Подсыпав на раны еще немного порошка из ноготков и лечебной плесени, я вышел из избы. Навстречу мне с двумя ведрами воды шел Ромка. Ну да, я позже всех проснулся, остальные уже куда-то ушли.
– Как там раненый? – спросил он. – Жив?
– Жив, – кивнул я. – Кровь остановили вчера еще, кости в руке вправили. Теперь, все от него самого, да от Красного Тельца зависит. Если дух его крепче болезни окажется, то выживет. Но крови много потерял, надо бы мяса свежего, печенки, а еще лучше крови свиной. Она для этих дел лучшая самая.
– Вепря брать разве что идти, – пожал плечами парень. – А насчет мяса – Петр то же самое сказал, как проснулся. Самострел взял, да пошел на охоту. Думаю, с мясом вернется.
– Вот и славно. Полей водички, освежиться хочу. Башка гудит после ночи бессонной, как с похмелья.
Ромка исполнил мою просьбу и вылил мне на ладони немного воды, пахнущей свежей хвоей. Я умылся, прополоскал рот, отпил немного воды прямо из ведра, и пошел за избу. Видел я там заросли крапивы свежей, а она мне пригодится может.
Так и оказалось, крапива росла густыми зарослями, молодая, но уже очень колючая. Вытащив засапожник, я принялся срезать верхние, самые нежные листочки. Если кровь остановить нужно, свежая крапива – первое дело. А вот беременным ее, например, ни в каком виде нельзя, тело плод отторгать начнет.
Набрав целую охапку свежей колючей крапивы, я вернулся в избу, принялся мелко ее нарубать и кидать в котелок. Пока так полежит, а потом можно хоть куда – хоть в суп, хоть прямо так к жареной печенке добавить. Листья свежие, сока много дают, так что сухой еда не будет.
Пока занимался этим, вернулся Петр с двумя уже освежеванными зайцами. Пришлось браться за готовку: распотрошил косых, отложив отдельно печень и сердца, мясо промыл, нарубил на куски, бросил в другой котел и вышел на улицу. Не хотелось в избе чадить, лучше уж на костре сварить суп по-простому.
Уселся на чурбак у костра, помешивая варево своей деревянной ложкой, периодически поглядывая на Никиту, который тренировался защищаться сразу от двоих взрослых дружинников. Защищался он, надо сказать, неплохо, я бы так не смог. Вот что значит – с трех лет с мечом в руках. Лука Филиппович тоже молодец, и сам воин, и сына своего так же воспитал. Вода скоро закипела и стала мутнеть: мясо разваривалось.
– Олег, – позвал Ромка. – Тут Ян очнулся, ругается, что связали.
– Сейчас подойду, – ответил я, поднимаясь. – Посмотри за костром пока.
Двинулся в избу, вошел внутрь, пододвинул седло к постели, присел, принялся распутывать узлы. Если хорошо все пойдет, то больше его полынью поить не придется, обойдемся более мягкими средствами.
Я ожидал что боярин начнет спрашивать меня о своих ранах и здоровье, однако вопрос оказался совсем не таким, как я ожидал.
– Как там тебя назвали-то? – Ян смотрел на меня без враждебности, но с каким-то напряжением. Будто узнать пытался.
– Олег, – я усмехнулся.
– И Олегом тебя звать, и науке лечебной обучен, – проговорил боярин. – Ну, так, значит, за спасение свое я боярина Сергея благодарить должен?
– Ошибся ты, боярин, не служу я Сергею, – покачал я головой и, заметив, что собеседник мой напрягся, добавил. – Но и Луке Филипповичу не служу.
– Тогда кто же ты такой? – прошептал он.
– Петр, – я повернулся к старому воину, который как раз решил прилечь после охоты. – Кто я такой?
– Княжич Олег, сын Кирилла Орловского, – ответил тот, и повернулся на бок. Интересно ему стало, видать, о чем мы с боярином говорить будем.
– Но это невозможно, – проговорил Ян. – Князь Кирилл даже женат не был, и наследника оставить не успел.
– В этом и дело, что я незаконнорожденный, – пожал я плечами. – Но имеется у меня желание отцовское наследство получить. Так что это боярин Лука мне служит. В обмен на то, что я сына его от плахи спас.
– Ой, плохое дело ты затеваешь, парень, – покачал головой боярин. – Ой, плохое, крови море прольется.
– А то, что наместники затеяли, дело хорошее? – спросил я. – То, что они княжество, которое отец мой собирал, ради которого столько крови и пола пролилось, разделить собрались? То, что они отца моего убили, чтобы власть в свои руки заполучить?
Боярин не ответил, он думал. Думал долго, я тем временем решил уже заняться своим делом: приготовить настой из календулы, шалфея и душицы. В самый раз: и тело согреть, и душу, и дрянь всю, которая от нагноения в кровь попадает, вывести.
– И что теперь? – спросил он. – Что вы со мной сделаете?
– Это уже от тебя зависит, – я усмехнулся. – Присоединяйся к нам, мастер-лучник и хороший следопыт нам понадобится.
– Я уже говорил, что я не воин, – нахмурился Ян.
– Воин – не воин, а полезным человеком оказаться можешь. К тому же, раз уж ты сам стрелять умеешь, то и людей моих обучить вполне способен. Чтобы они хотя бы за тридцать шагов из лука попасть могли. Я вот, не поверишь, луком совсем не владею.
– А если откажусь? Что тогда?
– Да, ничего, – пожал я плечами. – Я бы мог сказать: будь с нами или умри. Но мне верные люди нужны, а не трусы. И ты мне не враг, боярин Ян. Если откажешься, то полежишь себе спокойно в запертой избе, пока мы уезжать не решим. Потом с завязанными глазами тебя так же вывезем на какой-нибудь постоялый двор, там и оставим, до Орла сам доберешься.
– Благородно поступаешь, – кивнул он. – Не боишься, что расскажу я наместнику о том, что княжий сын объявился вдруг?
– Так мы далеко уже будем. За то, что я боярича Никиту у них из-под носа уволок, они и так на меня в обиде, думаю. Разыскивать будут. А дружину мою по всем Пяти Княжествам искать, у них сил не хватит. От малого отряда мы отобьемся, а большую рать собирать, это от остальных задач людей отрывать. От охраны границ, от патрулей, что ватажников бьют. Да и столицу без защиты оставить. А никак мы налетим?
– А как ты собираешься отцовский престол заполучить?
На моей памяти вопрос этот мне задавали уже раз в третий, и с ответом я нашелся достаточно быстро:
– А то ты и не понял, – я усмехнулся. – Союзников я набираю. Вот, боярин Лука под мою руку пошел, вместе со своей дружиной. И тебя принять готов. Сам понимаешь, что больше бояр мои претензии поддержат, тем лучше. А ты, прости уж, хоть и обедневший, но боярин. Сам сказал. Но если выгорит все, а ты на нашей стороне будешь, то имение свое получишь.
– А если боярин Андрей, которому имение мое за долги ушло, тоже на твою сторону встанет?
Это уже был совсем другой разговор. Боярин заглотил наживку, еще бы, она была более чем жирная: целое имение. И теперь он, что немаловажно, допустил возможность, что я сумею заполучить отцовский престол.
– Так мало ли по Пяти Княжествам имений? – удивился я. – Другое получишь взамен. К тому же, мы на месте сидеть не собираемся. Княжества на Закате, что между нами и Литвой слабы и разрознены. Если мы их не заберем, то это обязательно сделает Литва. Так что земель на всех хватит.
– Ну и планы у тебя, княжич Олег, – покачал головой Ян.
– Нужно все наперед продумывать, – пожал я плечами. – Иначе какой прок хоть что-то делать?
– Тогда и мне подумать надо. Сам понимаешь, какую опасную затею мне предлагаешь: от господина своего отойти. Предательство мне предлагаешь.
– Нет, ты не понял, – покачал я головой. – Предатели – это наместники, которые дело князя своего забыли, и наследство его решили поделить. А я тебе предлагаю за справедливость встать и за правое дело сражаться.
– Дай подумать, хоть пару дней, – боярин Ян грустно усмехнулся. – Сам понимаешь, я не убегу никуда, не ходок сейчас. Может и вообще не выживу.
– Не ходок, – согласился я. – Но насчет того, что не выживешь, это вряд ли. Шрам, конечно, останется, от этого никуда не деться. Но это ничего, какой же боярин и без шрамов?
Глава 9
Белгородское княжество. Село Лисица и окрестности. Конец весны 55-го года от Последней Войны
– На Восход от села, в лесу у них укрытие, господин, это я точно знаю, – продолжал уверять меня деревенский староста. – Числом их было с десяток, но то не все приходили, в ватаге больше народу. Думаю, десятка два.
– Вооружены как? – спросил я и тут же пожалел об этом.
Ну, что может в вооружении понимать сельский староста, которым тут действительно оказался дряхлый старик, судя по виду вот-вот готовый переместиться в Небесные Поля. Ему спокойно бы дожить остаток века, а тут будто нарочно: то разбойники нагрянут, то мы.
Если у нас в сельских головах всегда были крепкие хозяйственные мужики, которые совмещали в себе функции старосты и судьи, то здесь, похоже, предпочитали полагаться на мудрость стариков. Правда, забывали, что мудрость рано или поздно отступает перед старческими болезнями.
– По-всякому вооружены, но все до зубов, – ответил дед. – Топоры, тесаки, молоты большие были. Копья.
– Настоящие мечи были? – спросил я.
Если человек сумел заработать или другим каким способом получить настоящий меч, то с ним определенно стоит считаться. Рядовые ватажники или бандиты из городской голытьбы с мечами ходили редко, все больше с длинными охотничьими тесаками. Оно и правильно, он страшнее выглядит, запугивать селян с такой дурой в руке сподручнее. Это ж не фехтовать.
– Были всякие, – пожал плечами старик.
– А луки или самострелы? – продолжил спрашивать я.
Тоже важный вопрос. Вести своих под стрелы мне не хотелось. У меня народа едва с полусотню набралось, из которых опытных воинов всего два десятка боярской дружины Луки Филипповича, да пятеро стариков, и растерять их вот так глупо во время схватки с ватажниками совсем не хотелось.
– Луки, помню, были. Самострелов не помню. Нет, не было самострелов.
Луки – не так страшно. Что там может у бывших селян иметься, охотничьи однодеревки? Так броню ими не пробить, срезень даже поддоспешник выдержит, если хороший. А у моих парней вроде хорошие… Эх, добыть бы для них настоящие доспехи, но до этого было еще далеко.