– Да просто все было, – ответил я. – Мы народ стали поднимать и среди бояр искать поддержки. А товарищ мой, боярин Лука, он в розыске уже был давно, потому что с Орловским наместником крепко поцапался. Сын его в застенки попал Орловские, а я его высвободил. Хитростью высвободил, не силой, Орел такая крепость, которую сжечь проще, чем взять. Меня уже из-за этого искать стали, но потом в одном из городков, куда мы воинскую добычу продать заехали, я одного боярина встретил, которого в Орле видал. Ну и понял, что если я сейчас что-то не сделаю, то нам уже не вырваться. Ну я его и убил.
– А дальше? – не понял Степан. – Как ты в ловушку-то угодил со своими людьми?
– Ну меня искать еще и за это стали, а потом и за то, что я народ мутить стал. многие ведь, особенно из тех, кому я помог, или кому заплатил, были готовы на мою сторону перейти. Мы после того как я боярина убил, решили переждать и уехали на восход, в бывшие Воронежские земли. Потом объехали с полудня Пять Княжеств и вернулись в Брянск. Но по дороге в Брянск нас встретили уже, боярская дружина боярина Сергея. Он для брянского наместника сыском занимался. Ну мы и столкнулись, начался бой, мы победили, только вот впервые за все время сильные потери понесли. И наставник мой, тот кто меня тренировал, и кто вообще мне рассказал о том, что во мне княжеская кровь есть, он тоже тяжело ранен был. После этого я сбежал от своих, поехал в Брянск, да сдался наместнику. Другого выбора я не видел.
– Я понимаю, в чем дело, – кивнул вдруг Степан. – Среди наемников ведь как принято, здесь все из низов поднимаются, то есть из рядовых бойцов. И пока капитаном отряда станешь, такого насмотришься, что будто бы омертвеешь внутри что ли. Ни свои потери, ни чужие тебя волновать больше не станут, главное – сделано ли дело или нет. Ты, конечно, рассчитываешь на то, чтобы с наименьшими потерями дело сделать, но если что-то не по плану пойдет, командовать будешь с холодной головой. А у тебя не так все вышло, тебя, мальчишку, поставили во главе дружины и сказали, мол, командуй. А когда все не так, как ты рассчитывал, пошло, естественно и потери были, ты все на свой счет воспринял. Вот и вышло то, что вышло.
– Ты прав, наверное, – кивнул я и отхлебнул пива.
Вспоминать все эти события было неприятно. Вроде с тех пор и людей новых набрали, и деньги есть, да и сама дружина окрепла… А все равно про свой промах помнить не хочется. Хотя нужно. Урок это, причем, урок важный, да и дорогой, кровью оплаченный. Пусть и не моей кровью, а кровью моих людей. Все ведь могло куда как хуже закончиться, и боярич Никита под трупами мог задохнуться, да и вообще… Нас побить могли, а не мы. И все, отвезли бы меня в Брянск, да на главной площади повесили бы, как в итоге и собирались.
– В общем-то я понимаю, зачем ты так поступил. Тяжело это, – продолжил Степан. – Но ведь сам подумай, ты чуть от клятвы своей не отступился. А уж такое воину совсем непростительно.
– Да, так и есть, – кивнул я. – Знаешь, мне с тех пор уже предлагали один раз от клятвы отступиться, но на куда более выгодных условиях.
– Это как? – заинтересовался Степан.
– Да, просто все, Владуц предлагал попробовать Молдавское княжество под себя прибрать. Говорил, мол, людей у тебя достаточно, сила есть, деньги тоже имеются. Хотел одну из дочерей своих за меня выдать, мол, так дети уже в Молдавии своими будут считаться.
– Вот ведь хитрый лис, – покачал головой капитан наемников. – И ты, что, отказался?
– Отказался конечно, – ответил я. – Иначе меня тут сейчас не было бы. На клятву сослался, сказал, что мои воины меня не простят, если от отцовского престола ради других земель отрекусь.
– Да, уж, что Владуцу этому палец в рот не клади, это я сразу понял, – покачал головой Степан. – Он ведь не ради тебя это тебе предлагал, он род свой возвысить хочет. Вот, представь, получилось бы все у тебя, а с учетом, как ты лихо с молдавским княжичем расправился, да как бодро деньги из воздуха делал, у тебя все вышло б. Сел бы ты на Молдавское княжество, а рядом бы твой тестюшка сел, и стал бы тебя поучать, как править. А как наследник родился бы, можно было бы от тебя и избавиться, и править уже его именем. Твои воины твоему наследнику присягнули бы?
– Присягнули бы, думаю. Но уж больно мрачную картину ты мне рассказываешь, Степан. Как ни крути, не думаю я, что Владуц меня убивать стал бы. Побоялся б. Мои ведь копать стали бы, и рано или поздно до причины моей смерти дорылись бы, и тогда самому Владуцу было бы несдобровать.
– Ну не знаю, – пожал плечами капитан наемников. – Знаешь, у них там, в Молдавии, есть люди такие, цыганами зовут. Так вот, среди этих цыган ведьмы есть очень сильные. Они могут так человека проклясть, что он просто умирает и все. Вроде бы здоровый человек был, а потом раз и умер. И никто не знает, отчего он помер.
– Не поверю, – покачал я головой. – Вот, если бы ты сказал, что эти твои цыгане яды какие-то больно хитрые варят, от которых человек умирает быстро, и неясно от чего, я бы еще поверил. Хотя про яды мать моя много знала, но меня этому она не учила почему-то, а в книге после нее оставшейся, ничего об этом нет.
– Не хочешь – не верь, – тут же ответил Степан и принялся наливаться пивом.
– Да не обижайся ты, – попросил его я. – В мире всякое бывает, может быть и правда эти цыгане колдовать умеют.
– Умеют, – с готовностью продолжил разговор капитан наемников. – По крайней мере, гадают они точно. Был у меня в отряде парень один, Дениска Чех. Почему чехом его звали, не знаю, вроде он русский был в общем-то. Но как-то цыганка нагадала ему, что его убьет его лучший друг. А в отряде у меня был и дружок его, Саня Ладошка. Ладонь у него была такая, что ее ребром он мог черенок лопаты перебить. Я сейчас не вру и не шучу, он как-то показал, так остальные парни потом все руки посбивали, пытаясь повторить.
– Так, а что с Дениской Чехом-то в итоге случилось?
– Ну, он поверил цыганке, и решил, значит, Саню убить первым. Дождался, пока тот спать лег, а потом во сне попытался его зарезать. А Саня возьми, проснись, да долбани его ребром ладони по кадыку. Так Дениска сразу и умер. Видать, правду цыганка сказала, если уж так.
– Ну, если бы этот самый Дениска не узнал бы о предсказании, то ничего бы не было ведь, – возразил я. – Или он мог бы его всерьез не воспринимать, а просто пойти, да с Ладошкой этим поговорить. Рассказать о том, что цыганка наговорила, пива выпить, посмеяться. И ничего бы опять же не было.
– Ну не знаю, – качнул головой Степан. – Все-таки вышло ведь так, как цыганка гадала. Действительно лучший друг Дениску Чеха убил.
– А ты сам-то к цыганкам не ходил? – спросил я.
– Нет конечно, – замотал головой Степан. – Мне, знаешь, собственной судьбы знать не хочется. Пусть уж все своим чередом идет, и если мне умереть суждено, я умру, не зная, когда и как. Я ведь тогда до конца бороться буду и, может быть, выкарабкаюсь.
– Мудро, – кивнул я. – А теперь вот на какой вопрос мне ответь. Ты ведь видел, что я не один приехал, но еще и с отрядом Анастасии. А я заметил, что когда ты ее увидел, у тебя лицо такое стало, будто ты недозревшую сливу съел. Я, знаешь, с ними достаточно много проехал, считай от Киева до Умани, оттуда до Николаева, и уже сюда. Даже в бою ее повидал, и понял, что мечом она махать умеет. Но мне знать хочется, что она за человек вообще. Так что между вами случилось-то такое?
– В бою повидал, говоришь? – вопросом на вопрос ответил Степан и задумчиво посмотрел на меня. – Что случилось? Разбойники в дороге напали?
– Не совсем, – качнул я головой, но все же решил рассказать недавние события. – Ехали мы по тракту на Умань, дело к вечеру уже шло, я думал на ночлег становиться командовать. Но подъехала Анастасия и говорит, мол, тут неподалеку постоялый двор есть. Проедем чуть в темноте, зато с удобствами заночуем.
– И ты ей поверил?
– Она и не обманула, – развел я руками. – Постоялый двор действительно там оказался. И переночевали мы с удобствами в итоге. Но перед этим подраться пришлось. Анастасия сказала, что хозяин постоялого двора ей должен крепко, и что договариваться о ночлеге она сама будет. Мы с ней пошли внутрь, а там семеро разбойников было. Представь себе, они хозяину харчевни киевскими наемниками представились, и бесплатных харчей потребовали.
– Либо смельчаки, либо идиоты, – констатировал капитан наемников. – Их ведь любой отряд настоящих наемников перерезал бы. Да и дураку понятно, что Киев голытьбу нанимать не станет, ему неинтересны отряды по семь человек, ему гораздо больше воинов нужно. И что, хозяин, угостил их в итоге?
– Угостил – не то слово, – хохотнул я. – Мы, когда вошли, у хозяина под глазом синяк наливался, что слива твоя. И подавальщицы смурные были, будто чего-то нехорошего ждали.
– Понятное дело, чего они ждали, – проговорил Степан и показал жестом, что именно ожидало подавальщиц, если бы мы не вмешались. А ведь так оно и было, если подумать.
– У меня и в мыслях ни с кем ссориться не было, веришь? Но эти, видимо, подумали, что их семеро против двоих, а одна из этих двоих баба, хоть и при доспехе и мече, а второй – сопляк. Вот они и попытались нас спровадить, видимо, чтобы мы веселью их не помешали. Опять же киевскими наемниками представились. Так я у них и спросил, чего они не через Черкассы, как все идут, и не по Днепру.
Степан коротко хохотнул, отхлебнул ещё пива и снова принялся наполнять кружки из жбана. По моим прикидкам пиво должно было скоро закончиться, но до конца разговора его хватит. Жаль только, что взять больше негде, разве что у крымчан отбить. Вот потеха будет, пришли город отбивать, а отбили пиво.
Хотя, может быть, у коробейников еще можно будет купить? Правда, дерут ведь они наверняка безбожно, как их братии и положено.
– Ну ты, Олег, выдал, – покачал головой Степан и передал мне кружку. – Ты бы ещё про договор у них спросил бы. Они ведь наверняка и знать не знали, ни о каком договоре.