– Пей, – повторил Игнат. – Это не домашняя свинья. Это вепрь.
Думаю, если б я отказался, то старик бы меня понял, да и парни тоже. Но я подумал, ведь действительно: этот секач – настоящий воин, и пал он в бою. Он – князь наших лесов, ни один зверь кроме, может быть, медведя, не выдержит с ним схватки один на один.
И я ведь сам только сегодня днем утверждал, что Игнат ничего не делает и не говорит зря.
Это меня убедило. Я принял кружку и отпил. Ничего особенного, никакого неприятного запаха, просто кровь. Мне не раз уже приходилось чувствовать вкус собственной крови, когда я случайно получал по зубам или обсасывал порезанный палец. Вот и сейчас, то же самое только больше. И теплая.
Но я вдруг понял, что успокоился. Трясти меня перестало и все, что я теперь чувствовал – это усталость. И понимание, что спать до самого утра не придется. А, может быть, и днем, потому что сейчас мы будем разделывать две здоровенные туши и еще одну поменьше.
Допив то, что было в кружке, я кивнул и снова подставил емкость под струю. Игнат уже успел достать еще три кружки, одну взял себе, остальные протянул парням. Те последовали моему примеру. Ромка опасливо, Пашка – с любопытством.
– Чувствуете? – спросил Игнат.
– Что чувствуем? – вопросом на вопрос ответил Пашка, залпом допил остатки и во второй раз подставил кружку под уже иссякающую струю.
У меня появилось ощущение, что мы участвуем в каком-то обряде, но я никогда не был жрецом, и ровным счетом ничего, кроме пары бытовых молитв не знал. Может быть, это какое-то таинство, которое выдумали для себя поклонники распятого бога? Возможно, мы сейчас проходим посвящение? Нет, вряд ли, старик наверняка предупредил бы.
Прислушавшись к своим ощущениям, я совершенно ничего не понял.
– Вы только что лесного зверя завалили, – ответил Игнат, в глазах которого сияли отблески луны. – Матерого вепря. Своими руками, без ловушек, сетей и собак. И пьете его кровь. Кровь, взятую силой. Теперь вы встали на путь воинов, – он допил остатки в своей кружке, слизнул свиную кровь с усов. – Подвесьте матку и подсвинка точно так же, как этого. Потом факелы разожжем, покажу, как свежевать. С этого шкуру сниму я, остальными сами заниматься будете.
Глава 11
Брянское княжество. Васильево село. Поздняя осень 54-го года от Последней Войны.
К полудню мы были полностью и окончательно вымотаны. Зато в одном из сараев стояло четыре бочки с готовящейся солониной, а в избе аппетитно пахло пекущейся свинкой. Поросенка было решено не вялить, а попросту запечь прямо на костре, после чего мы сытно пообедали его нежным мясом в прикуску с овощами.
Да и, если уж совсем честно, то часть добычи и почти весь ливер пришлось продать Оксане, которая с радостью согласилась его приобрести. Ну не было у меня дома столько соли, чтобы приготовить почти десять пудов мяса. Да и зачем нам? Куда его столько с собой возьмешь?
Шкуры Игнат продал главе семейства Шорников – Илье. Почему их называли Шорниками, я понятия не имел, потому что конской упряжью и седлами они не занимались. Зато сам Илья был отменным сапожником, а его жена – Наталия – отличной швеей. Я предложил старику продать им и заячьи шкурки, которых в сарае накопилась уже изрядная куча, но тот отказался, резонно возразив, что в Брянске мы выручим за них гораздо больше.
Заодно он ответил и на мой вопрос, куда мы отправимся, когда распутица сменится первыми заморозками. В Брянск – ближайший крупный город, и заодно столицу Брянского наместничества, которое многие про себя уже начинают звать княжеством. В город, которому родное Васильевское село платит дань.
Сейчас же парни улеглись спать, а Игнат, несмотря на усталость, остался на улице. Взяв самый большой котел, что у нас был, он вываривал в нем голову секача, чтобы вытащить клыки. А заодно сунул туда и головы матки, поросенка, и все двенадцать отрубленных ножек. Видимо, собирался варить холодец.
Я вышел во двор, поискал более-менее широкий чурбак, прикатил его к костру и уселся на срез. Посмотрел на то, как в уже начинающей закипать воде плавают куски свинины и наткнулся на внимательный взгляд старика.
– Чего, Олег, не спишь? – спросил он. – Не устал что ли.
– Да устал, – пожал я плечами. – Поговорить хочу просто.
– Поговорить? – повторил за мной последнее слово Игнат, будто на вкус его попробовал, покивал головой и добавил. – Ну, давай поговорим. О чем разговаривать будем?
– Да, – я огляделся, убедившись в отсутствии лишних ушей, и только после этого продолжил. – Вот ты вроде говоришь, что я князь… Ну, не князь, точнее, а княжий сын. А получается, что не знаю ничего. Ни куда мы пойдем, ни когда. Ни даже чем завтра заниматься будем.
– Что, Олежа, любопытно стало? – в голосе старого солдата звучала насмешка, сам он смотрел на меня, чуть прищурившись.
– Да причем тут любопытство, – я нахмурился. – Идем мы вчетвером, так? И идем в Брянск, ты сам об этом сказал. Зачем – тоже хочу спросить, но сейчас речь не о том. Броней у нас нет на четверых, мечей тоже. Не с тренировочным же железом нам идти.
– Правильно, – кивнул старик. – Тем более, что большая часть этого железа вообще не моя, а Виталькина.
– С тем, что сами есть будем, вроде разобрались, солонины мы наготовили. Крупы там, овощей каких-то тоже взять можно. Но много не получится: ни повозки, ни саней у нас нет. Да и лошади всего две, и обе твои. И кормить их тоже надо. То есть, хотя бы овес нужно взять, травы-то она сама себе найдет.
– Тут тоже правильно, – теперь уже в голосе старика было слышно одобрение. – И что, есть у тебя какие-то соображения, как эти проблемы решить?
Вот тут я крепко задумался. Где взять три комплекта доспехов, хотя бы обычных стеганых поддоспешников с нашитыми стальными пластинами? А шлемы? Да и про мечи, и тем более коней, уж говорить нечего. Такие вещи, если где-то купить и можно, то только в Брянске. И за очень большие деньги, у нас столько нет. Хотя, если уж совсем честно, я даже цен не знаю.
Сколько у меня вообще есть? Тридцать рублей серебром, да мелочевки всякой еще рубля на три? Да, для Васильевского села сумма внушительная – полгода можно жить, если особо не гулять и не пить. Ну а если себя ограничивать, то, наверное, и на год растянуть можно.
У парней тоже наверняка сколько-нибудь наберется. Но вряд ли больше двух-трех рублей на двоих, так что это в расчет можно не брать. Еще есть деньги за мясо от тетки Оксаны и надежда на барыши с продажи заячих шкурок. Хотя, нам еще и тут какое-то время жить, так что они, возможно, быстро утекут.
Можно продать запасы лекарств и трав, за исключением самого необходимого в походе. Но отдавать их придется по бросовой цене, потому что никто их все равно по достоинству не оценит. Лекаря же у нас больше нет, помимо жреца Красного Тельца. А ему не продашь ничего, все задарма норовит получить…
Что еще? Подворье продать? Оно не очень старое, да и ладное вполне: крыши не текут, стенки крепкие, заборы стоят ровно. Но в отдалении от большинства домов, зато источник поблизости. Вот только кому оно понадобиться может?
– Ну так что, придумал что-нибудь, – отвлек меня от мыслей Игнат.
– В деревне точно ничего не достать, – помотал я головой. – Такого товара попросту нет ни у кого. А у кого есть, не продадут. Если только в Брянске закупиться, но у нас денег нет. Сколько меч стоит, если примерно?
– Смотря какой, – ответил старик. – Если не совсем барахло брать, что от одного удара сломается, то рублей сорок, а то и пятьдесят. Это местной ковки, конечно, за те, что из прочих земель возят, цена другая. Гораздо дороже.
– Да, хоть на эти заработать бы, – отмахнулся я. – Еще шлемы и доспех. Подшлемники и поддоспешники у нас есть, они ведь твои?
– Мои. Шлемы и доспехи надо на месте смотреть, они разные все, так что и стоят по-разному. Если так, примерно прикинуть, то еще рублей по сто пятьдесят выйдет на то, чтобы полностью воина снарядить. Да и про поддоспешники ты зря так – запасной всегда иметь нужно. Пропотеешь или в воду попадешь, и что тогда? Мокрым ходить?
– Значит, три меча, – я принялся считать, загибая пальцы. – Хотя, Пашке лучше топор, конечно, у него с ним лучше выходит. Все равно, это где-то полторы сотни. Потом три доспеха, это, – тут я замешкался, складывать такие большие числа мне приходилось нечасто. – Четыреста пятьдесят… То есть все вместе шестьсот рублей… Еще поддоспешники запасные, подшлемники, щиты… Щитов тоже хотя бы по два на брата…
– Щиты, если с железной оковкой, то рубля по три. Поддоспешники, подшлемники, я, если честно, сам не помню. Давно такого покупать не приходилось.
– То есть по два щита, да на троих, это шесть… Восемнадцать рублей. И поддоспешники, ну пусть даже рублей по пять они, еще пятнадцать… Кони?
– Обычная тягловая лошадь рублей пятнадцать стоит. Хороший боевой конь – от шестидесяти до сотни. Но, надо смотреть по времени, иногда, когда наместники из набега приходят или наоборот, набег отбивают, то дешевле. Но из-под чужого седла конь – не лучшее приобретение. Настоящим другом он никогда не станет.
– Боевые кони нам ни к месту пока, мы на них даже взобраться не сможем, – сказал я и заметил одобрительный кивок старика. – Но пусть даже по два коня на брата – один под седло, второй вьючный… Это еще девяносто… Возок, наверное, дешевле будет взять, он на санях рублей пять стоит. И увезти можно больше, хоть ту же самую солонину… Но если брать все же по две лошади…
Я сбился и принялся пересчитывать все в уме, и с каждым действием сумма получалась все более внушительная. А настроение мое быстро улетучивалось…
– Семьсот двадцать три рубля!? – чуть не закричал я.
– Самострелы забыл, – напомнил мне старый солдат. – Это еще рублей по десять, если такие же, как я привез. И рубля по три за колчаны, тетивы и болты. На первое время, болты докупать придется, ясное дело.
– Так это что, почти тысяча рублей нужна на то, чтобы троих воинов снарядить? – я схватился за голову. – А ты же говорил, что мы ватагу собирать будем! Так это сколько стоить-то будет?