– До весны, – досадливым тоном проговорил Игнат. – Вы, парни, еще не в курсе, но с Олегом мы это уже обсудили. Тесаки ваши нужно на нормальные мечи сменять. Доспех каждому купить, шлем. Самострелы те же самые, болты. И хотя бы по одному коню, пусть и не боевому – лишь бы нес куда-нибудь.
– И сколько нам денег нужно? – спросил Пашка.
– Тысяча, – ответил за старика я.
– Тысяча? – с округлившимся от удивления глазами повторил за мной Павел. – Так на столько же… Все Васильевское село купить можно.
Ну да, тремя неделями ранее я и сам так же подумал. А обычному селянину этого вообще не объяснишь. Зачем воевать идти, если у тебя столько денег есть? Это же такое хозяйство справить можно! Только вот многое случиться может с таким хозяйством: княжьи мытари заберут то, что им приглянется, разбойники нагрянуть могут… Да и зависть соседей никто не отменял. Пустят красного петуха, да уйдет все добро дымом на небеса.
А для воина хороший меч и добрый доспех – жизнь. Он удары, которые твоей шкуре предназначены, на себя примет. И врага разить тоже нужно чем-то, и хорошо бы, чтобы железяка эта чужую броню пробивала и не ломалась от пары ударов.
– Это как минимум, – огорошил его я. – Сейчас мы шестьдесят три рубля заработали. У меня есть еще тридцать серебром и мелочевки рубля на три, да у разбойников двадцать рублей взяли. То есть сто шестнадцать. Если мы тесаки ваши продадим, пусть даже рублей по восемь… Ну, сами понимаете.
– Мы для этого в Брянск и приехали, – снова вступил в разговор Игнат. – И дела нам нужно сделать до того, как морозы придут, и распутица окончательно закончится. Так что у нас примерно неделя, чтобы деньги достать.
– Зря мы сюда приехали, – вдруг высказался Ромка. – Говно этот город. И живут здесь мрази одни. Особенно, этот торгаш, который говорил, что мы вместо заячьих шкурок крысиные притащили. И ведь все равно взять согласен был, сука. Цену так сбивал.
– Вот ведь мразь, – не мог не согласиться я.
– У нас такого не было никогда, – продолжил Ромка. – Что? Все большие города такие?
– Почти все, – кивнул старик. – Там, где больше людей живет, там и больше дерьма. От этого никуда не деться… Если только власти всерьез не возьмутся, но им пока не до того.
Он многозначительно посмотрел на меня и кивнул.
– А как княжеских новиков снаряжают, если это так дорого? – спросил Пашка, который, похоже, думал о своем.
– Поддоспешник, шлем, меч или топор выдают, – ответил старик. – На доспех и коня потом сам себе заработаешь, если выживешь. С доли в добыче, наместники обычно не скупятся. Ну и трофеи, конечно. Все, что на собственноручно убитых нашел – твое.
– А нам-то где столько денег взять? – снова спросил Павел. Он, по-моему, до сих пор не мог представить себе такую внушительную сумму.
– Есть один вариант, – я покосился на дверь, наклонился к своим товарищам, жестом предложил им сделать то же самое и продолжил уже шепотом. – Поговорил я с мужиком, которому голову Федьки сдал. Он работу предложил. Есть тут человек один, зовут Грачом. Опасный, говорит, человек, весь посад этот под себя подмял. И везде у него связи: и в страже, и среди приказчиков, поэтому купцов его люди щипают нещадно. Наместник за его голову дает двести рублей, торгаши готовы удвоить.
– На самом деле я сюда по конкретному делу шел, – с мрачным выражением лица проговорил Игнат, похоже, собственная идея ему не нравилась, но другого выхода он не видел. – Да и четыре сотни – не тысяча, нам гораздо больше нужно. И есть только одно место, где мы эти деньги взять можем.
– И где? – посмотрел я на него.
– На подворье боярина Сергея, – ответил старик.
От неожиданности я поперхнулся и закашлялся. Пашка отшатнулся и принялся тереть лицо, будто не верил в то, что услышал. Даже Ромка дернулся, и на его лице появилось страшное, доселе невиданное выражение искреннего ужаса.
– Чего? – спросил я во весь голос, забыв даже о том, что нужно соблюдать осторожность.
– Того, – дед явно был не в восторге от своей идеи, но отказываться от нее не собирался. – Он тобой заинтересовался? К себе тебя звал? Звал. Значит, скорее всего и на подворье поведет. Вот, ты глянешь, что там и как, может, переночевать напросишься. Посмотришь, как охрана стоит, а потом нам ворота откроешь.
– Одна идея лучше другой, – заключил я. – Либо схватиться с бандой, либо ограбить боярина и наместничьего мытаря. Примерно так же безопасно, как голой рукой за осиное гнездо хвататься.
– Да нет, скорее хрен туда сунуть, – поправил меня Пашка. – Если этот Грач твой прознает, что мы его искать собрались, то нас убьют. Если попытаемся боярское подворье ограбить, то болтаться нам в петле…
– Мытаря хотя бы искать не нужно, – парировал старик. – А Грача этого твоего еще попробуй найди. Нет, если постараемся, конечно, отыщем, куда денется, но стоит оно того?
– Так и мытарь не денется никуда, – я снова пожал плечами. – Сергей же тоже не дурак, пока распутица не закончится, он никуда не поедет. То есть, неделя у нас есть как минимум. Если за три-четыре дня не найдем Грача, то можно будет и к нему наведаться. Только ведь, мало на подворье попасть, нужно будет и серебро найти и, что самое главное, сбежать потом. Из крепости сбежать, где обученной стражи полно.
– Будь по-твоему, – вздохнул старый солдат. – Поищем этого Грача твоего.
– А сегодня отдыхать будем, с дороги все-таки, – я поднялся на ноги и заговорил уже во весь голос. – Я квасу хочу. И кренделей. По дороге лавку пекаря видел, схожу куплю. Вы, парни, хотите кренделей?
– Да, – ответил за обоих моих товарищей Пашка и протянул. – Только пивка бы лучше.
– Обойдемся квасом, – отрезал я. – Забыл где остановились? Тут голова трезвая нужна, или тебе открутят эту самую голову.
– С тобой схожу, – Игнат тоже поднялся, и принялся подвешивать на пояс меч. – Присмотрю, а-то мало ли, что случиться может. А на двоих оружных никто не полезет.
– Может и нам?
Пашка стал, было, подниматься, на ноги, но старик остановил его жестом, и сказал, что им лучше остаться и охранять добро. Мне лично это показалось нелогичным, ведь Игнат сам раньше сказал, что за сохранность нашего имущества можно не беспокоиться. Правда, вполне возможно, что старый солдат просто захотел поговорить наедине.
Мы спустились вниз, вышли со двора харчевни и двинулись в сторону виденной мной ранее лавки. Некоторое время Игнат молчал, видимо, обдумывал наш разговор. А потом вдруг остановился и сказал, глядя мне прямо в глаза.
– Убить его надо. И ты сам понимаешь почему. Как дело пойдет, как про тебя узнают, так он вспомнит, что в Васильевском тебя видел. Что родом ты оттуда. А за наместниками не заржавеет – спалят село, да и все.
– А с чего бы им жечь его? – не понял я. – Село ведь подати платит исправно.
– А то, что это война, – неожиданно жестко ответил Игнат. – А на войне из себя врага вывести, чтобы он голову потерял, чтобы думать ясно не мог – первое дело.
– Так у меня там кроме матери и не было… – начал, было, я и осекся. Понял все.
Машка. Она-то в Васькином осталась и никуда оттуда не уедет. А, если расспросить местных, то и о наших с ней отношениях узнать можно. И тогда ее в заложницы взять могут. Или еще чего похуже сделать. И все с холодным расчетом – чтобы меня из себя вывести.
Меня вдруг с головы до пят накрыло волной ярости. Машка. Да я за нее им не только кишки выпущу – наизнанку повыворачиваю всех! На куски порежу!
– Проняло? – Игнат, как мне показалось, даже усмехнулся в бороду и, кивнув, повторил уже утвердительно. – Проняло.
– Потом об этом поговорим, – закончил я разговор, и так быстро, как мог, пошел дальше.
Прогулка по холоду слегка привела меня в себя, и к лавке я подошел уже абсолютно спокойным. Внутри вкусно пахло свежим хлебом, сахаром и разными посыпками. Покупателей помимо нас там не было, но булок на прилавках оставалось не так уж и много, а значит, товар пользовался неплохим спросом. Здоровенный толстый пекарь завернул четыре кренделя и столько же рогаликов в чистую тряпицу и назвал цену. Даже не очень дорого получилось.
Квас там тоже был, но я решил, что тащить с собой жбан, да еще и платить за него – перебор. Лучше уж прямо в харчевне купить. Отдал пекарю несколько медных монет, забрал покупку и вышел на улицу. Повернулся, посмотрел на невзрачное здание и проговорил:
– Вот все тут не как у людей. Вроде и район дрянь, и грязь везде, а в лавке чисто и булки красивые, одна к одной. Да и харчевня тоже чистая. И тихо-чинно все внутри, спокойно…
Я сплюнул в лужу, и вдруг мое внимание привлек вырезанный на одном из бревен у самого крыльца знак. Он чем-то отдаленно напоминал символ Красного Тельца – большие рога, расходящиеся в разные стороны. Но между рогами всегда должен оставаться промежуток, а тут его не было… Выглядел он будто две травинки, растущие из одного корня.
– А это что такое? – спросил я, указав пальцем на свою находку. – Оберег что ли какой-то? Где-то я видел уже такой…
– Так у крыльца харчевни такой же знак вырезан, – ответил старик и почесал бороду. – Как ты говорил, этого твоего товарища зовут?
Я прекрасно понял, что ничего он не забыл, а просто тонко намекнул мне на то, что и так пару мгновений назад стало ясно. Две зарубки на бревне складывались в фигуру птицы, как если бы ее рисовал ребенок. Если честно, я не знал, как выглядит грач в полете, но думаю, не такая уж большая разница у него с остальными пернатыми.
– Пойдем-ка в харчевню, Олежа, – сказал Игнат, который весь подобрался, будто борзой пес, учуявший добычу. – Там все обсудим.
Глава 14
Брянское городище. Поздняя осень 54-го года от Последней Войны.
Эта харчевня разительно отличалась от той, в которой мы остановились. Как минимум тем, что она находилась не на главной улице, ведущей через весь посад, а где-то на задворках. А, значит, что городской стражи здесь точно не бывает, не суются они в такие места.