Нет, все-таки нет хуже врага для человека, чем баба, правду боярин Лука говорит. Мужчина он открыто ударит, нападет, убить попытается, но от этого и защититься проще, если сам не плошаешь, да мечом махать обучен. Это только женщина может так по-тихому изводить, словами. И ведь не защитишься от этого, так же, как и от своих дурных мыслей, никуда не денешься.
К счастью, к этому времени мы уже дошли до шатра Ивана Резаного Уха, и продолжать разговор мне не пришлось. По сторонам от входа стояло двое дюжих парней, вооруженных шестоперами, видимо охрана, ну и на случай, если кто-то из собравшихся бузить начнет
Я откинул полог, пропустив вперед Анастасию, после чего вошел сам.
А ничего так шатер у Резаного Уха, не только снаружи украшен вышивкой, чтобы окружающим богатство хозяина показать, но и изнутри. А еще и большой, просторный, так что собраться здесь смогли все капитаны наемничьих отрядов и, наверное, при желании можно было бы еще столько же народа натолкать.
В самом центре шатра, возле поддерживающего полог столба, стоял высокий, но очень худой и жилистый мужчина со смуглой от загара кожей. Одет он в отличие от остальных был в простую некрашеную рубаху, а на поясе у него висели ножны с мечом. Ножны, кстати, украшены были не хуже моих, в которых я отцовский меч носил, проволокой драгоценной, вышивкой, да узорами разными. Разве что только камней драгоценных на нем не было, но это уже излишество, это и я прекрасно понимал. Да и сам меч наверняка хорош, не будешь же в таких богатых ножнах обыкновенный мясницкий тесак носить.
В том, что это и есть тот самый Иван Резаное ухо, я не сомневался. Уши у него были большие, оттопыренные в стороны, но половины правого не было. Правда сам он, похоже, совершенно не смущался этого недостатка своей внешности. Ну хотя да, если его поставили воеводой над остальными наемниками, то всего, чего хотел, он уже в жизни добился. А с лица нам воду не пить, нам главное, чтобы командир из него был толковый.
На остальных тоже было любо-дорого взглянуть, правда они в отличие от воеводы вырядились кто во что горазд. Но все были в доспехах и при оружии, видимо, подчеркивали таким образом свой статус. Я, если честно, на фоне остальных выглядел блекло в своем простеньком пластинчатом доспехе, хотя он стоил немало, обычному наемнику такой был далеко не по карману.
А еще стоило взглянуть на лица. Таких отъявленных головорезов я, пожалуй, еще и не встречал. Они ведь все командовали отрядами наемников, а некоторые даже не один десяток лет. И, если верить Степану, многие из них пробивались наверх с самых низов, из рядовых бойцов. Так что иметь дело с такими нужно еще поостеречься. Мало ли, захватим мы какой-нибудь Полоцк или Минск, и вдруг все очень быстро перевернется и князем на троне стану уже не я, а капитан этих самых наемников.
Хотя, Степан вроде бы нормальный, самый обычный мужик, пусть и воин опытный. Может быть и эти тоже обычные люди, а мне просто так кажется, из-за того, что они все вместе собрались, да нацепили на себя все, что только можно?
– Все собрались? – спросил Иван Резаное Ухо, после того как мы с Анастасией вошли и заняли свои места. Голос у него был очень низкий и гулкий, что никак не вязалось с худощавым телосложением. – Вижу все. Ну что, господа капитаны, перед нами Херсон, его нужно взять. Внутри – крымчане, горожане из тех, кто сбежать успел, говорят, что их около трех сотен.
– Быть такого не может, – ответил один из капитанов, высокий черноволосый парень.
– Да! – тут же поддержали его из толпы. – Не запихнется в крепость три сотни. Там еще и горожане ведь, из тех, кого крымчане похватать успели. Не выйдет такого, не получится.
– Я тоже так считаю, – кивнул Иван, который никак не отреагировал на то, что его перебили самым грубым образом. – Думаю, у страха глаза велики, вот и горожане тоже перепугались и несут всякую чушь. Однако лучше переоценить противника, чем недооценить его. Так что действовать будем, исходя из расчета, что крымчан внутри действительно три сотни. К тому же не стоит забывать, что они наверняка за подкреплениями послали. А эти подкрепления, скорее всего, подойдут.
– Лагерь укреплять надо, – сказал Степан, выступив вперед. – С обеих сторон, и с городской, на случай если крымчане вылазку решат устроить, и с внешней стороны тоже. Рвы прокопать, вал сделать, частоколы построить.
– Из чего ты их строить-то будешь, умник? – тут же ответили ему из толпы. – Где лес возьмешь? Леса-то в окрестностях нету, одни степи кругом.
Я уже понял, что представляло собой сборище капитанов отрядов. Это была толпа спорщиков, которые вряд ли договорятся до чего-то толкового. Но, с другой стороны, им и не надо договариваться, потому что решать все равно будет Иван Резаное Ухо. Для этого его воеводой и поставили в Киеве, чтобы он сам все за всех решал, а остальные только делали.
Но так или иначе, сюда следовало прийти хотя бы для того, чтобы послушать новости и узнать, что решил воевода. Вот, например, я не знал, сколько в городе находится крымчан. Иван сказал, что около трех сотен, но я в это не верил, им внутри пришлось бы на головах друг у друга стоять, только чтобы поместиться в крепости. Скорее всего их сотни полторы, вряд ли больше. Но даже такая армия при наличии запасов провианта и источника воды может держать крепость в течение полугода. Даже от армии, превышающей их численность в десять раз.
– Ров и вал, может быть, и стоит сделать, – согласился Иван Резаное Ухо. – На частокол леса мы действительно не найдем, да и не построить его просто так. Крестьян на работы могут и нагнать, если нужно будет, но все равно времени это много займет. Хотя лагерь укрепить нужно, эту идею я принимаю. Особенно подходы к камнеметам, мы-то их построим, но не хватало, чтобы крымчане ночью со стен спустились, да пожгли их.
– Засылов надо в город отправлять, – просипел один из капитанов наемников, низкий и коренастый, ростом примерно мне по плечо. – Пусть посмотрят, сколько крымчан, сколько горожан внутри, как оборону держат. Цели для камнеметов прикинут.
Как же плохо было то, что я не знал ни имен их, ни какими отрядами они командуют, ни прошлых заслуг. Оценивать всех приходилось исключительно по внешности, кроме, разве что самого Резаного Уха, да еще Степана. А внешность она очень часто бывает обманчива, об этом меня еще мама предупреждала и даже пример показывала: чертополох он, вроде бы, красивый, но если за него голой рукой схватишься, то обколешься весь. А бывают травы наоборот, ну тот же подорожник, он ведь свечка уродливая и листы большие, на лопух похожие. А пользы от него бывает очень много: на рану там приложить запаренные листья, или от кашля заварить.
– Засылов отправить – это хорошая идея, – кивнул Иван Резаное Ухо. – Только вот как их туда отправить? Засылов-то незаметно нужно в город отправить, чтобы сами крымчане этого не поняли, иначе трупы-то нам ничего не расскажут.
– Моих надо посылать, – подала голос и Анастасия. – Моих никто не заподозрит, мало что ли баб там, среди городских. Вот они и посмотрят все, а если получится, то и ворота откроют.
– Ворота сейчас не откроешь, – ответили из толпы. – Крымчане не дураки, наверняка завалили все, да телегами какими-нибудь подперли.
– Тогда часовых убьют, – пожала плечами Анастасия. – И тогда можно будет самим в город войти, завал растащить и открыть ворота. Ну или кусок стены отбить или башню. Если одну из башен возьмем, то уже и весь город наш будет, нас оттуда не выдавишь.
– А если кто-то из горожан вас выдаст? – снова спросил низкий и коренастый. – Они-то всех своих знают.
– Не выдадут, – покачала головой воительница. – Уж кому-кому, а им точно под крымчанами оставаться не хочется. Так что не выдаст нас никто, этого можно не бояться.
– Рискованный план, – покачал головой Иван. – Но, если ты готова своими людьми рискнуть, то почему бы и нет. Дело ваше в самом деле. Ты уверена, что твои смогут стражу перебить?
– Уверена, – ответила Анастасия. – Мы ведь женщины, у нас свои способы есть добиться того, чего мы хотим. Если сумеем заслать моих в город, то, возможно, и камнеметы строить не придется. Стражу перебьют, сигнал подадим, и можно будет на приступ идти. А там уж, если стена наша будет, то не удержит ее никто.
Она повторялась. Похоже, что девушке очень сильно хотелось, чтобы Херсон был взят именно с ее помощью. Только непонятно почему, для чего ей вообще это? Неужели Григорий направил ее именно с этой целью? Черт их знает, этих умников, с ними пообщаешься, и голова болеть начинает.
Меня немного покоробило, как уверенно она собиралась отправить своих людей на риск. Я бы так не смог, разве что, если бы меня кто-нибудь вроде боярина Луки или старых воинов убедили бы. И еще она мне говорит, что моим придется умирать под стенами. Или неужели она настолько уверена в своем успехе, что готова вот так вот рисковать?
– Вопрос остается только в том, как их в город отправить, – продолжил тем временем Иван Резаное Ухо. – Стены высокие и скрытно их на ту сторону переправить не получится. Лестницы все равно придется тащить, а это увидят, и все затея прахом пойдет.
– А если их со стороны реки отправить? – скорее подумал вслух, чем высказал предположение я, и тут же замолчал.
Все капитаны наемников, включая Ивана уставились на меня. Ну да, между собой они были более-менее знакомы, как говорил Степан, встречались во время самых разных “войнучек”. А меня-то все кроме Степана видели в первый раз.
– Ты назовись сперва, парень, раз высказаться хочешь, – проговорил тот самый коренастый. – Мы-то тебя в первый раз видим, хотя между собой более-менее знакомы. Ты кто таков?
– Олег, – ответил я. – У меня отряд чуть больше чем в полусотню.
– Воевал где раньше? – снова спросил коренастый. – В Польше? У румын?
– В Пяти Княжествах, – ответил я. – Разбойников гонял. Потом год на заставе в Ямполе просидел.
– Погоди, – в голосе Ивана послышалось узнавание. – Это ты тот самый Олег, который молдавского княжича убил? А перед этим полторы сотни одной полусотней народа вырезал?