Нанять два отряда по три десятка человек было дороже, чем если бы я заплатил одному отряду в шесть десятков. Но все большие отряды отправились в Крым, набег на который обещал большую добычу и великую славу. Помимо этого, дружина моя пополнилась ещё на полдесятка новиков, которых специально для меня подготовили Савва и Ромка, оставшиеся в Киеве. Новики уже знали, что им предстоит служить под началом того самого князя Олега, что уничтожил логово костеглотов и побил молдаван. Оставшиеся в Киеве мои дружинники смогли преподать им кое-какие уроки и выдали им доспех и оружие из того, что мы оставили на подворье. Да, считать, что мы полностью восполнили потери было нельзя, потому что парни явно было слабее погибших новиков, и уж тем более наемников из отряда Степана, но это уже было лучше, чем ничего.
Парни оказались в целом годные, так что в строй мы их поставили. А что верхом воевать не умеют, то это ничего страшного. Наемники Степана тоже на лошадях драться не обучены, но учатся быстро. Так что под моим началом снова было шесть десятков. Правда тех, кому я доверил бы свою жизнь, было гораздо меньше, из их числа смело можно было исключить молдаван и новичков, что мы взяли в Киеве. Да и насчет наемников был большой вопрос. Тот из них, что разговаривал со мной, явно метил в бояре, и в целом я мог бы даровать ему боярский титул, но как на это посмотрели бы настоящие бояре. Даже не те, список которых дал мне Григорий, а те, которые шли в моем войске. Да и потом мне ведь придется искать ему поместье и деревеньку на прокорм…
Зато я сумел выбить из Григория оплату для людей Степана. Большую часть денег отдал им, чтобы купить их лояльность, меньшую оставил себе. А что, мне нужно платить наёмникам, так что мне эти деньги были нужнее.
Анастасия осталась в Киеве, сказала, что должна решить какие-то свои дела, вместе с ней осталась и бывшая лекарка. Однако она пообещала, что догонит нас в Брянске. Еще бы, она ведь приняла свадебный дар от боярича Владислава, и согласилась выйти за него замуж. Однако так как старших родственников не было ни у Славки, ни у воительницы, свадьбу им должен был устроить я. Если, конечно, у нас все получится.
Но все это было там, в Киеве, а сейчас мы в Брянске. И вопросы, которые встали передо мной, были гораздо сложнее. И, честно говоря, я опасался, что не смогу найти на них ответов. Оставалось только положиться на наитие и идти вперед, как я, впрочем, всегда и делал. Я ведь сын своего отца, который был великим вождем и князем, и должен же я унаследовать хоть частичку его способностей и удачи, верно?
Мы подъехали к детинцу, и Николай вышел вперед, показывая стражникам какой-то лист бумаги. Либо подорожную, либо договор, заключенный с наместником. Да, купцы очень любят договоры, за год с лишним работы на них я успел осознать это.
Скоро нас пустили внутрь. Дружину за исключением десятка самых верных людей, среди которых были и боярин Лука с сыном, нам пришлось оставить во дворе. Зато остальных пустили в терем. Мы оставили лошадей и двинулись внутрь, в большой зал, где наместник встречал гостей
Наместник с дружиной пировали. Места за большим столом были заняты, если не считать самых дальних. Людей здесь сажали по знатности, самых близких наместнику – поблизости, остальных поодаль. Зал, однако, действительно был большим, при желании в нем можно было бы разместить пару сотен народа.
Низкий потолок поддерживался столбами, стены были бревенчатые, как и почти везде, и на них висели охотничьи трофеи и знамена. В том числе и личное знамя Брянского наместника с белым замком на черном фоне. Замком не в смысле строения, а в смысле штуки, которой закрывали ворота амбаров и складов. А я ведь даже не знаю, почему у наместника такой родовой знак. Но, подозреваю, что его предки заслужили его отнюдь не ратными подвигами. В отличие от того же боярина Луки, на знамени которого красовалась разрубленная башка волкулака.
– Николай, – проговорил наместник, когда мы вошли и встали у выхода из большого зала. – Ты уже вернулся? И как всегда вовремя, ровно к пиру. Ты привез мне то, о чем мы договаривались?
– Привез, – ответил купец и вдруг добавил. – Я привез тебе даже больше, чем ты ожидаешь.
В тереме был только наместник с ближней дружиной и боярами. Я не знал бояр в лицо, но был уверен, что как минимум несколько из них уже согласились поддержать меня. Теперь оставался только вопрос, поддержит ли меня дружина наместника. Григорий обещал, что старшие должны встать на мою сторону. Я по-прежнему в этом сомневался, отчетливо осознавая, что если все выйдет не так, как планировал киевский мэр, то наше путешествие закончится прямо тут. Из терема нас не выпустят.
Возможных врагов здесь шесть десятков, а нас всего десятеро, если не считать купца, а уж он-то в драку вряд ли полезет, хоть и носит на поясе меч. Хотя этого может хватить, чтобы к бою присоединилась остальная моя дружина, оставшаяся снаружи. Но все равно нас сомнут, в городе одной стражи больше, чем нас всех вместе взятых, и как бы не в два раза.
Пришло мое время действовать. Я расстегнул застежку, позволяя плащу упасть на дощатый пол, шагнул вперед, гордо поднимая голову и выкрикнул:
– Я, княжич Олег, сын великого князя Кирилла Орловского, вызываю тебя, предателя, отравителя и убийцу на бой!
Ответом мне была тишина. Молчали все: и сам наместник, ошарашенно смотревший на меня так, будто увидел оживший труп, и бояре, и ближняя, старшая, дружина наместника. Судя по их возрасту, тут еще были воины, сражавшиеся вместе с моим отцом.
И тут я понял, что ничего от меня не зависит. Как, собственно говоря, и от самого наместника Дмитрия. Все зависит от этих самых воинов. Если сейчас наместник прикажет им взять меня, и они послушаются, то никто меня не спасет. Мы не отобьемся, нас просто сомнут. Оставалось только надеяться. Нет, не на чудо, на то, что слова Григория окажутся правдой.
– Нам ни к чему губить дружины, – по какому-то странному наитию продолжил я. – Это хорошие воины, они могут послужить во славу Пяти Княжеств. Им незачем влезать в нашу свару. Давай решим все один на один, как мужчины, давай побьемся, и пусть правит тот из нас, кто сможет убить другого.
Наместник взял кубок и отпил из него. Поставив емкость на стол, он встал и, пристально посмотрев на меня, проговорил:
– Значит, тебе хватило наглости вернуться? И это после того, как тебя чуть не повесили по моему приказу? Я слышал про тебя, говорят, ты окреп, набрал дружину, побил какого-то молдавского княжича. Так и шел бы дальше наемничать, зачем тебе зазря кончать свою жизнь, да еще и так глупо?
Я не стал ничего отвечать. Пусть болтает, так или иначе ему либо придётся выйти со мной на поединок, либо меня все равно убьют.
– И Лука тоже с тобой, наверное? – продолжил наместник. – Лука Филиппович, где ты там, покажись.
Боярин Лука тоже расстегнул застежку и стряхнул плащ на пол. Выглядел он как обычно, длинные усы свисали ниже подбородка, а посреди бритой головы торчал чуб. Я часто видел, как он выбривает голову своим ножом, хоть и до конца не понимал, зачем он это делает.
– Это ведь ты отбил его с места казни, когда он попытался вызвать меня на поединок в прошлый раз? – спросил наместник. – Ты – хороший воин, Лука, и тебе совсем не обязательно умирать. Я помню из-за чего началась твоя вражда с Андреем, и могу положить ей конец. Я договорюсь с ним, тебе вернут имение и твои деревни. Только брось этого самозванца, и все это снова станет твоим.
– Мое моим и так останется, – ответил боярин Лука. – А княжича я не брошу. Я с ним через многое прошел, служил ему так же верно, как его отцу. Да, именно отцу, я верю, что Олег – действительно сын князя Кирилла. Расскажи лучше, как вы его отравили. Мышьяком, верно? Ну и как я должен верить, что вы и мне мышьяка в вино не подсыплете? Нет, Дмитрий, я тебе не верю. С Олегом я останусь до конца.
Если наместник хотел найти кого-то, кто откажется от меня, то начинать ему точно нужно было не с боярина Луки. Это был человек по-настоящему верный, особенно после того, как я спас из петли его сына. И да, он возвратил мне этот долг сторицей, но все еще считал себя обязанным.
– Жаль, – поморщился наместник. – Дурак ты, Лука, и свой последний шанс упустил. Взять их.
Я напрягся. Это был ключевой момент, если дружина сейчас похватает оружие и бросится на нас, то, значит, мы зря сунули голову в осиное гнездо. Хотя, какое это осиное гнездо было, самая настоящая медвежья берлога. И медведь в ней сидел старый и сильный.
Однако никто из дружины даже не дернулся. Только один из них, старый воин, чем-то неуловимо напоминавший мне Игната, встал со своего места и пошел ко мне. Остановился в двух шагах, внимательно всмотрелся мне в лицо, задержал взгляд на рукояти моего меча, а потом сказал:
– А ведь похож, похож, – он повернулся к наместнику, криво усмехнулся, а потом вдруг подмигнул мне. – Значит ты, парень, молдаван побил и молдавского княжича убил?
– Так было, – ответил я.
– И сколько тех молдаван было? В песнях, которые про тебя складывают, говорят, что две сотни. Так что ли?
– Не так, – мотнул я головой. – Поменьше их было, сотни полторы. А нас меньше полусотни было. Но ничего, справились. Княжич их, правда, сбежал, но мы его догнали, а потом я его на поединок вызвал. И он согласился, уж очень сильно ему хотелось отцу моему отомстить. Да только вот силенок не хватило.
– А правда, что ты логово волкулаков разорил? – спросил кто-то из-за стола. – Тех самых, из-за которых Ямполь проклятым местом считали.
– Не волкулаков, – покачал я головой. – Там другие твари были, костеглоты, но тоже опасные очень. Мы на них охоту открыли, побили сколько смогли, а потом оставшихся в логове зажали и добили.
– А про то, что ты войско наемников спас, когда вы Херсон брали, тоже не врут? Что, мол, они уже бежать были готовы, а ты в спины крымчанам ударил и всех перебил?
– Правда в этом есть, но не совсем. Наемники крымчан бы перемололи, но с гораздо большими потерями. Так что кого-то я действительно спас. Но точно не все войско.