***
Игната нашли быстро, он, как и положено нищему, сидел у храма с протянутой рукой и время от времени подавал голос: просил дать на прокорм старому и немощному воину. Даже не представляю, чего это стоило несгибаемому старику: встать на колени и просить милостыню.
Я предложил пойти в харчевню неподалеку от городских ворот. За четыре дня мы успели посетить все увеселительные заведения Брянска, и это общим мнением оказалось признано лучшим. Здесь было тихо, пиво наливали свежее, а вероятность получить нож в почку во время случайной драки стремилась к нулю.
Хозяин харчевни дернулся, к нам, очевидно, чтобы заявить, что никаких нищих в его заведении не будет, но потом рассмотрел, кто именно вошел, да так и остался стоять на месте.
Еще бы, мы все при оружии, да и в каком-никаком доспехи. А, оружие само по себе предполагает, что ты человек непростой. В первую очередь – небедный, потому что даже такой тесак, если откован не совсем паршиво, дорого стоит. Ну и о статусе оно, конечно, говорит.
А уж если мало того, что оружный, так еще и бронный, то выгонять из харчевни нас становится попросту рискованно. Но я подумал подкрепить решение хозяина не возмущаться, поэтому вынул из кармана серебряный рубль и протянул его Павлу.
– Пашка, возьми пива на всех, – попросил я.
Друг мой схватил монету и отправился к стойке, а сами мы пошли к столику в самом дальнем углу заведения: там нас никто не подслушает. Расселись, через полминуты появился Пашка, умудрившийся тащить не только четыре пустые кружки, но и два больших кувшина пива.
– Хозяин, как серебро увидел, сразу в лице поменялся, – сказал Пашка. – Так что еще и обед хороший накроют на всех четверых.
– Ну и отлично, – кивнул я и обратился уже к Игнату. – Ну как там? Чего слышно?
– Да, беспредел творится, вот что слышно. Торговца того, которого вы навозом попотчевали, уволокли вчера, лавку его разграбили. К хозяину харчевни, где мы остановились, тоже приходили. Но, кажется, он с бандитами договориться сумел.
– И что, не вернулся крысюк тот? – с выражением глубокого удовлетворения на лице спросил Роман.
– Нет. Но ладно, если он просто платить отказался или с бандитами не поделил что-то. А если за ним пришли, чтобы о вас расспросить?
– А во второй харчевне, где вчера стражники разбойников побили, что случилось? – спросил я. – Не по нашу душу?
– Нет. Грачевская банда после его смерти на три поделилась, как я понял. Вот они сейчас наследство и делят, и будут резать друг друга, пока посад на три части не порвут.
– Если их всех стражники не похватают, – заметил я.
– Да, если и похватают, то не всех. Бандиты тоже не дураки
– Так что делать-то будем? – спросил уже Пашка.
– Уходить пора, – так, чтобы слышно было только нам, ответил старик. – Бандиты землю носами роют, ищут, кто атамана их убил. Вы деньги получили уже? Сами в ратушу ходили?
– Я боярина Сергея попросил, он сходил, принес. Еще и часть добычи у нас купил – посуду, ткани.
– И правильно, – одобрительно кивнул старый солдат. – Значит, на его воинов подумают. Хорошо бы, если в народе об этом заговорили, тогда, когда мы дело сделаем, могут на людей Грача подумать. Хотя, вряд ли, конечно…
Пашка и Ромка, спрашивать, что за дело, не стали, а значит, Игнат им и об этом уже успел рассказать. Ну и хорошо, мне объяснять меньше, к тому же у старого солдата это гораздо лучше получается.
– Вы как, готовы уходить? – спросил старик. – Что сами-то делаете?
– Покупать пока ничего не стали, боимся, что обманут, – продолжил я. – Но деньги теперь есть, много. Полторы тысячи почти, на все хватит, даже на коней. А так – с дружинниками Сергея тренируемся, да в караулах стоим.
Про наши скромные гулянки в харчевнях я рассказывать не стал. Во-первых, потому что были они действительно скромными, серебром мы не швырялись и вели себя тихо. А во-вторых, потому что не знал, как на это отреагирует Игнат. Он-то нас в строгости держал.
– В караулы, говоришь? – старик почесал спутанную бороду и внимательно посмотрел на грязь, попавшую под ногти. Вытер руку о штанину и продолжил. – В караулы, это хорошо. В какую вахту стоите?
– Посреди ночи. Сергей своим сказал, что мы пришли новиками в его дружину, вот Егор нас и ставит.
– Это еще лучше. А когда вас должны поставить теперь?
– Да, завтра вроде? – я вопросительно посмотрел на Пашку.
– Завтра, – кивнул тот. – Я у десятника спросил, он говорит, что на вахту его люди встают ночь через две.
Тут мы прервались, потому что хозяин харчевни принес поднос с обещанным обедом: горшочек гречневой каши на сале, горшок с гороховым супом с плавающими на поверхности кусками бекона, большое блюдо с жареными колбасками, и две цельных буханки хлеба. Действительно расстарался.
Ромка засапожником нарезал хлеб, каждый наложил себе, чего хотелось, и некоторое время было слышно только как мы ели. Но по глазам Игната я видел, что он старательно что-то обдумывает. Хотя, о чем он может размышлять, и так было ясно.
– Значит так, – сказал Игнат, после того как прикончил свою порцию каши, схватился за кружку и опростал ее в несколько глотков. – Сделать дело так, чтобы подумали на людей Грача, не получится, как бы мы ни старались. Придется бить в открытую, так что завтра с утра пойдете на рынок и купите лошадей, седла, и седельные сумы – все, что нужно. Вещи заранее сложите в сумы, чтобы можно было собраться быстро. Сами, когда на вахту пойдете, наденете самое лучшее из того, что с Грача добыли. Ну и докупите то, что потом понадобится, Олег знает, мы с ним это уже обговаривали.
Я кивнул. Список покупок у меня в голове уже давно был готов. А не купили мы пока ничего только потому что хотели сначала со стариком посоветоваться.
– Это на случай, если забрать не успеем ничего. Но деньги приготовьте, их точно нужно с собой взять. Потом, вам нужно будет убрать тех из дружинников, кто с вами будет на посту стоять.
– Совсем убрать? – не понял Пашка. – Убить?
– Убить, – кивнул старик. – Нам свидетели лишние не нужны. И тела спрятать куда-нибудь. Потом ворота откроете, только аккуратно. Там меня встретите. В дом пойдем уже с Олегом вдвоем, а вы на стреме останетесь.
– Плохой план, – покачал я головой. – Не нравится он мне.
– Лучше все равно ничего не придумаем, – отрезал старик и в несколько глотков допил пиво. – Завтра к полуночи. Сигнал подам – вороном прокричу. Значит, я уже у ворот и пора.
Он поднялся и двинулся к выходу, мгновенно превратившись из солдата в сгорбленного нищего. Но никто, пожалуй, этого и не заметил. Мы же спокойно прикончили обед, допили пиво, и заказали еще кувшин.
– Прав ты, Олежа, – заявил Пашка. – Плохой это план. Это мы должны матерых воинов убить так, чтобы никто из них шума не поднял. Да и то, что Игнат с боярином справится – еще бабушка надвое сказала.
– Мне не хочется его убивать, – сказал я, покачав головой, и приложился к кружке.
– Да и мне тоже, – ответил Павел. – Хороший он человек, пусть и мытарь. Честный, открытый. Тебя он тогда спас, когда Демьян тебя в плети брать приказал… Да и сейчас нам помог.
Лицо Ромки скривилось. Он каждый раз реагировал так на упоминание отца, и с этим нужно было что-то делать. Другое дело, что я не представлял, что именно можно сделать. Может быть с Игнатом посоветоваться, подскажет чего старик?
– Мне тоже это не нравится, – вздохнул Ромка. – Но, раз Игнат говорит, что нужно, то придется. Он ведь и правда тебя знает, а это плохо обернуться может, когда начнем… Может быть, яду ему подсыпать?
– Где бы его взять? – фыркнул я. – У меня ничего из ядов нет, а мать их готовить не учила.
Это было правдой. Сама-то она, конечно, умела, а вот мне этого знания передавать не собиралась. Да я и сам не рвался: подло это.
Можно, конечно, попытаться отравить боярина настойкой красавки или мухоморами, но ничего хорошего из этого бы не получилось. От матери я знал, что человек, отравленный этими ядами, часто впадает в буйство, бьется в судорогах. А в нашем деле наоборот, нужно, чтобы он спокойно лег, уснул и больше не проснулся.
– Прав Игнат, – на лице Пашки отразилось страдание: не по душе ему была эта затея. – Все равно ничего лучше мы не придумаем. Значит, придется так.
Какое-то время мы, молча, пили пиво. Харчевня, тем временем, наполнялась посетителями: торговцы часто ходили сюда выпить и обсудить дела в спокойной обстановке. Разговаривать об убийстве боярина было уже рискованно, но и возвращаться на подворье никому не хотелось.
– Сыграем, может быть? – спросил Ромка, и вытащил из кармана шесть игральных костей.
Кости были простенькие, деревянные, он их вырезал еще в Васильевском селе. На местном рынке можно было купить совсем другие: из кости или вообще металлические. Самые дорогие, которые я видел, были отлиты из серебра, украшены искусной резьбой, и стоили столько, что на них можно было купить неплохой меч местной ковки. Сомневаюсь, что кому-то кроме бояр такие по карману.
Но кости любили везде, и играли в них часто, в любой харчевне при желании можно было найти того, кто сядет с тобой за стол. Еще любили играть в домино, но костяшек у нас не было.
– Давай сыграем, – кивнул я и вытряхнул прямо на пол капли из оставленной Игнатом кружки.
– Только без сочетаний! – немедленно заявил Пашка.
Это означало, что играть будем в самом простом варианте: по очереди бросать кости и подсчитывать очки. И так определенное количество раундов, у кого больше выпадет, тот и победил. Обычно делали по-другому: нужные кубики можно было отложить, а остальные перебросить в надежде, что выпадет нужное сочетание.
Сыграли пять раундов, из которых три выиграл Ромка, а по одному – я и Пашка, а потом прикончив пиво, двинулись обратно. Но когда вернулись на подворье боярина, узнали неожиданную новость: Сергей и его дружина собирались в дорогу, уже выводили лошадей из конюшни. Сам мытарь нашелся быстро, он как раз седлал своего коня в самой середине двора, в окружении верных воинов.