Какие мысли вызвали записанные тобой эмоции? Часто ли тебя посещают подобные идеи и помогают ли они тебе выстраивать любящие отношения?
Подстраиваешься ли ты под других людей, постоянно отказываясь от своих потребностей, стремясь заслужить любовь и уважение?
Какой совет ты бы дала Кристине, чтобы помочь ей справиться с невыгодной услужливостью? Запиши и перечитай, пожалуйста. Подходит ли этот совет тебе?
Какие действия помогли Кристине понять, чего она хочет на самом деле? Можешь ли ты использовать опыт девушки в своей жизни? Какой именно опыт был бы полезен лично тебе?
Если хочешь, ответь на вопросы, которые напечатаны после истории Иры (про ранимого внутреннего ребенка).
Заметки психолога:
Кристина верит на уровне глубинных убеждений, что недостойна любви. «Меня никто и никогда не полюбит», – эта формулировка идеи сама по себе содержит когнитивную ошибку «СверхОбобщение». «Никто», «Никогда» – это выводы, сделанные в детстве на основе отношений с отцом, которые превратились в глобальный ментальный фильтр. Через него Кристина смотрит на мир вокруг, присматриваясь к тем, кто доказывает поведением идею: «Меня никто и никогда не полюбит».
У девушки есть правило: «Надо быть удобной, надо ублажать других, чтобы тебя любили и уважали». Стабильность ее самооценки зависит от чужого мнения. Кристине потребуется научиться условно принимать сторонние суждения о себе и гибко отстаивать личностные границы.
Что делать, если вы увидели сходство между собой и Кристиной?
Возьмите ручку и бумагу, организуйте себе свободное время и спокойное место, ответьте на вопросы:
Каковы мои физические, сексуальные, временные, материальные, психологические, интеллектуальные границы?
Что со мной можно делать в физическом плане, в сексуальном? Можно ли нарушать оговоренные со мной временные сроки? Можно ли брать мои вещи или деньги, какие и кому? Можно ли меня обесценивать, унижать, вызывая негативные эмоции и нарушая психологическое здоровье? Согласна ли я на нарушение интеллектуальных границ или считаю, что имею право на свое мнение по различным вопросам, а окружающие имеют право на свое?
Описанное упражнение потенциально позволит лучше понять себя!
Что еще сделать:
Выпишите на бумагу всех значимых мужчин, начиная с отца или отчима и проведите сравнение: чем похожи, чем различаются? Это позволит объективно оценить, кого вы выбираете для создания партнерских отношений, обратить внимание на мужчин с отличными чертами мышления и поведения. Если физически ни отца, ни отчима не было, то стоит держать в уме, что отец, в любом случае, был, просто он отсутствовал (перечитайте главу про Иру).
Если, как Кристина, от нестерпимой боли вы используете сэлфхарм, то есть самоповреждение, чтобы через страдания тела снизить агонию в душе, – обратитесь к когнитивно-поведенческому психологу или психотерапевту. Почему? Самоповреждение потенциально опасно для физической жизни. Например, актриса Анджелина Джоли так чуть не отправилась к праотцам, нанося себе раны.
Запомните, пожалуйста: для того, чтобы поверить в функциональную идею «Меня можно полюбить такой, какая я есть», требуется время и навык безусловной любви к себе. Навык как мышца, его можно натренировать.
Глава 3Надежда: «Почему я боюсь заболеть и вздрагиваю от каждого чиха?»
В чате «Отцы и дочери» появилось еще одно сообщение. Надя подтвердила свое присутствие в пятницу на срочном собрании. Она примкнула к «кружку самопомощи без куратора» недавно. На своей первой встрече в кафе она спросила у Иры: «Почему вы назвались “Отцы и дочери”?» «Украли идею у Тургенева», – ответила Ира. «А еще, мы видим, как наши отцы повлияли на наши привычки выбирать себе мужчин», – добавила Люба.
Среда. Утро. 10:18. Подтвердив свое присутствие, Надя допечатала: «Может ты напишешь, намекнешь, какой повод?»
Прочитав это сообщение, Ирина подумала: «Всех Любаша заинтриговала. Ха-ха». А Кристина улыбнулась, поймав себя на мысли: «Волноваться перед чем-то неизвестным – это нормально. Не одна я такая. Надя вот волнуется и не скрывает этого».
А Надя не просто волновалась. В ее голове застряли и вертелись, словно грязные, перекрученные друг с другом тряпки в барабане стиральной машинки, мысли: «Какой повод? Плохой повод! Какой повод? Плохой повод!»
Она осознала, что у нее руминации – навязчивые повторяющиеся мысли и образы. Они превращали ее в подобие коровы, которая жует и отрыгивает, жует и отрыгивает травяную жвачку. Чтобы справиться с ними, Надя потянулась к верхнему ящику тумбочки. «Там пистолет, там пистолет! Заткни их! Заткни их!» – сменил пластинку мозг, и девушка, уловив эти идеи, в очередной раз удивилась своему мышлению. «Какое же оно негативное иногда, – подумала она теперь, – и образное».
Как у многих в офисе, ящики стола заполняли личные вещи: щипчики для ногтей, для бровей, пилки и несколько лаков (обязательно прозрачный на случай «стрелки» на колготках), обезболивающие (первые дни месячных неизменно сопровождались болью, отдающей и в голову, и в стопы)… Для прикрытия, во всех смыслах слова, поверх лежали листы распечатанного пару лет назад доклада о необходимости использования коучинговой позиции в управлении персоналом. Под листами ежедневник с символикой фирмы, в которой девушка трудилась специалистом по кадровой политике. Использовался он отнюдь не по тому назначению, какое вкладывал в сувенирную продукцию генеральный директор, подписывая счет на изготовление. Надя достала ежедневник, в котором вела «Дневник схем, режимов, мыслей». Положив его на стол, бросила взгляд в сторону начальницы. Та обхватив голову руками пялилась в монитор.
«Итак, я ушла в руминации и жую в голове усиливающие тревожность мысли. На самом деле я… Она записала в ежедневнике: “Боюсь!”»
«А чего конкретно я испугалась в этот раз?» – звучало в голове. Она припомнила, как прочитала послание Любы в чате группы. Оно интриговало тем, что вмещало в себя массу вариантов развития событий. Поскольку Надя была склонна к нагнетанию, выискиванию негативного, то она записала следующее: «Я подумала, что произошло что-то страшное. Или неприятное. Ведь Люба на последней встрече… Не последней, а крайней! Крайней! На крайней встрече она с таким упоением рассказывала о новом мужчине, с которым встречается уже пару месяцев».
И тут в голове Надежды возник образ, как Люба плачет, комкая платок тонкими длинными пальцами с кричащим кислотным маникюром. По телу девушки пробежали мурашки…
Снова бросив взгляд в сторону руководителя, Надя решила по-быстрому выполнить технику по снижению интенсивности катастрофических мыслей, возникших у нее в голове. Она взяла лист и записала варианты возможных событий, произошедших с Любой: 1) мужчина избил ее и ограбил, оказался преступником; 2) мужчина предложил ей выйти за него замуж – сокрушительно здорово; 3) у них просто ровные отношения. «Все скоро узнаешь», – подумала она, ощутив спокойствие. Технику декатастрофизации она любила, делала ее регулярно, иногда мысленно. Та помогала снизить влияние когнитивной (мыслительной) ошибки «Катастрофизация». Впервые про нее она услышала от психолога. Тогда он сказал:
«С твоего разрешения я использую библиотерапию. То есть расскажу тебе метафорическую историю. Послушай ее, пожалуйста. Вдруг кто-то из героев заинтересует тебя больше остальных. Итак: Жила-была Агнесса и вышла она замуж за Якоба. На годовщину их свадьбы собрались гости. Пошла Агнесса за сидром в сарай и пропала. Хватился ее Якоб, ведь гости не поены, не кормлены. Пошел в сарай. Обнаружил свою женушку, горько рыдающей, сидящей на коленях в соломе. “Что случилось, Агнесса. Отчего ты так сокрушаешься?” “Как мне не сокрушаться, любимый мой муж? Ведь скоро у нас родится сын. Назовем мы его Янушем в честь твоего отца. Он будет красивым мальчиком, а потом сильным и смелым юношей с кудрявыми ангельскими волосами и глубоко-синими глазами. На свои 16 лет пойдет он в этот сарай, чтобы яблоки для сидра перебрать и…” – Агнесса завыла волчицей и начала вырывать свои светло-каштановые шелковистые волосы. “Да успокойся ты”, – присев около жены попросил Якоб, обняв женщину за плечи. Та же указала правой рукой на стену. На ржавом гвозде висел топор, рядом вилы, широкая и длинная двуручная пила. “Как мне не рвать на себе волосы, когда наш Януш пойдет в сарай, а топор или вилы сорвутся и упадут на него, убьют и лишимся мы сына нашего прекрасного”, – сквозь слезы пояснила Агнесса. Тогда Якоб пообещал жене покрепче закрепить опасные инструменты и порадовался, что супруга у него такая пугливая. “С такой мне будет легче жить, веревки из нее вить”, – подумал мужчина».
– Какая глупая эта Агнесса, – сказала Надежда, выслушав историю. – Какой смысл лить слезы о том, чего нет?
– Сколько раз ты перепроверила сегодня? – спросил психолог и отвел взгляд. Она понимала, что смотрит в записи, готовясь сделать новые, но отловила мысль: «Избегает смотреть на меня!»
– Сегодня на один раз меньше, – ответила она. Мужчина молчал, выжидая. Ее напрягала подобная манера специалиста вытягивать из нее откровения. Надежда почувствовала знакомую, тупую боль справа над лопаткой, машинально потянула подбородок вперед и влево, растягивая мышцы.
– Снова болит? – заметил психолог.
Она кивнула, мысленно отругав себя за автоматизм. Ей не хотелось показывать свою слабость, хотелось выглядеть сильнее в глазах психолога. «Я ему не доверяю или хочу понравиться?»
– Какие эмоции ты испытываешь, понимая, что проверила на один раз меньше – не десять раз, а девять? – Вопрос вернул Надежду на землю. – Ты же с утра сразу пошла в офис, а после работы на сессию ко мне, верно?
– Да.
– Ты еще не была дома, поэтому мне кажется важным осознать твои эмоции в контексте нашей работы. – Он улыбнулся.
– Я стараюсь не думать об этом, очень хочу оказаться дома и перепроверить, – призналась она. – Страх, у меня страх.