Какой сюрприз приготовила им Любовь, безусловно, любопытно, да вот работы невпроворот. В пенсионном фонде, где она стажировалась, с самого утра роился народ. Как в улье, сновали туда-сюда, перетаскивали папки, бланки. Она успевала еще до обеда умотаться, как свадебная лошадь: морда в цветах, а круп в пене. С другой стороны, прекрасный повод проверить гипотезу, которую они вывели с психологом, провести эксперимент и свалить своевременно. «Я на 80 % из 100 не верю в то, что меня уволят, если я уйду с работы вовремя, по графику», – ответила она на крайней сессии.
«Вот и проверю», – тяжело вздохнув, подумала девушка.
Третья по счету сессия по ее запросу была посвящена отношениям с отцом. Во время двух предыдущих Саша «зализывала раны» и восстанавливала силы. Психолог, которого она выбрала, пролистав пару десятков анкет на сайте профессионалов, говорил одухотворяющие слова. Он давал конкретные задания, после выполнения которых Александра почувствовала улучшение.
– Психиатр вчера отменила прием антидепрессанта, – поделилась она в самом начале консультации после традиционного обмена любезностями, – поэтому я решилась…
Она выдохнула и вместе с углекислым газом улетучилась ее решимость. Секунды побежали за секундами, пауза затянулась. Она представила себя на сцене, забывшей реплику актрисой. Ей требовалась помощь суфлера и, словно прочитав эти мысли, психолог сказал:
– На что ты решилась, Александра?
– Поговорить про отца, – сглотнула комок в горле и не смогла удержать набежавшие слезы.
Мужчина мягко улыбнулся с экрана. Ей был удобен онлайн-формат, хотя иногда хотелось живого присутствия специалиста на расстоянии вытянутой руки, а не на столе в виде говорящей и сочувствующей головы.
– Давай я уточню, – произнес психолог. – Ты хочешь поговорить об отце, но цель нашей терапии остается прежней?
– Да. – Она кивнула, промокнув слезы бумажным платочком.
– Прежней, это какой?
– Отношения, – отозвалась девушка, – здоровые отношения с мужчинами. С мужчиной, – она хохотнула нервно, – мне одного достаточно.
Тогда, что-то записав в тетрадь по свою сторону экрана, мужчина уточнил:
– А какая взаимосвязь между твоими отношениями с отцом и качеством отношений с мужчинами?
– Мать выгнала отца, когда мне было пять лет. Помню слезы, ругань, однажды разбитую о стену тарелку. – Саша покрылась «гусиной кожей», слезы струились по щекам. – Он изменял. Он имел все, что движется и продолжает по сей день. А ему, на минуточку, под 60! Прошлой зимой он, – девушка криво усмехнулась, – решил произвести впечатление на свою молодую любовницу, с которой у него все серьезно. – Тут она рассмеялась, сначала раскатисто, потом перешла на всхлипывания.
Повисла пауза и мужчина с экрана спросил:
– Саша, что ты сейчас чувствуешь?
– Страх, – почти не задумываясь ответила Саша, в этот момент похожая на олененка, выбежавшего в ночи перед слепящей фарами фурой.
– Рассказывая про отца, его отношения с мамой, ты ощущаешь страх? Какие мысли вызывают эту эмоцию?
– Вдруг он снова вернется к маме?! Так уже было, я очень страдала в итоге, поскольку он продолжал изменять, она плакала и ругалась. Мне было больно. Я не хочу повторения. Я боюсь, что не смогу построить здоровые отношения, если не прощу отца. Я читала, что прощение обязательно для принятия своего прошлого. А я не готова, не могу. Я боюсь выйти замуж за такого, как он!
– Много страхов, да? Мы обсудим их подробнее потом, – дирижировал ходом сессии психолог. – Я обратил внимание на твои чувства в моменте, чтобы развить навык эмоциональной саморегуляции. Потом объясню, какая взаимосвязь и скину подробные инструкции. А сейчас, если ты готова и видишь смысл, можешь закончить рассказ про отца и его молодую любовницу. Что произошло прошлой зимой?
Саша посмотрела, сколько еще осталось времени консультации. С одной стороны, ей нравилось, что сессия имеет цель. Ее устраивало, что она платит за результат и специалист с ее разрешения прерывает словесные излияния. С другой же стороны, Саша периодически теряла нить, внутренний настрой подсветить определенный уголок своего прошлого. Она моргнула и ответила:
– Отец решил подняться на пик Коммунизма, кажется, через пик Душанбе. – Она наморщила лоб, вспоминая географические названия. – Они попали в пургу. Отец получил обморожение. Ему ампутировали на левой руке большой и указательный пальцы. Любовница, должно быть, в восторге! – И Саша залилась истерическим смехом.
– О чем ты сейчас думаешь? – спросил психолог.
– Я представляю отца в больнице, мне его жалко, но еще мне смешно, когда я представляю выпученные глаза его любовницы, пустое выражение ее лица.
– Правильно я понял, есть грусть из-за страданий папы и параллельно радость по поводу воображаемой реакции его молодой пассии? Противоречивые эмоции?
– Получается, что так. Это так смешно, что грустно.
– И что ты думаешь о таком эмоциональном коктейле? Нормально испытывать подобную смесь?
– Я не знаю, – честно призналась девушка.
– Можно я приведу пример? – попросил психолог, следующий за желанием Саши научиться разбираться в собственных аффектах. Она кивнула.
– Представь, что один человек ждет от другого предательства, измены. Ждет, поскольку в глубине души верит в то, что его бросят, оставят одного. Если предательство происходит, ожидавший испытывает смешанные эмоции: грусть из-за утраты прежних отношений, тревогу из-за возможного повторения измены, радость от того, что подтвердились худшие его опасения, то есть он был прав. Какие еще эмоции могут возникнуть у того, кого обманули?
– Страх, что он останется один, – ответила Саша, которая уже не смеялась, только плакала.
– Да, в том числе и страх. А может еще брезгливость возникнуть?
– Может. – И девушку передернуло. Она представила, как прикасается к «своему» мужчине, побывавшему в постели с чужой женщиной. «Мало ли, чем она болеет», – подумала она. И образ, и мысль, и эмоция промелькнули за пару секунд, но она успела их отловить. И она просияла.
– О чем ты думаешь сейчас, когда улыбаешься? – спросил психолог.
– Я поняла, что такое осознанность, – ответила Саша и пересказала специалисту, как заметила когниции, вызвавшие отвращение.
– Я рад твоему опыту. Но позволь вернуться к ранее заданному мною вопросу. Нормально ли человеку испытывать коктейль самых противоречивых эмоций?
Она закивала, размышляя о приведенном психологом примере с предательством. Словно он взял историю из ее личной жизни и разобрал под микроскопом.
– Да, совершенно нормально ощущать разное в короткий промежуток времени. Страх и радость, любопытство и тревогу, желание и отвращение, и так далее. Чем лучше ты научишься отделять одну эмоцию от другой, тем быстрее сможешь их проживать, принимать.
– А я не умею отделять. Обычно меня словно окутывает каким-то туманом, и я начинаю искать, чем заполнить вакуум. Звоню подругам, пишу друзьям, срочно выхожу в магазин за мороженым. Знаешь, я начинаю есть все, что найду в холодильнике, уткнувшись в экран, просматривая один клип за другим, – рассказала она.
– Что же произойдет, если ты не будешь заполнять пространство вокруг себя шумом? – спросил психолог.
Александра задумалась на пару секунд и ответила:
– Начну загоняться.
– А поточнее?
– Я начну думать всякие грустные мысли: про мать, про отца, про себя, про страх остаться одной, жить одной в старости…
– Верно я понимаю, у тебя возникают мысли, которые будто ходят хороводом по кругу, вызывая грусть и страх?
– Да.
– Как думаешь, будет ли нам полезно поработать с руминациями – так называют застревающие в голове мысли? Они часто становятся подкреплением тревожности и депрессии.
– Думаю, это будет полезно для меня.
– Также, вероятно, стоит обсудить твой страх одиночества? Как ты думаешь, откуда он?
– Не знаю, – но тут же добавила: – Из-за отца? Ведь он оставил меня и маму?
– А усиливать влияние этого прошлого что-то еще может? Ты мне рассказывала, помнишь, про свои совсем юные годы, – сказал психолог, покрутив в пальцах ручку с зеленым колпачком.
– Когда в возрасте моих полутора лет маму положили в больницу, со мной сидела тетя, младшая сестра мамы, – отозвалась девушка.
– Да, я думаю этот момент сложился с поведением отца. В результате сильный страх остаться одной. Хорошая новость в том, что мы с тобой можем его проработать, чем я и предлагаю заняться на следующей сессии. Как ты относишься к моему предложению?
Александра отнеслась положительно и с воодушевлением… Когда психолог в финале сессии попросил ее подвести итоги, девушка сказала: «Для меня стал откровением миг осознанности, когда я заметила вызвавшие отвращение мысли. Это был вау-эффект! Я поняла, что от каждого мужчины жду повторения неверного поведения моего отца. Кажется, иногда я сама провоцирую предательство. Еще я осознала, что боюсь одиночества, не умею быть наедине с собой в тишине. Многое поняла, если честно, нужно переварить. А! Чтобы построить здоровые отношения, мне не обязательно прощать отца…»
Ей было тревожно прийти на следующую сессию. «Тебе некогда, столько работы, столько дел, да и деньги жалко», – гнусавил голосок в голове. Но она вспомнила про жизненные ценности. «Ради своего здоровья и нормальных отношений, не как у мамы и папы, я пойду», – уверенно отреагировала она на привычку убегать от неприятных ситуаций.
– Достаточно ли хорошо ты себя чувствуешь, чтобы попробовать открыть свои глубинные убеждения?
– Да.
– Я буду задавать вопросы, которые помогут нам. Если почувствуешь сопротивление или дискомфорт, обязательно скажи, – попросил психолог.
– Хорошо.
– До этого ты сказала, что часто ловишь себя на мысли «Им нельзя доверять», верно?
Александра кивнула, бросив взгляд на стоящую на столе статуэтку из ракушек, которую подарил несколько лет назад отец, – дешевый сувенир с морского берега.