийцу и отравителя и приговариваю боярина Ивана к смерти через сожжение. Он не достоин смерти благородного человека от меча и будет сожжен. Такая же участь постигнет и остальных заговорщиков! Никому не уйти от возмездия!
Толпа уже ликовала. Вот так вот, вчера они хвалили тебя за то, что ты обеспечил им сытую и спокойную жизнь, любили и были готовы выполнить почти любой приказ, а сегодня радуются, что тебя сожгут на костре. Хотя, стоило признать, наместник был сам виноват в этом, никто ведь не заставлял его начинать заговор против моего отца, травить его и захватывать власть в свои руки. Он мог бы прожить вполне сытую жизнь ближнего боярина, а может быть, даже и получить одно из княжеств в наместничество. Если бы мой отец, конечно, решил бы и дальше расширять свою страну.
А так… Он хотел всего, а получил только березовые дрова, масло, столб и огонь. И все потому, что жизнь полна случайностей. Подумать только, если бы Игнат пришел в Васильевское село на день позже, этого бы не было. Если бы моя мать не пошла собирать травы ночью или взяла меня с собой, этого, скорее всего, не было бы. Любой удар мечом, любая случайная стрела на моем пути легко могла прервать мою жизнь, и ничего бы этого не случилось.
Но жизнь обернулась так, что я был здесь, что я – великий князь из рода Орловских, и мне на верность присягнули обитатели уже трех городов: Орла, Смоленска и Брянска. А того, кто собирался править Пятью Княжествами, ждет костер.
И ему никто не собирался давать даже последнего слова. Рот у наместника был завязан, ладно хоть не залит воском, как делали с теми, кто обвинялся в колдовстве. Но колдовства за боярином Иваном не наблюдалось, а обвинять его еще и в нем я не собирался. Он и так слишком много натворил.
Я спустился вниз с помоста и вытащил из кольца на столбе зажженный факел, после чего подошел к сложенному на площади костру и швырнул горящую палку на дрова. Масло схватилось быстро, двора затрещали и вверх к небу рванулся огонь. Дыма почти не было, так я даже не морщась, смотрел на то, как языки пламени начинают лизать лодыжки наместника.
Боярич Никита подошел с другой стороны и бросил еще один факел. Костер стал заниматься быстрее.
Потом схватилась его роба смертника, она пусть и была пропитана потом, но все равно была достаточно горючей. Следом загорелись волосы, запахло паленым, а потом плоть постепенно стала чернеть и лопаться. Я смотрел на это не в силах оторвать глаз. Наместник дергался и бешено вращал глазами, разевал завязанный рот в немом крике, но не издавал ни звука, кроме мычания.
А потом глаза лопнули от жара, оставив после себя зияющие пустотой провалы. Скоро наместник перестал дергаться, замер. Возможно он еще был жив, но эта жизнь явно должна была вот-вот покинуть его тело.
Было ли это достаточным наказанием за его преступления? Не знаю. Если верить христианству, а я ему верю, самое страшное наказание ждет нас после Последнего Суда во время второй, вечной, жизни. Но, может быть, пройдя через огонь, его душа очистится? Возможно, в будущем его ждут не такие ужасные муки?
Я не знаю. С одной стороны, у меня вообще нет желания кого-то судить, а с другой – такая уж у меня роль: князя и судии. Остается только жить так, чтобы не жалеть потом. Жить в согласии с совестью, судить справедливо, ну и в целом быть хорошим человеком. Хотя… Политика дает не так много шансов остаться с чистой совестью, но делать мне было нечего. Раз уж я дошел до этого, то остается только двигаться дальше, до самого конца.
Запах паленого мяса вызывал тошноту, люди за моей спиной постепенно стали расходиться подальше. Ну да, речь они выслушали, казнь посмотрели, а глядеть, как догорает тушка наместника, не особо и интересно. Да и вряд ли кому-то хотелось нюхать этот запах, а ведь в городе будет пахнуть им еще несколько дней. Пока естественные ароматы по типу немытых тел и навоза не перебьют его.
А я продолжал стоять и смотреть на то, как живой человек превращается в угли. И внезапно почувствовал опустошение.
Желал ли я этой мести или хотел свершить справедливый суд? Действительно ли я захватил Орел, потому что не хотел, чтобы наследие мое отца растащили на мелкие вотчины, или просто плыл по течению, двигаясь, куда глаза глядят? За последние два дня я уничтожил не самый маленький боярский род, простят ли мне это, разозлятся или наоборот устрашатся, понимая, что я могу проделать то же самое и с ними? И я даже не знаю, что выглядит более выгодным.
Да и вообще, что будет дальше?
Впереди – продолжение войны, поход на полдень, на Курск, а потом еще дальше, на Белгород. Потом, в случае, если мы победим, подчинение городов, деревень и бояр, которые не приняли мою сторону. Объединение всех Пяти Княжеств вокруг меня, как великого князя.
А дальше…
Кто его знает, что будет дальше, нужно сперва в этой войне победить, а потом уже думать.
Хотя, кое-какие идеи у меня есть. Нужно выстраивать вертикаль власти так, чтобы было на что опереться. Ставить на главные роли верных бояр, ну и, конечно, не забывать о династии. Жениться нужно и детей заводить, и пусть мне упрямо твердят о том, что жениться на том, ком хочу, у меня не выйдет, я все равно собираюсь попробовать. Но только при одном условии.
Мне нужен наследник, и как можно скорее. Иначе меня ждет то же самое, что моего отца: лучшие молодые годы пройдут во время войн, а потом бояре снова задумаются о том, чтобы захватить власть. Наследник, желательно, не один, но и слишком много детей плодить нельзя, иначе придётся делить Пять Княжеств между ними. С одной стороны, да, князем может стать только старший, а младших можно сделать городовыми боярами, или посадниками в городах. Но претендовать на престол ведь смогут все, и это может привести к новой войне.
Наверняка ведь кто-то из бояр попробует поднять брата на брата в попытке захватить власть самому. Поэтому воспитывать их придется в дружбе и мире. Не хотелось бы мне, чтобы мои дети потом резались между собой, обескровливая страну и делая ее уязвимой для внешних врагов. Не существует хуже войны, чем внутренней, когда брат идет на брата.
Но наследник все равно должен появиться как можно скорее. А тут у меня есть два варианта: Машка и та девчонка из бывшего Воронежского княжества – Софья. С Машкой мы были близки всего один раз, с Софьей, гораздо больше, так что и шансов на то, что она уже родила от меня, больше. Да, обе они – крестьянки, но ведь и здесь могут быть самые разные варианты, особенно, если мы начинаем воевать не только правдой, но и ложью. Например, мы можем выдумать легенду о том, что Софья – чудом спасшаяся дочь воронежского князя. Тогда я еще и эти земли смогу прибрать к рукам…
А ведь поверят, рано или поздно. Когда ложь повторяется много раз, в умах людей она становится истиной. Хотя жениться на ней мне совсем не хочется, в отличие от той же Машки. Да, с ней было хорошо, но все равно…