Только после этого я посмотрел, что там с боярином Лукой. Он был жив и более того, даже цел, правда на одной из пластин его доспеха была глубокая зазубрина. Похоже, что стрела была не с бронебойным граненым наконечником, а с таким, чтобы рвать плоть. Ну и хорошо, повезло, значит, нам. Ну или на небесах кто-то за боярина Луку заступился. Хотя это вряд ли, ему-то до небес никакого дела нет, значит и их обитателей он волновать не должен.
Шаг за шагом мы отступали обратно к лестницам. Я не знал, сколько мы успели пройти, но этот путь показался мне бесконечным, в отличие от предыдущей схватки, которая, как мне казалось, уместилась всего в несколько биений сердца. Мы все также отбивались от наседавших на нас крымчан, которые, похоже, воодушевились тем, что мы отступаем.
За то время, что мы отступали, я никого не убил, только отбивался, парировал, уклонялся и пятился назад. Так или иначе, скоро мы добрались до лестниц. Спускался вниз я одним из первых, просто схватился за лестницу и позволил своему телу соскользнуть по ней. Не было бы на мне перчаток, наверняка словил бы немало заноз, но толстая кожа сохранила мои ладони.
Оказавшись внизу, я почувствовал себя по-настоящему опустошенным. Доставать меч из ножен я не стал, все равно врагов здесь не было. Отсюда толком не было ничего видно, кроме моих дружинников и чужих наемников, спускающихся вниз по лестницам и занимающих свои места у щитов.
– Отходим? – спросил у меня боярин Ян, который командовал стрелками и остался внизу, не полез в общую свару. Оно и было правильно, использовать такого стрелка как обычного пехотинца – все равно, что княжеской печатью гвозди забивать. Непозволительная расточительность.
А ведь он в свое время говорил, что не хочет участвовать в боях, что не может людей убивать. А потом, когда на нас дружина боярина Сергея наскочила, одного из убегавших врагов застрелил из лука. И с тех пор вроде бы свое мнение поменял.
В любом случае, повезло мне, что он со мной. Если б не Ян, некому было бы моих стрелков тренировать.
– Отходим, – кивнул я.
Боярин тут же вскинул лук и отпустил тетиву, я даже не успел заметить, как он ее натянул. И стрела попала в цель: вниз сверзился еще один любитель высовываться из-за зубцов.
К лестнице, которую поставили мы, подбежал ещё один крымчанин и попытался столкнуть ее вниз. Стрелки отреагировали в миг и в него полетели сразу три стрелы. Но вниз он не упал, так и застряв между зубцами стены, чем затруднил остальным доступ к лестнице. Крымчанам пришлось бы высунуться для того, чтобы вытащить труп, а потом еще раз, чтобы столкнуть лестницу.
Остальные стрелки не отставали от своего командира и учителя, и стоило только кому-то из крымчан высунуться между зубцами стены, как туда летела стрела или самострельный болт. При этом парни умудрялись стрелять снизу-вверх и достаточно точно. Нет, не зря мы целый год просидели на Ямпольской заставе, хоть чему-то, да научились.
Больше желающих столкнуть лестницу не нашлось, и все наши спустились вниз. Я с замирающим сердцем пересчитал всех своих дружинников, и с облегчением отметил, что все мои парни, что шли на приступ, оказались на ногах. Только вот Игоря пришлось поддерживать, потому что с большой рубленой раны на его лице текла кровь. И как он в таком состоянии, вообще сумел спуститься со стены?
Камню снова не повезло, он потерял шлем, лицо было ободрано, а на лбу наливалась большая шишка, как после удара навершием меча, причем, судя по следам на доспехе, его рвало. Еще была пропитана кровью стеганка на плече Ефима, похоже, что туда угодила стрела.
В любом случае, потери были не такие большие, и даже этих можно было вытащить. Во многом потому, что на острие атаки оказались такие умелые бойцы, как и я боярин Лука, да еще и потому, что лучникам было неудобно обстреливать нас с башни, ведь между нами и ними было много крымчан. Но нужно было срочно отходить, чтобы оказать парням помощь, пока они не ослабли от потери крови.
– К щитам! – заорал я. – Отходим!
Мы ломанулись к щитам и потащили их обратно, прочь от крепости. Тащить их на себя было гораздо сложнее, чем толкать, тем более что самый сильный из толкачей – Камень, был не в состоянии выполнять свою работу и только брел, пошатываясь. Стрелкам пришлось убрать луки в налучи, закинуть за спины самострелы и впрячься в рукоятки, прибитые к щитам.
Назад мы двинулись первым, я шел с краю, чтобы видеть, что происходит у стены. По нам почти не стреляли, потому что крымских лучников мы повыбили, новые еще не успели подойти, а от башни нас еще прикрывал гребень стены.
Нет, все-таки повезло мне, что я сделал ставку именно на стрелков. Хотя наверху мы, конечно, показали себя не лучшим образом, пробиться в башню не смогли. Впрочем, я успокаивал себя тем, что от нас этого и не требовали, нужно было только выиграть немного времени для атаки с тыла.
А вот в отряде Степана таких стрелков не было. Да, все его люди были матерыми вояками-рубаками, но вот тех, кто мог бы прикрыть их снизу, когда они лезли со стены, не имелось. Моих же было всего пять человек, и прикрыть всех они не могли, тем более, что уже впряглись в щиты и тащили их наравне со всеми.
Несколько крымчаков дорвались до зубцов стены и стали расстреливать еще не успевших спрятаться за щитами наемников. Я, скрипя зубами от ярости, смотрел как упал один наемник, получив стрелу в грудь, потом рухнул еще один. Третьим, не добравшись до щита считанных шагов, упал сам Степан, и я почувствовал накрывшую меня дикую вспышку ярости.
Нет, мы с капитаном наемников не были друзьями, и не были даже приятелями, но он почему-то мне нравился как человек. К тому же он собирался после осады Херсона не идти в Крым, как остальные, а помочь мне. Да, за деньги, но все равно он был одним из немногих, кто был готов плюнуть на значительную добычу, которую обещал большой поход на Крым и поработать на меня за гораздо более скромную плату.
Людей Степана осталось совсем немного, едва два десятка из трех. Кто-то из них что-то проорал, потом послышалось еще несколько криков, и они примостились за двумя щитами из трех. Это было понятно, чтобы вытащить все три у них не хватило бы сил.
Едва они двинулись назад, как двое из наемников подошли к Степану и потащили его прочь от стены, все так же укрываясь за щитами. Я почувствовал облегчение, похоже, наемник все-таки был жив. А если так, я лично займусь его лечением и попытаюсь вытащить веселого капитана с того света.
Я заметил стрелков, вновь появившихся на стене и счел за благо спрятаться за щитом. Быть подстреленным сейчас мне далеко не улыбалось, особенно если учесть, сколько дел у меня накопилось на ближайшее будущее. Я, как и остальные мои дружинники, упирался ногами в сухую землю и тащил проклятый щит на себя.
Только теперь я решился оглядеться, и увидел, что остальные наемники, участвовавшие в атаке на Херсон, тоже отходят. Везде, кроме надвратной башни, до которой они даже не дошли. Таран так и остался брошенным на дороге. Ну оно и правильно, все равно ворота были укреплены сильнее всего и пытаться биться в них было равносильно очень изощренной форме самоубийства.
Впрочем, скоро мы добрались до улицы и дома скрыли от меня вид на ту часть крепости.
Так и закончилась первая попытка штурма Херсонской крепости. Вроде бы и людей потеряли немного, да и прощупали, как у крымчан дела с обороной обстоят, да только неприятно как-то все получилось. Оставалось надеяться только, что задумка Анастасии сработает, и ее девки смогут провернуть запланированное.
Глава 9
Союз Торговых Городов. Херсон. Середина лета 2225-го года от Рождества Христова.
Скоро мы вернулись в свою часть лагеря. Парни, участвовавшие в штурме, отправились отдыхать, потому что им это было нужно, все-таки мы только что выбрались из самой опасной затеи, которая случалась с нами за все время нашего путешествия.
Я даже думал передать боярину Луке немного серебра из того, что вез с собой, чтобы тот купил у коробейников пива или вина и напоил моих, но потом отказался от этой затеи. Мало ли, вдруг крымчане устроят вылазку или, того хуже, к Херсону подойдет их подкрепление. Тогда придется ставить всех в строй, а от пьяных никакого толку не будет.
Вместо этого я приказал приготовить хороший сытный обед из запасов, которые были у нас с собой, а Антону, Глебу и Санду повелел взять лошадей и отправляться в ближайшие поля, чтобы настрелять там нескольких зайцев, а если получится, то косулю или оленя, пусть я и сомневался, что косуля или олень окажутся в такой дали от леса.
Парни взяли с собой силки, чтобы расставить их на будущее, потому что было и так понятно, что в полях должно быть достаточно зайцев, а свежего мяса хотелось всем. Умелые охотники, наверняка, были не только не у меня в отряде, так что мясом особо не поторгуешь, зато в общий котел пойдет все, что будет поймано. Но самое главное – мне нужна была печенка, чтобы накормить раненых. Лучше всего, конечно, свиную, да только взять свинью в округе было негде, потому что всех животных крымчане предусмотрительно загнали в крепость. Это ведь запас еды, причем, хороший такой.
В том, что моим охотникам удастся найти кабанью лежку, я тоже сомневался. Лесов-то в окрестностях нет, так, мелкие рощи. Нам в свое время, конечно, удалось взять целую семейку на окраине Васильевского села, но там ведь и лес достаточно большой был, да и кабаны на поле повадились, есть то, что после сбора урожая осталось.
Раны Игоря и Ефима перевязали сразу же после того, как мы отошли на достаточное расстояние от крепости, и за щитами уже не было смысла прятаться. Перевязали так, только чтобы более-менее унять кровь, всем было понятно, что нормальную помощь оказать смогу только я. Раненых отвели в мой шатер, где все уже было готово к оказанию лекарской помощи, нужно было только воды вскипятить, чтобы было в чем подержать инструмент. Это я тоже приказал сделать.