– Да, боярин, как скажешь, – согласился я.
И мы двинулись в разные стороны: он к своему сыну, стоявшему на пороге самой большой избы, а я к своим товарищам.
– Ну и укрытие они себе нашли, – сказал Степан. – Я эти места знаю более-менее, под самым носом у наместника же укрылись. Скажешь кому, все равно не поверят.
– Интересно, как они с Зушей связываются? – спросил Роман, которого, как всегда, больше интересовала практическая часть.
– Меня другим путем вели, не через болото, – пояснил Петр. – Но, если там двадцать конных провести, да с заводными, то не то что тропа выйдет, тракт целый. Вот нас и вели через лес. По уму кстати вели, следы путали, петли наворачивали, а под конец – болото. Через него, если тропы не знать, пути нет.
– Это хорошо, значит, знающие люди со нами будут. Да и рать вдвое увеличилась, и не новики, как мы, а бойцы закаленные. Слышали же ведь, небось, как они наместничью рать разметали, когда из усадьбы прорывались, – я сделал небольшую паузу и решил перевести тему. – Нам отдельную избу выделили, вон ту. Надо лошадей обиходить, поесть приготовить, да по-хорошему спать ложиться.
Так и поступили. Отвели скакунов в конюшню, развьючили, обтерли шкуры пучками соломы, задали им сена, воды, овса решили дать потом. Перетащили седла и вьючные сумы в избу – хоть все теперь вроде бы и свои, но лучше уж перебдеть. Потом нарубили дров, разожгли очаг, подогрели солонины, сварили каши.
Поели. Я думал, что бессонная ночь и сытный завтрак сделают свое дело, и меня потянет на боковую, но этого не произошло. Сон не шел. То ли дело было в том, что события последних дней никаких не хотели меня отпускать, то ли еще в чем…
Короче говоря, не уснул я. Вспомнил, что нужно приготовить лекарства для боярича и решил заняться этим прямо сейчас. Открыл седельную суму, достал нужные травы и ступку с пестиком, посетовав, что у меня нет лаборатории, которая была всегда под рукой в Орле. Но придется обходиться тем, что есть.
Быстро покидал нужные травы в ступу, растолок, пересыпал получившуюся смесь в одну из пустых глиняных фляжек, которые носил с собой, поднялся и выскользнул из избы. Парни уже спали, Петр же заметил, что я ушел, но ничего не сказал.
Добравшись до двери избы, которую занимал боярин, я постучал, дождался, пока меня позовут, и вошел внутрь. Боярич, вопреки моему ожиданию, тоже не спал. Они сидели за столом и ели что-то из мисок.
– Поговорить зашел, княжич? – спросил у меня Лука Филиппович.
– Лекарства занес для Никиты, – ответил я, показывая фляжку. – Горсть вот этого нужно развести в стакане воды и выпить. Так три раза в день.
– Хорошо, – кивнул боярин. – Мне Никита как раз рассказывает, как ты его освободил. Присаживайся, мы сейчас доедим, и я как раз воды вскипячу. Может, тоже поесть хочешь?
– Нет, – помотал я головой. – Мы с моими людьми поели уже. Но за предложение спасибо.
Я уселся на лавку рядом с бояричем, поставил флягу на стол. Лукич имел вид гордый и довольный, ел с аппетитом. Ну да, ему же в плену голодать пришлось. Или как там монастырские говорили, поститься.
– Меня вот только одно интересует, как тебя за человека боярина Сергея-то приняли?
– У меня кожа от него есть, – ответил я. – Боярин Сергей очень хотел меня с товарищами к себе в дружину получить, даже кожу дал. Вот, ту кожу я начальнику стражи и показал. Поверили.
– Поверят, куда денутся, кожа настоящая, – кивнул Лука.
– Я им и наплел, что меня боярин Сергей прислал специально, чтобы Никиту Лукича допросить. А потом…
– Дальше знаю, – покивал боярин. – Никитка уже рассказал. Спасибо тебе за то, что помог, показал, что своим ты верен. Отец твой тоже такой был.
– А каков отец-то мой был? – не выдержав, спросил я. – Я про него кроме легенд и не знаю ничего. Игнат, как спросишь, хмыкает только, да сказал пару раз, что я не похож на него. Да и ты тоже сказал, что не похож, когда мы на дороге встретились.
– А как так вообще вышло, что он тебя нашел? – спросил Лука. – Ну, Игнат твой. Откуда он узнал, что ты Кириллов сын?
– Да, он говорил, что восемнадцать лет назад с разбойниками схватились на Десне, князь с лошади упал и зашибся. А мать моя вылечила его, ну и у них любовь, значит, случилась.
– Помню, было такое, – снова кивнул боярин. – Не про любовь, про сечу. Эх, знали бы мы про тебя раньше, еще до того, как наместники всю власть под себя подмяли, привезли бы в Орел вместе с матерью, да посадили бы на престол. Все одно, Кириллова кровь.
– Игнат говорил, что сам до недавнего времени про меня не знал. Ему это отец только перед самой смертью рассказал. А про то, что я родился, только в том году узнал, от одного из дружинников, которому отец землю дал в моем селе.
И только сейчас я подумал, что землю-то своему верному воину отец мог дать с умыслом, чтобы он за мной с матерью присмотрел. Жаль, что не спросить, а у дядьки Виталия выспрашивать смысла нет. Ему-то он и ничего не рассказать мог.
– Ну, раз молчал, значит, были на то причины, – пожал плечами Лука. – Может быть, знал что-то…
– Убили отца? – задал я, наконец, вопрос, который тревожил меня с того момента, как я побывал в лаборатории лекаря и нашел там мышьяк. – Как он умирал-то?
– Насчет того, что убили, слухи ходят, болел он сильно. А как умирал – не знаю. Не в городе я тогда был. Отец твой хоть и мудр был, но всегда честен. Отравить его могли, я и сам так долгое время думал. Ну ничего, чего сейчас об этом вздыхать. Надо жить дальше.
Я поднялся с места, ощущая ком в горле. В тот момент я чувствовал себя как никогда одиноким. С отцом даже знаком не был, мать волкулак убил, дедов и бабок я и не видел. Да и знаю только про одну с материнской стороны, она тоже лекаркой была, и тоже одна жила.
Вроде бы люди вокруг, и все они мне на верность поклялись, оружие из моих рук приняли, а это многого стоит. Но все равно я как-то наособицу стою. Вернулись бы скорее Пашка и Игнат, может легче станет…
– Дальше жить надо, – я поднялся с места. – Но за отца мне все равно ответят. И до правды я докопаюсь.
И сразу легче на душе стало. Вот она – цель, ради которой жить стоит. Не только отцовский престол вернуть, но и клятвопреступников, что его убили, к ответу привести. А еще лучше – убить таким же способом, как они с моим отцом поступили. Накормить мышьяком, чтобы на дерьмо изошли, чтобы мучились.
Попрощался с боярами, взял с Лукича обещание пить лекарства и отправился к своим. Там устроился на лежаке, подложив под голову седло, да уснул.
Дни снова потянулись своим чередом.
Я продолжал заниматься лечением боярича Никиты, который, узнав о моем благородном происхождении, несколько поубавил спеси. Да и вообще, он оказался неплохим парнем, конечно, высокомерным и жестоким, но по-своему веселым.
На второй день, удостоверившись, что болезнь практически отступила, я разрешил ему начать тренировки с мечом. Да и Лука подтвердил, что не дело это боярину залеживаться в постели. Так у меня появился еще один напарник для тренировок.
Как выяснилось, Никита впервые взял в руки меч, когда ему было три года, а к двенадцати уже вырос в приличного бойца. Правда, набор приемов у него был такой, специфический: так как сил для того, чтобы выйти с взрослым воином на равных у него не хватало, он умело пользовался разными хитростями и уловками. Ну и меня да Ромку, конечно, в них поднатаскал.
Да и другие воины не отказывались скрестить мечи с «княжичем», как они говорили, поэтому мечи на тренировочной площадке, специально оборудованной посреди деревни, начинали звенеть ранним утром, и заканчивали только ближе к ночи.
В остальное время мы охотились на зайцев и оленей, готовили пищу и занимались прочими рутинными занятиями. Я еще начал собирать лекарственные растения, чтобы пополнить запасы: из села мы взяли не так уж и много, а сейчас заводные лошади есть, можно больше прихватить. Запас карман не тянет.
И хоть в Орле дни тоже были наполнены рутиной, но она разбавлялась шумом стольного града. Здесь же, посреди дремучего леса, наш покой не беспокоило ничего. Если честно, на третий день я уже стал забывать о существовании остального мира, все больше втягиваясь в жизнь дружины боярина-разбойника.
Но мир напомнил нам о себе.
Глава 7
Орловское княжество. Укрытие мятежного боярина Луки. Середина весны 55-го года от Последней Войны.
Началось все с того, что к нам в избу пришел Никита, напустивший на себя таинственный вид, и спросил, охотился ли кто-нибудь из нас на волков. Петра, который в этой опасной забаве наверняка уже участвовал, дома не было, а Степану делать этого не приходилось. Нам с Ромкой тоже, самым выдающимся нашим охотничьим трофеем оставались вепри, убитые в рощице неподалеку от Васильевского села прошлой осенью.
Как оказалось, вчера дружинники вернулись с охоты и рассказали, что видели недалеко от их обычных троп следы волчьей стаи. Небольшой, едва ли с десяток голов, и, скорее всего, молодой. И взять эту стаю ничего не стоит, нужно только подготовиться: постирать одежду, натереть ее полынью, а потом подвесить над одной из троп несколько освежеванных зайцев, так, чтобы кровью воняло как можно сильнее. Ну и дождаться зубастых гостей, конечно же.
Так мы и оказались в засаде посреди леса. Я сжимал короткое охотничье копье и изо всех сил вглядывался в темноту, туда, где были развешена приманка. Рядом лежала куча пропитанных древесной смолой факелов, их следовало разжечь, чтобы напугать зверей и заставить их сбиться вместе. Но этим должен был заняться Ромка.
Волки – это, конечно, не волкулаки, но тоже очень опасные твари, и никому не хотелось быть покусанным. Обычно на них охотились с волкодавами, но собак у нас не было, поэтому поляну с приманкой окружили с десяток дружинников боярина Луки. Чтобы перекрыть зверям путь, если они попытаются вырваться из засады.
– Идут, слышишь? – шепотом спросил Ромка, когда откуда-то со стороны послышался протяжный волчий вой. – Идут…