н. Ничего, отобьются.
Остальные выдвинулись навстречу подкреплению, пришедшему из Крыма. По моим прикидкам почти тысячи бойцов точно хватило бы для того, чтобы остановить, разбить и повергнуть в бегство полторы сотни конных. А вот чтобы уничтожить, нет. Попросту не догнали бы они их, как ты, будучи пешим, собираешься всадника догонять?
Мы двинулись в ту же сторону, куда ушла основная часть наемничьего войска, но шли не по их следам, а параллельно им. Очень скоро мы их догнали и даже перегнали, однако на вид решили не показываться, опасаясь, что нас примут за крымчан. Мне только этого и не хватало, чтобы в нас принялись стрелять свои же.
Наш отряд спрятался в низине за холмом. Позицию выбирал я, и уже только после этого попросил одобрить ее боярина Луку. Как по мне, так здесь мы были совершенно незаметны, к тому же брать разгон для первого удара рогатинами будет гораздо удобнее, если мы будем наступать сверху вниз. Лука Филиппович мою придумку одобрил, поэтому там мы и остановились.
Все спешились, но от лошадей никто далеко не отходил, слушаясь моего приказа. Мы же вместе с боярином Лукой и Петром ползком двинулись на вершину холма, для того, чтобы посмотреть за ходом битвы. Для исполнения моей задумки очень важно было ударить вовремя, потому что если мы сделаем это раньше времени, то крымчане вполне могут встретить нас стрелами и рогатинами, а это чревато большими потерями. Если же мы прибудем на битву позже, чем нужно, то вместо слитной атаки нам придется гоняться за разрозненными отрядами. Погоня тоже чревата травмами и ранами, крымчаки-то будут отбиваться.
С этого холма было видно достаточно далеко. По крайней мере, я мог рассмотреть наемников, готовых к бою. Да и крымчан наверняка видно будет. Главное момент не упустить, тут ведь командовать опять мне придется, потому что задумка моя. Хотя боярин Лука и Петр наверняка что-нибудь, да подскажут, не будут же они как истуканы стоять. К тому же в конной сече они меня гораздо искуснее, Лука Филиппович так вообще отрядом командовал, Петр сам дрался не раз. А ведь старик даже десятником не был, среди них десятник был Игнат. Вот уж кто подсказать бы мог по делу. Да только нет его.
– Хорошую позицию Иван выбрал, – проговорил боярин Лука, когда мы поднялись наверх. – По бокам холмы, по ним войско особо его не обойдешь, особенно, если учесть, что один из холмов мы заняли. Уклон есть, небольшой, конечно, но может помешать крымчакам разгон взять.
– А как они дерутся-то? – спросил я. – Ну, как они на стенах дерутся, это мы видели, а в поле как? Вдруг они не пойдут в сечу, а попытаются стрелами войско закидать?
– А толку-то его стрелами закидывать, Олег, – ответил боярин Лука. – Щит есть у каждого, прикрыться все смогут. Да и в ответ ведь стрелять начнут, не зря Иван на вторую линию стрелков собрал, сам ведь видишь. А по всаднику попасть гораздо проще, чем по пешему, лошадь-то, как ни крути, гораздо крупнее человека. А если лошадь убита, то и от всадника никакого толка уже.
– Я бы на месте крымчан ударил бы в рогатины, – проговорил Петр. – Если повезет, то первые ряды разметали бы. От стрелков бы толку не было, потому что стрелки по своим стрелять побоялись бы. Ну и дальше уже кто кого передавит. Правда полуторами сотнями на почти тысячу воинов нападать, это плохая затея. Как бы крымчане, увидев, сколько их тут народа ждет, назад бы не повернули.
– Да, – сказал боярин Лука. – Что делать-то будем, если они просто назад повернут?
Я задумался. С одной стороны, можно было бы догнать крымчан и связать их боем, тем более, что мы на свежих и отдохнувших лошадях, а они уже какое-то время едут на них из самого Крыма. Но идея мне эта не нравилась. Во-первых, нужно чтобы остальные наемники тоже пошли в атаку, а они о том, что мы здесь, даже и не знают. Как бы не получилось так, что мы нападем на крымчаков, а наемники будут стоять на месте, смотреть, как мы друг друга режем, да недоумевать, кому же это пришло в голову напасть на их врагов.
Во-вторых, мне не хотелось терять людей. Ну вот совсем не хотелось, мне каждый дружинник был как брат, если не родной, то двоюродный точно. А одно дело – ударить в спину коннице, которая уже готова разбежаться, и совсем другое – догонять цельный и сбитый вместе отряд. Первое по моему разумению было почти безопасной затеей, а вот второе уже чревато тяжелыми потерями. Особенно, если учесть, что этот отряд превосходит нас в численности.
– Уйдем, – ответил я. – Пусть Иван потом сам думает, как их из долов, да лугов местных выковыривать. – Опасно это, а людей терять не хочется.
– Понимаю, – согласился Лука Филиппович.
– Идут, – вдруг проговорил Петр, показывая в сторону, противоположную той, где стояли наемники.
Вот ведь, старик, а подходящее войско разглядел первым. Наверное, потому, что он в отличие от нас не был занят разговором, а именно что наблюдал за происходящем на поле будущего боя.
И действительно со полуденной стороны подходил большой отряд, это было видно по пыли, поднимающейся от дороги. Да, Игнат в свое время учил меня различать численность идущего войска по поднимаемой им пыли. Полезная вещь для разведки, другая вещь, что это не всегда работает, потому что пыль в наших местах не такое уж частое явление. Иногда ее прибивает к дороге дождь, а иногда кругом густо лежит снег, и никакой пыли ты, естественно не увидишь.
– Много, – проговорил Петр. – Сотни полторы-две и правда.
– А наемников почти тысяча, – ответил я. – Выдержат. Да и мы подсобим, если что.
– Я беспокоюсь не о том, что наемники не выдержат, а о том, как бы крымчане сразу назад не повернули, – ответил Петр. – Надо было Ивану засадный полк делать, а здесь только сотни три оставить. Тогда точно полезли бы. А на тысячу могут ведь и не полезть.
– Тогда весь основной полк выбили бы, – ответил я. – У трех сотен пеших даже против полутора сотен всадников никаких шансов нет. Конями стопчут, да перебьют всех.
Сказал я это, а сам подумал, видимо, Ивану тоже не хочется людей терять. Ну да, наемники они ведь не за идею и страну воюют, а за деньги. Другое дело, что на штурм он нас все-таки погнал, но тогда мы, видимо, недооценили крымчан, никто не думал, что они станут отбиваться настолько остервенело. И о том, что так поступят с засылами, тоже никто не думал. Вот ведь дела.
Скоро помимо тучи пыли стало видно и самих воинов. Все, как один, конные, но почти никто не носил доспех. На крымчанах были только стеганые поддоспешники. Ну да, это и понятно, броня, как ни крути, штука дорогая, а стеганки дешевы и поэтому и распространены. А они ведь и защищают неплохо, удар меча, пущенный вскользь могут выдержать, если повезет. Да и стрела, если на излете, глубоко не пройдет, засядет в конском волосе или в пакле, смотря из чего сделан поддоспешник.
Скоро крымчане подъехали ближе и принялись выстраиваться в три ряда. Теперь я мог разглядеть и их оружие, и оно к моему удивлению практически не отличалось от того, чем воевали в Пяти Княжествах. Были тут и рогатины, и мечи, и боевые топоры. Странное дело, вроде бы говорят, что у крымчан с оружием плохо. Неужели и этим досталось снаряжение из караванов союза торговых городов.
– Выстроились, – проговорил боярин Лука. – Биться будут, значит.
– Может и не будут еще, – покачал я головой. – Может, поговорить захотят.
И действительно из ряда крымчан выехал один, высокий и очень крепкий. На нем, кстати говоря, имелся и настоящий пластинчатый доспех, вроде того, что носил я сам. Насчет качества не скажу, но вид у них был похожий. Одновременно из ряда наемников вперед вышел еще один человек. Разглядеть лицо с такой дистанции я не мог, но по доспеху и вооружению понял, что это Иван Резаное Ухо.
– Кто такие? – прокричал он, приложив ладони ко рту, видимо, чтобы слышно было лучше.
– Я Андрей из Балаклавы, – был ответ. – Еду к моему брату Петру, который взял Херсон. Веду ему войско на помощь. Теперь ты назовись.
Вот ведь удивительно, они из Крыма приехали, а имена у них все равно такие же, как на родной Брянщине. К тому же, как объяснил мне настоятель Николо-Одринского монастыря, все эти имена еще и православные, то есть христианские. А все потому, что раньше везде, и в Крыму, и на землях Союза Торговых Городов, и даже в Литве и Молдавии жило немало русских людей, которые, естественно, были православными. Но в той же Литве и Молдавии жили и свои, местные, поэтому имена у них от наших отличаются.
Но неужели таких не жило в Крыму? Или там что-то такое случилось, из-за чего местных под корень извели? Или вывезли куда-нибудь? Черт знает, и ведь без книг, что в обители остались, и не узнаешь ничего толком. Да и там не факт, что хоть что-то написано.
– Я Иван Резаное Ухо, воевода наемничьего войска, – ответил предводитель наемников. – Херсон в осаде. Разворачивайтесь и возвращайтесь в свой Крым, вам на земле Союза Торговых Городов делать нечего.
– Лучше вы сворачивайте осаду и уходите, – прокричал в ответ тот, что назвался Андреем. – Херсон теперь наш, и вам его не взять. Мы – только первый отряд из тех, что придут на помощь Петру. Всех вам все равно не побить. Так что уходите и скажите торгашам из Киева, чтобы готовили деньги, потому что через устье Днепра их бесплатно больше никто не пропустит.
– Не договорятся, – качнул головой боярин Лука. – Один уговаривать уйти стал, второй слабину почуял и свое талдычат. Если этот Петр действительно этому Андрею брат, то он уйти, конечно, не сможет, попытается в крепость пробиться. Правда, там еще люди стоят, так что у него этого сделать точно не получится.
– Мы не уйдем, – ответил Иван. – Херсон торговый город, и принадлежит Союзу Торговых Городов. Мы его возьмем. И вас тоже не пропустим. Так что разворачивайтесь и уходите, пока еще не слишком поздно.
– Ну тогда, значит, биться будем, – прокричал крымчанин, развернул лошадь и очень скоро исчез в ряду воинов.
Иван тоже развернулся и ушел. Одновременно с этим стрелки, что стояли за наемничьим воинством вскинули луки и выстрелили, все одновременно. Однако стрелы летели медленно, а крымчане бросили коней в галоп, поднимая копья для ударов. Кто-то, конечно, упал, но большинство наших врагов избежали этой участи и сейчас неслись на наемников.