ими руками о земляной пол.
Ну да, так ему дышать легче. И не поймёшь ведь, льётся кровь или остановилась. Мать учила, конечно, что прокол сделать можно, через который кровь из груди уходить будет, да только нет у меня ни игл нужных, ни знаний.
Вот она наверняка старика спасла бы. А я не могу. Не знаю, как, не умею…
– Ну что, княжич, – невесело усмехнувшись, спросил он. – Теперь-то жалеешь небось, что не убили мы боярина еще в прошлом году осенью, когда могли.
– Не знаю, – пожал я плечами и снова ответил честно. – Я как-то и не подумал об этом. Да и жаль мне. И наших жаль, что погибли, и боярскую дружину жаль, да и самого Сергея тоже.
– Я тебя понимаю, – кивнул старик. – Помнишь, говорил, что мне много раз приходилось раненых врачевать? Так вот, хоронить, тех кто со мной в бой вместе шел, тех, с кем я куском хлеба делился на привале, мне приходилось еще чаще. Братьев хоронить. Я и отца твоего похоронил. А теперь настал и мой через быть похороненным.
– Может быть, выдержишь еще, – сказал я, сам в это не особо веря.
– Не выдержу, и ты это знаешь, – старый воин рассмеялся, и почти тут же смех его перешел в кашель. – И не надо меня утешать, Олег, я смерти не боюсь. Долго уже на этом свете живу, сделать много успел, повидать еще больше. Пора и на тот свет. Мы ведь все равно потом воскреснем, как Христос воскрес.
– А мне-то что делать? – спросил я. – Четверть дружины потерял в напрасном бою. Куда людей вести дальше – понятия не имею. Да еще и думать никак не перестану, о том, что избежать мог всего этого.
– Похоже, что пришел мой срок тебе последний урок преподать, – Игнат закашлялся, приложил ладонь к губам, на которых выступила кровь. – Думал я, что позже это случится, когда ты уже князем станешь, но времени у меня этого ждать нет. Человек предполагает, а Господь располагает, сам должен понимать.
– Я слушаю тебя, – ответил я.
– Так вот, – он снова закашлялся, и на этот раз кашлял гораздо дольше прежде чем продолжил. – Главное, что я тебе должен объяснить – это что погибнуть ради правого дела для воина – большая честь. Что бы теперь ни произошло бы, ты тех, кто под началом твоим погиб, всю жизнь помнить будешь. И поминать.
– Этому христианство учит? – спросил я.
– Нет. С чего ты вообще взял? – мотнул головой старик. – Но христианство учит, что погибнуть ради близких – это правильная смерть. Хорошая. А ты делай, что должен, и будь, что будет.
Погибнуть ради своих близких? Похоже, что это может оказаться единственным ответом на мучающий меня вопрос. Ведь я успел сродниться со своими дружинниками, все они мне стали как братья, которых у меня на самом деле никогда не было.
И я могу отвести меч, висящий над ними, спасти их всех, если…
Но ведь тогда я умру. И что со мной случится? Жрецы Красного Тельца обещали, что после смерти люди отправляются в Небесные Поля, перерождаются и живут там до самого скончания времен. Но я больше не верил этим жрецам, ведь если они заблуждаются по поводу сотворения мира, по поводу того, что было Последней Войной, то как они могут быть правы хоть в чем-нибудь?
Мне хотелось узнать больше о христианах. За время, проведенное в монастыре я не раз задумывался о том, чтобы обратиться в их веру. Стать как Игнат, как те воины, что бились вместе с моим отцом против натиска Железной Орды. Но каждый раз я откладывал это, мне было страшно отвернуться от старой веры, к которой я так привык.
Теперь откладывать было больше нельзя. Если Игнат не научит меня, то уже никто этого не сделает. Да и у старика осталось совсем немного времени. До полуночи, может быть, до рассвета.
– Научи меня, – попросил я. – Научи меня своей вере.
– Научить тебя своей вере? – старик снова невесело усмехнулся. – На это понадобилось бы время. Десятки лет, если не дольше. Я могу только рассказать тебе основы. Принеси мне чего-нибудь попить, а то в глотке пересохло, а потом я попытаюсь рассказать тебе. И учти, что у меня осталось не так много времени, а я хотел бы провести его в молитве.
Глава 22
Брянское городище. Середина лета 2224-го года от Рождества Христова.
Я спешился, погладил лошадь по гриве, и сунул ей в пасть яблоко, которых купил по пути в одной из деревень за пару медных монеток. Трехдневная скачка, наконец, подошла к концу, я добрался туда, куда стремился – в Брянск, который встречал меня молчаливой громадой. Солнце совсем недавно встало, здесь пока что было тихо, а горожане спокойно спали в своих постелях.
– Вот и закончился наш с тобой путь, – прошептал я, глядя в преданные глаза лошади, мирно жевавшей угощение. – Вот мы и приехали.
По-хорошему, можно было, конечно, отвести ее на один из постоялых дворов, но у меня не было денег, чтобы заплатить за постой. А продавать лошадь не хотелось, тем более, что это заставило бы отвечать на вопросы покупателей. Поэтому я решил оставить ее тут, не стреножив. Захочет – убежит, ну а если уведет кто-нибудь, так оно и лучше.
Путешествовать одному, без дружины, даже без сопровождения друзей, было непривычно. Но я почему-то чувствовал себя так, будто с моих плеч свалилась гора. Не было ответственности, не было обязательств, все осталось там, на лесной поляне, с которой я сбежал ночью и свел скакуна. Обмануть караульных не составило труда, да и не стали бы они задавать вопросов своему князю.
А мне больше князем быть не хотелось. Все, чего я желал – это уйти с честью, и отвести от доверившихся мне людей опасность. Если я сам сдамся в руки наместника, то никто не станет искать каких-то дружинников. Зачем, если тот самый “Князь Олег” уже у них в руках?
И пусть больше никто не умрет из-за меня.
После ночи, проведенной в разговорах и молитвах вместе с Игнатом, я только сильнее укрепился в своих намерениях. И пусть старик явно не одобрил бы их, если бы узнал, что у меня на уме, я решил сделать все, чтобы воплотить это в жизнь.
Поэтому я оставил все свое имущество в палатке, взял с собой только плохонький короткий меч, да верную воинскую куртку. Ну и еще на шее у меня теперь болтался шнурок, на котором висел деревянный крест с искусно вырезанным на нем силуэтом распятого Иисуса Христа. Крест мне отдал Игнат, он же и крестил меня, дав новое имя – Кирилл. В честь отца.
До рассвета он не дотянул: потерял сознание после полуночи и в себя больше не пришел. Все, что я смог сделать для наставника и друга – это уложить его обратно на лежанку и укрыть одеялом, поразившись, насколько же спокойным было выражение лица старого воина. Будто даже старческие морщины разгладились.
Тогда же я и тронулся в путь.
– Прощай, – потрепал я напоследок коня по загривку и двинулся к городским воротам.
Не знаю, изменилось ли что-то за год в Брянске, но посад уже не выглядел таким грязным и мрачным, каким он был в наш прошлый визит. То здесь, то там меня встречали отряды городской стражи, а, значит и власть тут сменилась. Похоже, что не нашелся в Брянске такой же искусный преступный главарь, каким был Гаврила Грач, и бандиты проиграли эту войну.
У ворот меня встретили стражники, но спрашивать ничего не стали и, молча, пропустили в город. Оно понятно: идет человек, одет небедно, но товаров явно при себе не имеет. Не могли же они подумать, что я – тот самый парень, из-за которого заварилась вся история с “вернувшимся” наследником.
Через город я тоже прошел спокойно, и вышел к внутренней крепости. Там было шумно: дружинники поднимались рано и с самого утра начинали гонять молодняк.
– Кто таков? – спросил один из стражников, стоявших у ворот. – Куда и по какому делу идешь?
– С наместником мне нужно поговорить, – ответил я. – Есть у меня сведения по поводу человека, который называет себя князем Олегом, сыном князя Кирилла.
– Это за которого полторы тысячи рублей награды назначили? – заинтересовался второй из воинов. – Что, знаешь, где скрывается он?
– Скрывается, – хмыкнул первый. – Про него говорят, что он силу набрал в полсотни воинов и четыре дня назад они дружину боярина Сергея перебили. Только четверо вернулись, да и тех наместник приказал в темницу бросить за то, что боярина своего не уберегли.
– Так что, знаешь где он? – проигнорировал реплику своего товарища второй и снова обратился ко мне.
– Можно и так сказать, – ответил я. – Но расскажу все только наместнику. Лично. В городе он сейчас?
– В городе, – кивнул первый из стражников и посторонился, пропуская меня в детинец. – Пошли, провожу тебя. Наместник смотр дружины назначил. Собирается лично на поиски самозванца идти, чтобы к ответу его призвать. Так что ты вовремя как раз пришел.
И вместе со стражником мы прошли за ворота внутренней крепости. Теперь-то выяснилась и причина шума: дружинники не тренировались сами и не готовили свою молодежь, они попросту собирались на смотр, который устроил наместник.
Воины в полном вооружении стояли посреди двора внутренней крепости, выстроившись в несколько шеренг. Это был самый цвет воинства Брянского княжества, зрелые мужи и ветераны, многие из которых наверняка еще успели повоевать под началом моего отца вместе с Игнатом и прочими стариками.
– Наместник что, все рубежи оголил? – спросил я у стражника, который продолжал идти рядом.
– Да, он собрал здесь, в Брянске, всех, кого мог, – ответил тот. – Ты знаешь, сначала эту историю с самозванцем никто всерьез не воспринимал. Думали, что просто байки, которые селяне между собой треплют. А потом поняли, что кто-то слухи специально распространяет, да еще убедительно так.
– А что рассказывали-то? – задал я следующий вопрос.
– Разное, – пожал стражник плечами. – Мол, и разбойников этот самозванец бьет так, что дружинникам у него учиться нужно, и бояре многие между собой думают, чтобы к нему примкнуть. Взялись расследовать, концов конечно же не нашли, потому что сработано очень аккуратно было… А уж после того, как люди самозванца дружину боярина Сергея перебили, решили, решили, что всей имеющейся силой надо против него выходить.