семейном вопросе будет проигнорировано.
Единственный путь, более-менее реальный, до которого сумел додуматься великий шаман, заключался в том, что волчиц необходимо подтянуть хотя бы до того культурного и цивилизационного уровня, на котором в настоящий момент находятся Лани и полуафриканки. Тогда они перестанут быть «угнетенным» меньшинством, требующим позитивной дискриминации, и превратятся в полноправных членов племени, которые на равных смогут конкурировать в брачном вопросе с местными старожилками. Для этого их требуется загрузить таким занятием, которое по факту вывело бы их за рамки привычной социальной роли. Обработка рыбы тут категорически не подходит, так как, несмотря на более совершенные инструменты, эта работа для женщин клана Волка вполне привычна и не способна вывести их мироощущение на новый уровень.
И все зимние женские работы в племени будут такими вот традиционными – охота (для тех, кто особо избран помогать в этом деле мужчинам), закладка мяса на хранение, выделка шкур, кройка и шитье теплой одежды, выделка запасенных лососевых кож и пошив из них рубах и прочего нижнего белья. Вся новизна этих занятий заключается в технологических приемах, которые будут быстро освоены, после чего женщин начнет заедать рутина. Конечно, есть еще и теплица, но ею уже в поте лица занимаются бывшие французские школьники, только-только начавшие врастать в коллектив Основателей, да и почти двух сотен трудоспособных женщин и подростков, которых пламя Огня унаследовало от покойного клана Волка, для одной теплицы будет многовато. Эти рабочие руки потребуются племени весной, когда зазеленеет трава и запоют птицы, и начнется сезон строек и массовых полевых работ – то есть как раз тех занятий, которые меняют образ мышления аборигенов каменного века. Так что окончательную интеграцию волчиц в племя Огня вожди отложили до весны, а пока единственным способом повлиять на их мышление оставалась запланированная Сергеем Петровичем на зимнее время школа для взрослых, включающая в себя уроки по первой помощи, математике и языку, а также проповеди Шамана Петровича об истинном строении мира. Долгими темными вечерами только этим и заниматься.
Все эти вопросы вожди обдумывали в течении прошедшей недели, постепенно приходя к общему мнению. Тем временем снег, выпавший в ночь на понедельник, к полудню почти весь стаял, превратив землю в жидкую раскисшую грязь, но к вечеру пошел с удвоенной густотой, покрывая раскисшее грязевое непотребство новым снежным покрывалом – и так происходило изо дня в день, пока в пятницу не ударил морозец и снег перестал таять даже днем, а вода у берега Ближней и даже в Гаронне у берега стала покрываться тонким ледком. Лосось тоже явно заканчивал свой ход, с каждым днем рыбы было все меньше и меньше, да и чистить ее на морозце покрасневшими от холода руками было сомнительным удовольствием, поэтому бригады потрошильщиц менялись чуть ли не каждые пять минут. Потом вожди махнули рукой и приказали последние уловы просто морозить, не извлекая из рыбы даже икру. И так ее насолили несколько больших бочонков, которые Сергей Петрович и Валера наготовили из дубовых досок по той же технологии, по какой делались тазики и шайки для бани.
Помимо того, в ночь с субботы на воскресенье случилось еще одно событие. Полуафриканка Туэлэ-Тоня, примерно двадцати лет от роду, разродилась крикливым плотным мальчишкой, которого по просьбе матери Сергей Петрович собирался наречь Аленом, в честь того шофера афро-араба, который и завез в Каменный век французских школьников. Можно сказать, что этот Ален был первым коренным мужчиной полуафриканцем в племени Огня. Роды у Тони прошли на удивление легко – стоило ей как следует потужиться, как ребенок прямо в «рубашке» дынным семечком вылетел наружу. Дело, наверное, было в том, что эта полуафриканка была статной широкобедрой флегматичной девушкой, не то что узкобедрая и нервная Акса; а отличное питание в течении пяти последних месяцев и умеренный физический труд хорошо подготовили ее организм к родам.
Кроме Туэлэ-Тони, беременными в племя Огня пришли еще две взрослых женщины и девочка-подросток, от которых можно было ожидать одного, максимум двух мальчиков, по происхождению принадлежавших к злосчастному полуафриканскому клану Тюленя. Что касается тринадцатилетней Футирэ-Фриды, которая сейчас ходила на восьмом месяце, то в настоящий момент она напоминала животик на тонких ножках и никакая самая обильная и калорийная кормежка была не в состоянии исправить это положение. Животик на ножках так им и оставался, и Марина Витальевна уже заранее вздыхала о том, что этой девочке тоже неизбежно надо будет делать кесарево сечение, иначе из них двоих не выживут ни мать, ни ребенок. Ну ничего, опыт уже есть, и с таким замечательным ассистентом, как мадмуазель Люси, теперь уже не так страшно браться за скальпель.
Также между делом у Сергея Петровича состоялся разговор с этой неистовой феминисткой. Довольно мягко, но решительно вождь отчитал молодую женщину за то, что она скрывала свой очень важный для выживания всего племени медицинский навык, и из работниц теплицы перевел ее в медсестры при Главном Докторе. Такими специалистами не разбрасываются, и в каменном веке особенно. Также главный шаман племени Огня попросил новоявленную медсестру подобрать себе несколько помощниц из числа интересующихся медициной Ланей и полуафриканок, для того чтобы обучить их оказанию первой помощи в случае травм, родов и прочих неизбежных в каменном веке случайностей, а самой начать учиться у Марины Витальевны и Фэры всему тому, что знают они. У первой – медицине двадцать первого века, а у второй – узнавать о тех «препаратах», которые произрастают прямо в природе, в лесу, на лугу и болотах.
Кажется, что от обилия полученных ею заданий несчастная молодая женщина была просто сбита с толку. Совсем недавно она была никем, презираемым всеми изгоем, влачащим жалкое существование на периферии общественной жизни – и вот вдруг она уважаемый человек, ценный специалист и важный член племени. Тут волей-неволей голова пойдет кругом. Странные люди эти русские. Если гнобят за что-то – то так, что не поднять головы. Если любят, то сразу превозносят до небес, так что та же голова начинает кружиться от звенящей высоты.
В воскресенье двадцать шестого ноября улов лосося был настолько незначительным, что собравшийся в обед совет вождей постановил закончить с этим черным делом, тем более что остальные кланы-соседи, рыбачившие тут же вниз по течению (в том числе и Северные Олени) свинтили по домам с добычей еще дней пять назад, как только вода у берега стала покрываться ледком. В ознаменование этого события было решено устроить праздник, означающий, что с завершением лососевой путины завершается, и осень, передающая свои права наступившей зиме.
В прямые переговоры со страшным племенем Огня никто из местных кланов, кроме Северных Оленей, не вступал, но остановившийся на один день на знакомом месте вождь Ксим передал, что местное «опчество» вроде довольно исчезновением клана Волков, доставших всех до глубины печенок, но все же опасается суровости пришельцев, для которых безразлично, на кого охотиться – на зверя или человека. Вот, как наглядное доказательство того, торчат на кольях обклеванные птицами человеческие черепа, смотрят на реку мертвыми глазницами, отпугивают незваных гостей. Слишком хорошо сработала наглядная агитация Андрея Викторовича, до глубины души напугав наивных детей природы. Впрочем, и на это тоже махнули рукой. Испуг тоже не бывает вечным, а пример вождя Ксима, собравшегося провернуть с племенем Огня несколько удачных сделок, как надеялись вожди, подвигнет еще какие-то кланы к более активной жизненной позиции.
А пока племя Огня целиком и полностью отдалось подготовке зимнего праздника. Обычно зима – это время голода, скорби и печали, когда из-за недостатка запасов, холода и вечных сквозняков в задымленных пещерах люди в местных кланах болеют и мрут как мухи. Но племя Огня совсем другое дело – теплый дом жаркий огонь в очаге, стены или пол, распространяющие вокруг себя волны зноя, большие запасы пищи, которой хватит на всех, и умные вожди, твердой рукой ведущие свой народ в светлое будущее. Для Ланей, полуафриканок и даже для повеселевших волчиц, которые поняли, что их никто не собирается убивать, наступающая зима была временем отдыха от тяжких трудов, неспешного сытного существования в ожидании прихода весны, и тогда, как обещают вожди, начнется новый трудовой день, который принесет новую пищу.
Всю вторую половину воскресного дня, до самого заката, племя Огня потратило на подготовку к завтрашнему зимнему празднику, возводя из свежевыпавшего снега под руководством вождей и их юных помощников настоящий зимний городок с несколькими ледяными горками, снежными бабами и разными зверями, которых только может породить человеческая фантазия. Как оказалось, вожди владели еще одним колдовством, превращающим самый обычный снег – бесполезный, мягкий и холодный – в замечательный строительный материал, принимающий самые причудливые формы. Стоит только немного полить все эти сооружения водой, как они становятся такими твердыми, что по ним можно ходить ногами, а залитые водой и успевшие заледенеть горки после захода солнца уже при искусственном свете были опробованы членами племени Огня, причем не по одному разу. Особо эта забава, как ни странно, понравилась не местным Ланям, полуафриканкам или волчицам, а бывшим французским школьникам, которые с визгом и хохотом раз за разом скатывались с ледянки, после чего снова забирались наверх и начинали все с начала. И так после ужина и до самого отбоя, когда разъяренная Марина Витальевна с помощью Люси позагоняла замерзших гуляк в свои комнаты. Тут, в самом начале зимы, ей только бронхитов и насморков у изнеженных европейцев не хватало.
28 ноября 1-го года Миссии. Вторник, Утро. Дом на Холме.
Ольга Слепцова.
Утром, когда багрово-красное зимнее солнце в ясном небе поднялось над горизонтом, все увидели, что выпавший ночью снег украсил построенный нами вчера зимний городок с его башнями и горками, фигурами людей и животных, придав ему особое праздничное очарование. Там были фигуры Санта-Клауса и семерых гномов (их вылепили наши французские школьники), его русской внучки-Снегурочки, которую делали русские дети во главе со своими старшими товарищами, а также различных диких животных вроде северных оленей, пещерных медведей, ланей и диких кабанов, вылепленных местными старшими девочками, оказавшимися неплохими скульпторами. И все эти снежные статуи тоже обзавелись снежными шапочками и муфточками, создававшими впечатление, что все эти люди и животные укутались в пышный снег от холода.