Оглядывая книжные полки, она натолкнулась взглядом на стоящую в рамке небольшую картину. На ней была изображена песчаная дорога, девочка в красной шапке и женщина, которая показывала на надвигающуюся грозу. Поначалу она подумала, что это репродукция Питера Брейгеля или Ренуара, но, приглядевшись внимательнее, она поняла, что это фотография.
– Это на Кинбурнской косе, – сказала хозяйка. – Андрюша нас сфотографировал с Машей.
– Там по пескам и соленым озерам еще ходят аргонавты, – шутливо откликнулся Андрей. – На косе они ловят кефаль, разводят клубнику и выращивают арбузы. Больше делать там нечего – тишь да гладь, Божья благодать. Говорят, что Овидий там писал свои вирши. А на Покровских хуторах живет наш хороший знакомый Володя Бодня. Со своей женой Ольгой он познакомился по фотографии. На хутор приехала ее дочь, показала Володе фотографию. Он посмотрел, начал расспрашивать, а потом заявил:
– Она будет моей женой.
Галя рассмеялась, затем взяла ее за руку.
Вот послушай, какое послание он сочинил, приглашая Ольгу на косу:
Я вас зову, хочу на Кинбурне послушать
Ваш голос… Ну, а если то случится, —
Здесь, на песках, на вас хотел бы я молиться,
Прижать к груди и приласкать
И ваши губы отыскать…
И Ольга действительно приехала к нему на косу, и они живут вот уже пятнадцать лет душа в душу. Сейчас Володя разводит пчел и, как Овидий, слагает эротические стихи.
– Да, романтическая история. В ссылке Овидий, желая получить прощение императора Августа, писал «Скорби», – сказала Варя и неожиданно для себя решила:
– Я поеду на косу.
Варе захотелось вновь хоть на мгновение вернуть то время, когда окружающий мир был теплым и приветливым, когда после жаркого и потного дня можно было спуститься к берегу и окунуться в теплую и ласковую воду лимана.
– Ты что! – воскликнула Галя. – Там нет горячей воды, часто не бывает света, нет телевизора, телефона. Ну, с телефоном не беда, я тебе дам мобильник. А так все удобства во дворе. Мы уже договорились. Тебя ждут в Коблево. – И, помолчав немного, с грустью добавила: – Но, к большому сожалению, я не смогу поехать с тобой. Меня срочно вызвали на работу.
Варя уже догадалась, что немного запоздала с приездом, как говорится, свалилась Галине на голову. Знала и другое, если тебя перед занятиями в школе срочно вызывают на работу, то об отгулах лучше помалкивать. Так что Ольвия на какое-то время отменялась, но Галя предлагала ей поехать в шикарный, как она выражалась, дом отдыха. Нагуливать тело и шлифовать его морской водой, даже в престижном доме отдыха, где, как в казарме, все подчинено единому распорядку, ей почему-то расхотелось.
– Коблево отменяется, – сказала она. – А вот Кинрбурн – это то, что мне нужно. Там я отдохну от Москвы и людей. Я устала от звонков, просьб, стонов и причитаний. Мне нужно солнце, море и горячий песок.
– Ну, этого там навалом, хоть тачкой развози, – с серьезным лицом поддержал ее Андрей и, порывшись в своих бумагах, достал карту Кинбурнской косы.
– У капитана, как водится, всегда под рукой должна быть лоция, – улыбнулась Галина. – Без нее какой же он капитан?
– Если решила ехать на косу, то надо знать, что там тебя ждет, – сказал Андрей.
– Меня там ждут море и песок.
– Ну, коли так, то завтра на маршрутке едешь до Очакова, – сказал он. – Там спускаешься в военный порт, находишь катер, он называется «Козырка», и через пятьдесят минут ты на косе. До Покровских хуторов недалеко, от пристани до них всего каких-то пятнадцать километров.
– Можно пешком, – беспечно улыбнулась она.
– Да ты что, приспособленный для преодоления дюн и болот военный «Урал» до хуторов идет час, – остудил ее капитан. – В жару топать по песку. Ничего себе придумала!
– А если суворовским броском? – не сдавалась она.
– Ну, если только шибко семенить ногами, – засмеялся Андрей.
Галя включила компьютер и в поисковой системе Яндекс нашла описание косы и начала громко читать:
«Татарское название Кинбурнской косы – Кыл-Бурун, что означает – тонкий как волос мыс. В древние времена коса была хорошо известна финикийским купцам и пиратам. «Если переправиться через Борисфен, то первой от моря будет Гиллея, а вверху от нее живут скифы-земледельцы, – писал о косе древнегреческий историк Геродот, посетивший эту землю в далеком пятом веке до нашей эры. – Мимо нее проходил торговый путь “из варягов в греки”. В греческих легендах упоминаются ее окрестности, как место грандиозной морской битвы, в которой победил Ахилл и в честь победы устроил на косе атлетические игры. В одной легенде говорится о том, что на косе размещалась священная роща богини Луны, богини колдунов и привидений Гекаты…»
– Только на косу, – засмеялась Варя. – Интересно посмотреть на Гекаду. Дома в Иркутске будет что рассказать.
– «…Скифы считали эту местность особо значимой. Там у них был ритуальный центр, – продолжила Галина. – На косе они хранили свое главное богатство, именно здесь они прятали свое золото…» Может, и скифское золото попадется, – пошутила она.
– «…Из-за того, что с одной стороны Кинбурнская коса омывается морской водой, а с другой – днепровской, а суша покрыта сосновым лесом и разнотравьем, – с какой-то особой интонацией продолжила Галина. – На Кинбурнской косе произрастают береза днепровская, василек короткоголовый и чабрец. Некоторые растения включены в Красную книгу. Издавна этот край славился белым золотом – солью. В давние времена чумаки везли отсюда драгоценный продукт непростыми дорогами, полными разбойников и пиратов…»
– Разбойники там водятся и сегодня, – прокомментировал Андрей. – Особенно много их за крутыми заборами.
– «…Hа Кинбурне около двухсот озер. Они в основном мелководные. Летом – просто горячие. Несколько озер имеют целебные грязи. На озерах гнездятся цапли, гуси, утки, водятся черепахи и змеи…» Этого еще не хватало, – брезгливо сказала она.
– «…На косе в понижениях растут небольшие остатки лесов, – продолжила читать Галя. – В Волыжином лесу доминирует ольха клейкая, а на опушке – дуб обычный, вяз листоватый, а также боярышник, осина. Деревья там густо увиты хмелем и диким виноградом, который напоминает субтропический лес с лианами. Повсюду в колках в благоприятные года растут грибы. Животный мир представлен дикими кабанами, косулями, волками, лисицами, зайцами и другими мелкими грызунами…» Волков я сама не видела, но Бодня говорил, что водятся, – прервала свое чтение Галина. И чтоб не заострять на волке внимания, быстро скользнула дальше: – «…На косе в море можно увидеть дельфинов, также в обилии водится анчоус – хамса. В августе ловят кефаль…» Помнишь в песне: «Шаланды полные кефали, в Одессу Костя привозил»? Это с косы. На косе есть церковь Покрова Божией Матери, построенная еще Суворовым в честь победы русских войск над турками при Кинбурне. Служит там монах Елевферий. Он настолько слился с окружающим миром, что сам стал его частицей. С птицами разговаривает, диких гусей прикармливает.
– Он говорит, что лучше стоять на коленях у порога Божьего, нежели жить в шатрах нечестия, – добавила Галина. – Когда я туда приезжаю, то обязательно хожу к нему на службу.
Собирая Варю в дорогу, Галя приготовила ей в пакете замороженную курицу и подарок – халат для хозяйки, у которой, как она сказала, завтра будет день рождения. Андрей отдал ей свою украинскую сим-карту.
– Если что, звони!
– А что ты мне предложишь от волков? – шутливо спросила она.
– В народе говорят: быка бойся спереди, коня сзади, а волка со всех сторон, – подумав немного, ответил Андрей. – Совет один: не ходи поздно одна.
– Волков бояться – по косе не ходить, – засмеялась Варя.
По хорошему асфальту маршрутка промчалась мимо поворота на Парутино, там возле небольшого села была Ольвия, Варя еще долго оборачивалась назад, где за полями и тополями на берегу лимана под жарким южным солнцем лежала главная достопримечательность ее студенческой юности. Про себя она решила, что при первой же возможности обязательно съездит на раскопки.
Ступив на Очаковскую землю, Варя как бы попала в иное пространство, где время остановило свой бег. Казалось, город устал от долгой жизни и, как старик на завалинке, грелся под палящим солнцем и сквозь дремоту и тишину провинциальных улиц смотрел в свое прошлое. Кого только не видели его глиняные склоны: скифов, греков, турок. Глядя на его заросшее и неухоженное лицо, трудно было понять, зачем хохлам город и для чего его отбивали у турок. Приехав в военно-морской порт, она увидела столпившиеся вдоль бетонных пирсов с облупленными боками даже не корабли, а кораблики. На противоположной стороне стояла небольшая, похожая на черноморского бычка посудина, та самая «Козырка», которая, по словам Андрея, должна была переправить ее на косу. Точно увидев старого знакомого, девушка обрадованно помахала кораблику, пролетающим чайкам, синему небу и, взвалив на плечо свою походную сумку, начала спускаться к причалу. Привыкшая с почтением относиться ко всему, что было связано с флотом, Варя увидела, что военно-морской базы как таковой уже давно не существовало, с советских времен остались огромные, с выбитыми стеклами, мастерские, разбросанные вдоль заборов полиэтиленовые мешки с мусором да еще с десяток обшарпанных вагончиков. На пирсе, как и полагается, прижавшись друг к другу, разместилась огромная колония чаек и бакланов. Они сидели ровными рядками, как солдаты, ожидающие погрузки на корабль.
Пассажиров было немного, летний сезон заканчивался, но на солнце это не распространялось, оно палило так, что под ногами плавился асфальт. Ожидая, когда починят катер, люди расположились прямо на земле, другие, те кто помоложе, раздевшись, прыгали в лиман. Варя нашла возле дерева тенечек и достала из сумки прихваченные еще из Москвы газеты, но от жары буквы слипались, прыгали вскачь, и она, сложив газету веером, стала обмахивать ею лицо. С горы прямо к пирсу подкатило такси, из него вылез молодой парень, огляделся и, решив, что лучшего места не найти, рядом с ее сумкой поставил корзину с маленькими щенками. Расплатившись с таксистом, он по-хозяйски огляделся, его взгляд скользнул мимо, но тут же вернулся и уже с интересом, точно приценяясь, остановился на Варе. Был он высок ростом, коротко стрижен и намного младше ее. Она знала, что нравится мужчинам, но почему-то этот бесцеремонный интерес незнакомца был ей неприятен. Собираясь к морю, она дала себе слово, что не будет заводить никаких знакомств, то, ради чего, собственно, и решилась ехать в эту глушь. Парень достал из рюкзака банку с пивом, затем еще одну и пошел к пирсу, должно быть, стимулировать команду, которая чинила катер. Спрятав газеты, от нечего делать Варя стала считать сидевших на бетонных заграждениях бакланов. Но вскоре ей это надоело и