Затем, из-за того, что политика вмешательства вызывала раздражение соседних государств, Дантон настоял в Конвенте на решении не вмешиваться во внутренние дела других наций (13 апреля 1793 года), не предпринимать ни наступательных войн, ни завоеваний (15 июня 1793 года), чтобы с помощью дипломатии добиться мира и признания республики другими державами.
Во внешних сношениях он наметил целую систему политики для своих преемников: в Англии поддерживать все оппозиционные элементы против Питта, добиться нейтралитета мелких держав — Дании, Швеции и т. д., попытаться отделить Пруссию и Баварию от коалиции, силой укротить Сардинию и Испанию, бороться против Австрии, создавая ей затруднения на Востоке агитацией в Польше и Турции.
Его жизнь полна удивительных эпизодов и неординарных поступков. Вот одна подробность о его отношении «к попам и церкви», говорящая многое о характере Дантона.
В канун серьезных испытаний этого неунывающего гиганта подкосило личное горе. Когда Дантон уже был министром юстиции, у него умерла при родах четвертого сына его любимая жена Габриэль, а перед этим умер старший сын. У трибуна осталось два сына. А Дантон в это время ездит в армию, колесит по всей Франции… Трагедию вдовца усугубляло и то, что он никогда не был примерным мужем и теперь горько упрекал себя за это. В этот период политика стала интересовать Дантона все меньше: он как будто чувствовал, что добром это не кончится…
Но через несколько месяцев после смерти Габриэль Дантон уже хочет жениться. Он влюбился и потерял голову. Правда, перед этим Дантон продемонстрировал свое горе: опоздав на четыре дня на похороны, он приказал эксгумировать тело жены, непритворно рыдал над ним, казалось, он убит горем… И вот через три или четыре неполных месяца этот человек хочет снова жениться — на подруге Габриэль, 17-летней соседке Луизе Жели. Юная и прелестная, она приходила морально поддержать вдовца и сирот.
Но история не про девицу, а про священника. Дело в том, что эта девушка, хоть и была очень хороша собой, очень плохо относилась к революции, как и вся ее семья. Семью Жели, не симпатизировавшую революции, мысль породниться с живым ее символом отнюдь не радовала. Луиза не любила Дантона, но отказать всемогущему министру юстиции, который может послать на плаху ее родителей, было невозможно.
Могущественный вдовец сам пришел к родителям Луизы — просить руки и сердца дочери. И Луиза Жели придумала гениальный ход — поставила ему, казалось бы, невыполнимое условие: исповедаться перед не присягнувшим революции священником.
Священник, который не присягнул революции, — это в те времена был нонсенс, ибо таковых казнили. И вот министр юстиции революционного правительства, естественно, с помощью тайной полиции находит такого священника (тот жил нелегально, история сохранила даже его имя), появляется у него дома, исповедуется и получает, неверующий, согласие от него на брак с Луизой. Вот она, любовь! Если бы донесли об этом Робеспьеру, то голова Дантона слетела бы с плеч значительно раньше. В июне 1793 года Луиза стала мадам Дантон.
В политике в это время калейдоскопически сменялись события, но Дантон не обращал на это внимания. В момент, когда все настойчиво уговаривали его взять власть в свои руки и навести порядок в стране, он хотел только жить частной жизнью. Из денег, оставшихся у него со времен министерского поста, он купил для молоденькой жены поместье — настоящий феодальный замок. «Я устал спасать нацию, — говорил он друзьям, звавшим его в Париж, — оставьте меня в покое!»
Но в покое Дантона не собирались оставлять прежде всего политические противники. Он был слишком крупной фигурой, слишком авторитетным деятелем, чтобы его просто забыли. В 1793 году, как мы знаем из замечательной книги Виктора Гюго «1793 год», у революции было три головы: Дантон, Марат и Робеспьер. Марата убила Шарлота Корде, возможно подосланная жирондистами. Две головы еще остались — Робеспьер и Дантон.
Но и эти головы не удержатся на плечах. Дантон защищал в свое время Марата, не дал арестовать его в самом начале революции. Робеспьер, при первых нападках на Дантона, защитил его и журналиста Камиля Демулена. Почему? Потому что в ту минуту ему нужен был дар Дантона, чтобы направить его против Эбера и Ру — вождя «бешеных».
А друзья Дантона — более умеренные люди, хоть и революционеры. Их называли «снисходительными». Это и Камиль Демулен, и великий художник Делакруа.
Почему «снисходительные»? Осенью 1793-го Конвент стал еще сильнее порабощать Францию. Начался самый кровавый период революции. Ввиду этого из среды монтаньяров Конвента выделилась группа так называемых «снисходительных». Самым влиятельным и красноречивым ее вождем стал Дантон, считавший, что революционная власть уже достаточно упрочилась и дальнейшее усиление революционного террора только подрывает ее. Опасаясь, что недовольный народ низвергнет якобинскую верхушку, бывший ярый сторонник террора Дантон предлагал теперь Комитету общественного спасения отменить акты, поставившие террор на «повестку дня».
Дантон стоял и за более миролюбивую внешнюю политику. Но многие якобинские террористы желали еще сильнее раздуть революционную войну: она давала повод оправдывать все новые грабежи и насилия санкюлотов внутри страны.
Дантон и его ближайший соратник Камиль Демулен стали призывать в газете «Старый Кордельер» смягчить революционный террор, отказаться от крайних мер против христианства и сделать мирные предложения внешним врагам Франции. Тогда новые вожди Комитета общественного спасения, Робеспьер и Кутон, стали искать повод обвинить Дантона в контрреволюции. Робеспьер только что расправился с группой Эбера и довел свое влияние в правительстве до апогея.
И конец «снисходительных» теперь был неизбежен. Максимилиан Робеспьер считал, что его давнего недруга Дантона надо казнить. Против уничтожения Дантона было много политических мотивов, но и «за» тоже были, плюс личная ненависть холодного, подозрительного, патологически тщеславного честолюбца Робеспьера к этому баловню судьбы, любимцу толпы и женщин, талантливому оратору, никогда не читавшему свои речи «по бумажке», смеявшемуся над абстрактной добродетелью и громко говорившему, что ни он, ни Франция не давали обета целомудрия.
Дантону оставалось или бежать — то, от чего он отказался (друзья уговаривали Жоржа, но он, бросив легендарное «Родину не унесешь на подошвах своих башмаков», легкомысленно шел навстречу своей судьбе), или сложить свою буйную голову на плахе.
Но он до конца не верил, что Робеспьер осмелится его арестовать, осудить и казнить. Напрасно Дантон пытался примириться с Робеспьером, напрасно со свойственным ему рационализмом и логикой объяснял тому, что его, Дантона, смерть в скором времени повлечет за собой и гибель самого Робеспьера. И даже когда его уже вели на плаху после процесса, он пытался поднять на свою защиту толпу. Он непрерывно ругался и сыпал проклятиями. Дантон никогда не падал духом и даже на плахе доказал, что его не сломить.
Осужденных на казнь после инсценировки суда было 15 человек. Дантона казнили последним. Он должен был слышать, как 14 раз стукнула гильотина и отлетели головы всех его друзей. Он хотел поцеловать Камиля Демулена перед тем, как тому отрубят голову, но палач сказал: «Запрещено». Дантон ответил: «Смешной человек! Кто запретит нашим головам поцеловаться через несколько секунд в корзине?» Он до последней минуты сохранял совершенно потрясающее самообладание. Когда его везли мимо дома Робеспьера, Дантон крикнул: «Я жду тебя! Мы скоро встретимся!»
Так оно и случилось. Меньше чем через четыре месяца Робеспьер был казнен, причем уже без всякого приговора суда.
И перед падением занавеса Дантон понял все. На суде он сказал: «Я заговорщик. Мое имя причастно ко всем актам революции — к восстанию, революционной армии, революционным комитетам, Комитету общественного спасения, наконец, к этому трибуналу, я сам обрек себя на смерть…»
Ленин, СталинСоздание СССР и передел Европы
Мы наш, мы новый мир построим…
История СССР началась в том же месяце, в котором ей суждено было завершиться, — в декабре. 30 декабря 1922 года Всесоюзный съезд Советов принял декларацию об образовании Союза Советских Социалистических Республик (в составе России, Белоруссии, Украины и Закавказской Федерации). Так появилась огромная, занимавшая 1/6 часть суши, многонациональная страна.
Как создавался СССР, могла ли его история сложиться иначе? Кто же был создателем этой державы, больше полувека вершившей мировую политику? Ленин или Сталин?
Среди многих любителей отечественной истории распространено мнение, что Владимир Ленин построил совершенно неправильное государство, основанное на лжи и терроре собственного народа. Но профессиональные историки утверждают, что не Ленин был создателем СССР. Созданием СССР руководил Сталин. А Ленин — в 1922–1923 годах — был главным противником сталинского плана создания СССР. И эта борьба стоила ему жизни, недаром смерть Ленина по сей день вызывает немало вопросов. Так кто же из историков прав и что же было на самом деле?
Процесс создания нового государства охватывал период с октября 1917 года, времени начала Октябрьской революции, до лета 1818 года, когда советская государственность была закреплена Конституцией. Центральным тезисом новой власти стала идея экспорта мировой революции и создание социалистического государства. В рамках этой идеи был выдвинут лозунг «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!». Главной задачей большевиков было укрепление власти, поэтому основное внимание уделялось не социально-экономическим преобразованиям, а укреплению центральной и региональной власти.
25 октября 1917 года II съезд советов принял Декрет о власти, декларировавший переход всей власти к советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Арест Временного правительства, ликвидация на местах земских и городских управ стали первыми шагами по уничтожению администрации, созданной прежней властью. 27 октября 1917 года было решено сформировать советское правительство — Совет Народных Комиссаров (СНК), который должен действовать до избрания Учредительного собрания. В него вошли 62 большевика и 29 левых эсеров. Вместо министерств было создано более 20 народных комиссариатов (наркоматов). Высшим законодательным органом стал съезд Советов во главе с Лениным. В перерывах между его заседаниями законодательные функции осуществлял Всероссийский Центральный Исполнительный комитет (ВЦИК), возглавляемый Л. Каменевым и М. Свердловым. Для борьбы с контрреволюцией и саботажем была образована Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК), которую возглавил Ф. Дзержинский. С той же целью были созданы революционные суды. Эти органы сыграли большую роль в установлении советской власти и диктатуры пролетариата.