– Спас, значит, крестьянку от чудовища? – ехидно проговорила девушка. – И она тебя за это отблагодарила?
– Да, причем так жарко, что мы потом несколько недель в этой деревне стояли, – ответил я. – Делать все равно было нечего, идти некуда, в Пяти Княжествах нас уже искали. Так что остались мы на какое-то время. Но это еще до того, как я Христа принял, было. А с тех пор я ни одной женщины больше и не тронул.
– То есть ты и молдаванок не трахал? – удивилась Анастасия. – Им-то под наемников своих дочерей подкладывать в обычае. Они таким образом дружбу свою наемникам выказывают. А ты с ними подружиться смог и даже не одну из девок молдавских не попортил?
– Под кого-то из парней моих они своих дочерей подкладывали, было дело, – ответил я. – Но я дружбу молдаван реальными делами заслужил. Сперва от костеглотов избавился, а потом помог им караваны собрать, да под моей охраной в Винницу их проводил. Да и вообще, мы потому ни одного человека при штурме вчерашнем не потеряли именно потому, что в Ямполе вместо того чтобы вино пить и девок молдавских портить тренировались. Делились пополам, кто-то на стену лез, а кто-то наоборот отбивал ее. Потом менялись. Тренировались, если кратко.
– Права я была, что у тебя честь есть, – ответила девушка. – Причём, честь у тебя великая, княжеская. Ты мне только вот что скажи, если бы ты мне и правда понравился бы, а я не помощь твою получить пыталась, все равно мне отказал бы?
– Я в Христа верую, – повторил я. – А Христос мне с женщинами вне брака спать не дозволяет. Блуд это все и искушение, от лукавого, так что конечно отказался бы. Да и вообще, я же сказал уже, с одиннадцати лет другую девушку люблю. Мы с ней вместе один раз всего побывали, как раз за день до того, как я родное село покинул и в путь отправился.
– Да? – заинтересовалась Анастасия. – А расскажи.
– Машей ее зовут, Марией, то есть, – ответил я. – Она – старшего стражника, что раньше в дружине отца моего воевал, дочь. Хорошая девушка, мы с ней и раньше дружили, а потом, как постарше стали… Я только ей со всей деревни и рассказал, что отец мой – князь Кирилл. И что я за отцовским троном ухожу, дружину собирать буду, воевать.
– А она что?
– Она не поверила, – я усмехнулся. – Решила, что я с ней расстаться таким образом пытаюсь, а сам приключений хочу, новой жизни. Но потом отец ее ей подтвердил, что я и правда княжим сыном быть могу. И вечером перед тем как в дорогу отправиться, я к ней зашел. Ну и переспали мы…
– Жаль только, что в жены ты ее все равно взять не сможешь, – задумчиво проговорила Анастасия. – Даже если отцовский престол захватишь. Вернее, если и захватишь, то тогда уже тем более не сможешь.
– Это как? – не понял я. – Почему это не смогу?
– Так сам подумай, ты князем будешь, а она крестьянка обыкновенная, пусть и дочь дружинника старого. Если ты князь, то жениться тебе пристало именно на княжне. Именно так союзы и заключаются, у нас в Польше тоже шляхтичи только на панночках женятся. Крестьянок портят, конечно, куда без этого, но женятся на благородных. А, если ты после того как престол отцовский захватишь, жениться задумаешь, так за тебя бояре попытаются своих дочерей выдать. Ох и представляю, что тогда начнется, с князем-то породниться для каждого честью будет. Интриг будет море, ещё ведь наверняка и убивать дочерей друг друга начнут, чтобы именно свой род с твоим связать.
Я чуть не поперхнулся слюной. Это что же получается, я не только друзей выбирать не волен, но и жену сам выбрать? Мало того, что я к друзьям детства, которые со мной в этот опасный путь отправились, должен как к рядовым дружинникам относиться, потому что они худородные, так я ещё и жениться не могу теперь на той, с кем хочу?
– Два года почти прошло, – пробормотал я. – Два года прошло, а обо мне ни слуха, ни духа. Кроме той истории, когда меня чуть в Брянске не повесили, об этом-то наверняка широко растрепали. А может быть, даже и сказали, что повесили, хотя на самом деле народ не обманешь, а он-то видел, что меня отбили. Она, наверное, сама уже замуж вышла, зачем ей ждать-то меня столько времени.
– Может и ждет, – ответила Анастасия. – Может быть, что и не вышла замуж. Да только зря это все, сам же понимаешь. Тебе жениться с максимальной выгодой для себя надо, чтобы в приданое богатство шло, а еще лучше земли.
– Земли, – я фыркнул, с трудом удержавшись от того, чтобы рассмеяться. – Земли да, это хорошо было бы. Мне тут, знаешь, глава одного из молдавских родов дочь свою сватал, да так, что чуть ли не всю Молдавию в приданое собирался давать. Только вот проблема в том, что брать его самому бы пришлось, а что при этом случиться может.
– Это как? – явно заинтересовалась девушка.
– Да, есть там один такой человек, который ни в чем выгоды своей не упустит, Владуцем звать. Вроде бы за своего, то есть молдавского княжича, которого Аурелом звали, и которого я недавно порешил, он особо не стоял, потому что не верил в том, что у того что-нибудь путное получится. Ну а как узнал о том, что я княжьего рода, так меня к себе в дом затащил, да начал вином поить и уговаривать. Мол, давай, войско у тебя есть, крепость мы тебе поставим, так что бери под себя Молдавию. А еще женись на дочери моей, ну или на любой другой девке из рода моего, и тогда дети твои уже молдаванами будут, на этой земле своими.
– Вообще разумно звучит, – ответила Анастасия. – Самому только язык выучить пришлось бы сначала, там ведь по-русски не то чтобы везде говорят. А дети, особенно если их мать с детства языку учила бы, так вообще молдаванами отменными стали бы.
– И да, как только дети у меня родились и чуть подросли бы, так мне сразу бы яда в вина подсыпали б, – ответил я. – Потому что Владуцу не зять-князь нужен, а княжество целиком, и чтобы правили исключительно по его разумению. Хотя честно скажу, мужик он умнейший, так что из этого, может быть, что-нибудь хорошее и вышло бы.
Я поймал себя на том, что повторяю слова покойного Степана. Это же он мне говорил, что Владуц, после того, как мой наследник появился бы на свет, попытался бы от меня избавиться. Но ведь было же в этих словах что-то правдивое, хитрый молдаванин действительно мог бы так поступить. Он ведь почему-то помог мне убить настоящего молдавского княжича, хотя бы тем, что сказал, где его найти.
Хотя это он, возможно, сделал, потому что хотел, чтобы Рубленица его в Союз Торговых Городов вступила. А княжич этому ой как недоволен был бы, и точно попытался бы помешать. А вот уже потом, когда молдаванин узнал о том, что я княжеских кровей, так сразу заделался державником и предложил мне трудное, но в целом осуществимое дело объединения под своей властью Молдавии.
Хитер он, очень хитер. И я, если честно, скучать по нему буду. Да и вообще по службе на Ямпольской заставе тоже. Хорошо мы так там отдохнули, потренировались, окрепли. Но пора ведь и дальше двигаться. Хотя съездить туда можно будет как-нибудь, исключительно с дружеским визитом. Если, конечно, мне вообще будет до отдыха и дружеских визитов ближайшее время.
– Может ты и прав, может и отравил бы, – ответила тем временем девушка. – А ты чего ему в итоге сказал, под каким предлогом от его предложения отказался-то? Вы ведь друзьями расстались, я так понимаю, значит, ты его не обидел, выдумать чего-то сумел?
– Да чего тут выдумывать-то, – я усмехнулся. – Ответил я ему, что клятву своим дружинникам дал о том, что жизнь положу на то, чтобы отцовский престол завоевать, и не дать то, что отец мой воссоединил, на мелкие вотчины растащить. Ну и потом присоветовал собирать посольство, да отправлять его в Винницу, а потом и в Киев, чтобы проситься в Союз Торговых Городов.
– Да ну, – махнула рукой девушка. – Нужны им какие-то нищие молдаване. Не возьмет их никто никуда, больше проблем, чем пользы.
– Они не нищие давно, жирок у них под кожей с тех пор, как отец мой Молдавию ограбил, уже накопился. Да и с проблемами я им помог. Костеглотов мы вывели, а самую большую шайку разбойников тоже под корень извели. Так что теперь, может быть, и возьмут. Но это уже как Григорий решит, я так думаю. Да и вообще не наше это дело, пусть у него голова болит.
– Да, после того, как ты от такого приданого отказался, свое предлагать даже как-то неудобно, – каким-то странным тоном проговорила Анастасия.
– Ты о чем? – не понял так.
– Так ведь у меня тоже претензия на земли есть, – ответила девушка. – Отцовское-то поместье, пусть его и другому человеку передали. Но его ведь передали именно потому, что при мне дружины сильной не было, а так в книгах записи есть, так что напомнить об этом королю вполне можно. И ты вполне мог бы это поместье отбить, дружина у тебя такая, что ни одна шляхетская в сравнение с ней не идет. Король, конечно, поартачился бы, но мы ему подарков прислали бы, и тогда он бы понял, что с нами выгоднее дружить, чем воевать. И мы бы так с тобой зажили там, ух… В Польше земля добрая, селян на ней аж два десятка семей было, а теперь-то, наверное, и поболее.
– Ты шутишь, я надеюсь? – прищурился я.
Нет, брать Анастасию в жены мне бы и в голову не пришло, уж очень сильно меня пугало ее прошлое. И этих ее намеков я не понимал, вернее, не знал, имели ли место вообще эти самые намеки.
– А вот и думай теперь, шучу или нет, – ответила Анастасия.
– Ладно, – вздохну я. – Помощь от меня ты получишь, я тебе ее уже пообещал. Только давай впредь без таких намеков обойдемся, хорошо? Я тебе помогу, и мы расстанемся друзьями, ты дальше своими делами заниматься будешь, я на полночь уйду Полоцк отвоевывать, ну или в Пять Княжеств, если Григорий мне действительно помочь сподобится.
– Ну вот, теперь уже пошутить даже нельзя, – грустно улыбнулась девушка. – Ты только сам подумай, как все хорошо могло бы повернуться, если бы ты согласился. А насчет Григория можешь не волноваться, он тебе уже помогает, ты об этом только не знаешь.
– Это как? – удивился я. – И с чего бы ему вообще мне помогать? Зачем ему в политику Пяти Княжеств лезть, разве не довольно того, что мы у них товар покупаем, да свои товары продаем?