Прочие князья остались один на один с противником, три дня отбивали его атаки, после чего, поверив заверениям татар, сдались в плен. Здесь таится еще одна загадка. Оказывается, князья сдались после того, как некий русич по имени Плоскиня, находившийся в боевых порядках противника, торжественно целовал нательный крест в том, что русских пощадят и не прольют их крови. Монголы, согласно своему обычаю, слово сдержали: связав пленников, они положили их на землю, прикрыли настилом из досок и сели пировать на телах. Но ни капли крови действительно пролито не было! А последнее, по монгольским воззрениям, считалось крайне важным. (Кстати, о том, что пленных князей положили под доски, сообщает лишь «Повесть о битве на Калке». Другие источники пишут, что князей просто убили, не издеваясь, а третьи — что их «взяли в плен». Так что история с пиром на телах — лишь одна из версий.)
Разные народы по-разному воспринимают нормы права и понятие честности. Русичи полагали, что монголы, убив пленников, нарушили свою клятву. Но, с точки зрения монголов, клятву они сдержали, а казнь явилась высшей необходимостью и высшей справедливостью, потому что князья совершили страшный грех убийства доверившегося (монгольских послов). Каждый, однако, волен занять позицию, наиболее близкую его моральным представлениям. Поэтому дело не в коварстве (история дает массу свидетельств того, как сами русские князья нарушали «крестное целование»), а в личности самого Плоскини — русского, христианина, каким-то загадочным образом оказавшегося среди воинов «неведомого народа».
Почему русские князья сдались, послушав уговоры Плоскини? «Повесть о битве на Калке» пишет: «Были вместе с татарами и бродники, а воеводой у них был Плоскиня». Бродники — это русские вольные дружинники, обитавшие в тех местах, предшественники казаков. Однако установление социального положения Плоскини лишь запутывает дело. Получается, что бродники в сжатые сроки сумели договориться с «народами неизвестными» и сблизились с ними настолько, что ударили совместно по своим братьям по крови и по вере? Одно можно утверждать со всей определенностью: часть войска, с которым рубились русские князья на Калке, была славянской, христианской. Русские князья во всей этой истории выглядят не лучшим образом.
Но вернемся к загадкам. Упомянутая нами «Повесть о битве на Калке» отчего-то не в состоянии определенно назвать противника русских! Вот цитата: «…Из-за грехов наших пришли народы неизвестные, безбожные моавитяне [символическое имя из Библии], о которых никто точно не знает, кто они и откуда пришли, и каков их язык, и какого они племени, и какой веры. И называют их татарами, а иные говорят — таурмены, а другие — печенеги».
Удивительные строки! Написаны они гораздо позже описываемых событий, когда вроде бы уже полагалось точно знать, с кем же сражались на Калке русские князья. Ведь часть войска (хотя и малая) все же вернулась с Калки. Мало того, победители, преследуя разбитые русские полки, гнались за ними до Новгорода-Святополча (на Днепре), где напали на мирное население, так что и среди горожан должны были остаться свидетели, собственными глазами видевшие противника. И при этом он остается «неведомым»! Это заявление еще больше запутывает дело. Ведь половцев к описываемому времени на Руси знали прекрасно — много лет жили рядом, то воевали, то вместе ходили в походы, роднились… Таурмены — кочевое тюркское племя, обитавшее в Северном Причерноморье, — опять-таки прекрасно известно русичам. Любопытно, что в «Слове о полку Игореве» среди служивших черниговскому князю тюрков-кочевников упоминаются некие «татарины».
Возникает впечатление, что летописец что-то скрывает. По каким-то не ведомым нам причинам ему не хочется прямо называть противника русских в том сражении. Может быть, битва на Калке — вовсе не столкновение с неведомыми народами, а один из эпизодов междоусобной войны, которую вели между собой христиане-русские, христиане-половцы и ввязавшиеся в дело татары?!
Русский историк XVII в. А. Лызлов резюмировал итоги столкновения так: «Татары после этой победы до основания разорили крепости и города и села половецкие. И все земли около Дона, и моря Меотского [Азовского], и Таврики Херсонской (что после перекопания перешейка между морями до сего дня именуется Перекопом), и вокруг Понта Евхсинского, то есть Черного моря, татары под свою руку взяли, и тамо поселились».
Как видим, война шла за конкретные территории, между конкретными народами. Кстати, достойно внимания упоминание о «городах, и крепостях, и селах половецких». Традиционно считалось, что половцы — степняки-кочевники, но кочевые народы не имеют ни крепостей, ни городов…
После битвы на Калке часть монголов обратила своих коней на восток, стремясь вернуться и доложить о выполнении поставленной задачи — о победе над половцами. Но на берегах Волги войско угодило в засаду, устроенную волжскими булгарами. Мусульмане, ненавидевшие монголов как язычников, неожиданно напали на них во время переправы. Здесь победители при Калке потерпели серьезное поражение и потеряли множество людей. Те, кто сумел переправиться через Волгу, ушли степями на восток и соединились с главными силами Чингисхана. Так закончилась первая встреча монголов и русичей.
Заметим, что само наименование «татары» содержит в себе немало загадок. Видоизменения его довольно показательны. До XII в. татарами называлась этническая группа из тридцати крупных родов, живших на Дальнем Востоке, на берегах Керулэна. В XII в. эта народность усилилась, и китайские географы стали употреблять название «татары» как собирательное по отношению ко всем центральноазиатским кочевникам: тюркам, тунгусам и монголам. Когда в 1206 г. Чингисхан принял название «монгол» в качестве официального для своих подданных, соседи по привычке еще некоторое время продолжали называть монголов татарами. В таком виде слово «татар», как синоним слова «монгол», попало в Восточную Европу и привилось в Поволжье, где местное население в знак лояльности к хану Золотой Орды тоже стали называть татарами. Зато первоначальные носители этого имени стали именовать себя монголами. Можно сказать, имена поменялись местами. Когда много позже возникла научная терминология, татарский антропологический тип стали называть «монголоидным», а язык поволжских тюрок-булгар — татарским языком.
Не все кочевые подданные Золотой Орды были лояльны по отношению к ее правительству. Мятежники, обитавшие в степях западнее Урала, стали именоваться ногаями, а жившие на восточной окраине улуса Джучи, на берегах Иртыша, благодаря отдаленности от столицы были практически независимы и стали предками казахов. Предками ногаев были уцелевшие от Батыева разгрома половцы и, возможно, остатки или потомки печенегов, степные аланы, среднеазиатские тюрки, пришедшие в составе монгольского войска, и жители южной окраины Руси, перешедшие в ислам, ставший в то время символом этнической консолидации. Такой же смесью было население Белой Орды, из которого в XV в. сложились три казахских жуза. Но это еще не все загадочные трансформации.
В конце XV в. русские отряды начали нападать на татарские города в Среднем Поволжье, чем вынудили часть населения покинуть родину и уйти под предводительством Шейбани-хана в Среднюю Азию. Там их встретили как злейших врагов, потому что местные тюрки управлялись потомками Тамерлана, врага степных и поволжских татар, разорившего в свое время Поволжье.
Ордынцы, покинувшие родину, приняли для себя новое имя — «узбеки» в честь хана Узбека (XIV в.), который сделал ислам государственной религией Золотой Орды. В XVI в. эти «узбеки» разгромили последнего наследника Тамерлана — Бабура, который увел остатки своих сторонников в Индию и основал на завоеванных землях новое государство. Оставшиеся в Самарканде и в Фергане тюрки приняли имя своих завоевателей — узбеков. Те же тюрки, но ушедшие в Индию, стали называться моголами (монголами), в память о том, что в свое время они подчинялись монгольскому царевичу. А этнические монголы, осевшие в XIII в. в Восточном Иране и даже сохранившие свой язык, называются «хэзарейцами».
Л. Н. Гумилев собрал огромный материал, наглядно свидетельствующий о том, что отношения между Русью и Ордой можно обозначить словом «симбиоз». После Гумилева особенно много и часто пишут о том, как русские князья и монгольские ханы становились побратимами, родичами, зятьями и тестями, как ходили в совместные военные походы, как (назовем вещи своими именами) дружили. Отношения такого рода были по-своему уникальны: ни в одной покоренной ими стране татары так себя не вели. Этот симбиоз, братство по оружию, приводит к такому переплетению имен и событий, что иногда даже трудно понять, где кончаются русские и начинаются татары…
Поэтому вопрос о том, было ли на Руси монголо-татарское иго (в классическом понимании этого термина), остается открытым. Он открывает огромное поле для исследователей.
Загадки Каракорума
По велению легендарного хана Золотой Орды в 1220 году посреди монгольской степи на берегу живописнейшей реки Монголии Орхон был возведен Каракорум — столица империи, которую властитель ни разу не посетил. В XIII в. этот город был символом мощи «перевернувшей» мир великой империи, созданной Чингисханом.
Долгие (более 150 лет) и трудоемкие исследования историков, географов, текстологов и других ученых Европы, России, США в XIX–XX вв. позволили установить, что Каракорум[1] был заложен самим Чингисханом в 1220 году как главный лагерь, где он оставлял семью на время своих походов и как центр по производству вооружений и прочего оснащения войск.
Китайские советники убедили Чингисхана и его преемника Угэдэя (1186–1241) в необходимости иметь постоянную столицу государства. Во время правления Угэдэя и сложилось представление о том, что Каракорум — центр монгольского государства. Историки датируют такой его статус 1235 годом. После смерти Угэдэя в 1241 году его вдова Ханьша объявила себя правительницей в Холине (Каракоруме) вплоть до воцарения нового хана.