Ожесточенные схватки с оппонентами, в дополнение к напряженной борьбе за дело сионизма, привели к обострению болезни сердца, которой страдал Герцль. Его болезнь осложнилась воспалением легких. Своему другу, приехавшему навестить его, Герцль сказал: «Почему мы дурачим себя?.. Колокол звонит по мне. Я не трус и могу спокойно встретить смерть, тем более что я не потерял попусту последние годы своей жизни. Я думаю, что неплохо послужил своему народу». Вскоре его состояние ухудшилось, и 3 июля 1904 года Герцль скончался.
Его наследством стало движение, переросшее в государство.
За полтора года до смерти Герцль написал завещание, касающееся его похорон и обрядов, где просил похоронить его в Вене рядом с отцом, пока еврейский народ не перенесет его останки в Землю Израиля. Последняя воля Герцля: «Я прошу, чтобы похороны были максимально скромными, без речей, без цветов… быть похороненным в металлическом гробу, в могиле около моего отца, и лежать там, пока еврейский народ не перенесет мой прах в Палестину. Туда будут перенесены также гроб моего отца, гроб моей сестры Паулины… и гробы моих ближайших родственников (моей матери и детей), которые умрут до срока переноса моего гроба в Палестину…»
Через 45 лет после смерти Герцля, через год с небольшим после создания Государства Израиль, в 1949 году первый кнессет принял решение осуществить его завещание. Была установлена дата, когда решение и завещание будут выполнены: «Завещание провидца еврейского государства Теодора (Биньямина Зеева) Герцля, светлая ему память, и перенос его праха на землю Израиля будет выполнено 22 ава 5709 года (17 августа 1949) в Иерусалиме, вечной столице народа Израиля и его священном городе». Останки «лидера Исхода» были доставлены из Австрии в Иерусалим.
Герцль просил в своем завещании перенести его гроб вместе с гробом отца (умершего ранее) и гробами его ближайших родственников — матери и детей.
Герцль и его семья дорого заплатили за его увлечение сионизмом. Его жена Юлия не понимала одержимости мужа, который больше времени уделял своей идее, чем семье, это сделало ее несчастной. В роду у Юлии были психически больные люди, и ее наследственность сделала женщину пациенткой клиники неврозов.
Судьба детей Герцля тоже была трагической. Его старшая дочь Паулина покончила жизнь самоубийством, так же как и сын Ганс (1891–1930), который в 1906 году принял христианство, а после смерти сестры застрелился на ее могиле в Бордо (Франция).
Младшая дочь Маргарет (известная как Труде; 1893–1943) провела большую часть жизни в больницах и умерла в нацистском концлагере Терезиенштадт. Единственный внук Герцля (ребенок Труде) покончил с собой в 1946 году. У Герцля не осталось кровных наследников. Но его идеи объединили веками разделенный и разрозненный народ-изгнанник, ставший последователями и наследниками его идей в каждом поколении.
Только в месяце элуле 5766 года (сентябрь 2006) прах Паулины и Ганса был захоронен в Иерусалиме на горе Герцль, рядом с их отцом. Таким образом, с большим опозданием Государство Израиль выполнило просьбу Герцля о захоронении всех членов его семьи в Израиле.
Ныне прах провозвестника еврейского государства покоится на горе Герцля в Иерусалиме, а недалеко от его могилы построен музей Герцля. День смерти Герцля (по еврейскому календарю это 20-й день месяца таммуз) отмечают в Израиле как национальный день его памяти.
Имя Теодора Герцля — один из основных символов современного Израиля, как и всей новейшей еврейской истории. В каждом израильском городе в его честь названы улицы и бульвары. В ряде европейских городов здания, в которых останавливался Герцль, отмечены мемориальными досками.
Государство Израиль было провозглашено в мае 1948 года, лишь немногим позже той даты, которую предсказал Герцль после Первого сионистского конгресса. Создав Всемирную сионистскую организацию и выйдя на арену мировой политики, он открыл новую эпоху в истории еврейского народа.
Отрывки из книги Биньямина Зеева Герцля «Еврейское Государство»[5]
«Идея… данного сочинения — весьма древняя, а именно: идея создания государства евреев… И в чем движущая сила? Страдания евреев. Кто посмеет отрицать, что это действительно существует? И поэтому я говорю, что эта сила, будучи правильно использованной, является достаточной, чтобы привести в движение… Чтобы увлечь людей… В глубине сердца я убежден, что справедливость на моей стороне — не знаю, станет ли моя справедливость очевидной уже во время моей жизни. Первые люди, начавшие данное движение, вряд ли увидят его величественное завершение. Но даже в самом начале их жизнь наполняется чувством возвышенной гордости, счастьем и внутренней свободой… Я верю в возможность свершения… Еврейское государство является необходимостью… и поэтому оно будет создано.
Еврейский вопрос не является социальным или религиозным… Это — национальный вопрос, и с целью его решения мы должны, прежде всего, превратить его в государственный вопрос, нуждающийся в участии всех культурных народов.
Мы народ, один народ.
В любом месте мы стремились искренне и честно ассимилироваться в народах, среди которых мы жили. Мы лишь хотели сохранить веру наших отцов. Но нам не дают этого сделать. Напрасно мы пытаемся быть верными патриотами…
Еврейский народ не может, не желает и не обязан исчезнуть.
Не может — потому что внешние враги сплачивают его.
Не хочет — это доказали 2000 лет ужасных страданий.
Не обязан — это я, по следам многих других евреев, не потерявших надежду, попытаюсь объяснить в данном сочинении. Целые ветви еврейства могут завянуть и отвалиться, но дерево живет.
Я прекрасно понимаю, что одного разума недостаточно…
Молодежь, увлекающая за собой стариков, выносит их наружу на своих могучих руках и превращает утверждения разума в пламенный восторг…
Я верю, что поколение прекрасных евреев вырастет из земли. Маккавеи воскреснут!..
Евреи желают и создадут свое государство.
Мы должны, в конце концов, жить свободными людьми на нашей родине…
И то, что мы сделаем там только для нашего процветания, — осчастливит и обогатит всех людей в мире».
Владимир (Зеев) Жаботинский(1880–1940)
Жаботинский — классик сионистского движения, политик, писатель, поэт, драматург, публицист, лингвист, оратор и даже философ, хотя он сам никогда не считал себя таковым, борец за свободу и независимость еврейского народа, за право его проживать на своей земле. Статьи, романы, пьесы этого выдающегося сына русского еврейства переведены на многие языки, существует даже многотомное (хотя далеко не полное) собрание сочинений на иврите, но до сих пор не собрано все написанное Жаботинским по-русски.
Что мы, в сущности, знаем о Владимире (Зееве) Жаботинском? Одессит. Еврейский национальный лидер. Крупнейший сионистский деятель. Похоронен на горе Герцля в Иерусалиме. Улица его имени есть практически в каждом городе Израиля.
Фигура Жаботинского, его политическая карьера и литературное творчество сохраняют поразительную актуальность и сегодня. Издатели переиздают его романы. Держатели сетевых библиотек публикуют его статьи и фельетоны. Филологи копаются в его прозе, политологи актуализируют его политическую доктрину. А читатели — читают.
Жаботинскому припоминают сравнения арабов с папуасами и пророческие слова о том, что арабы никогда не пойдут на «добровольное соглашение», «ни за какие сладкие слова и ни за какие питательные бутерброды». Его называют отцом, ну, или отчимом, израильского (контр)терроризма и не забывают поэксплуатировать его фразу про то, что «каждый народ, в том числе и евреи, имеет право на своих подонков». В романах Жаботинского обнаруживают параллели с «Гаврилиадой», «Мастером и Маргаритой» и чекистской поэзией Багрицкого. А романтики цитируют его перевод одного из самых готических стихотворений в мировой литературе — «Ворона» Эдгара По.
Как талантливый русский прозаик и фельетонист, вовлекший в литературу Корнея Чуковского и многих других, под влиянием кишиневского погрома стал сионистом, порвал с русской средой и русской прессой и вообще «изменился совершенно»? Так как же это произошло?
Жаботинский родился и вырос в космополитичной Одессе, где евреи жили бурной интеллектуальной и культурной жизнью. Увлекшись журналистикой, Жаботинский стал опытным фельетонистом. Его жизнь изменилась в 1903 году, когда страх перед погромами, захлестнувшими Россию, добрался и до его города, и он вступил в группу еврейской самообороны.
В том же году Жаботинский принял участие в VI Сионистском конгрессе в Базеле, который отверг просьбу Теодора Герцля рассмотреть возможность предоставления убежища и создания еврейской автономии в Восточной Африке.
Во время Первой мировой войны, когда сионистский истеблишмент осмотрительно придерживался нейтралитета, Жаботинский стал движущей силой в формировании Еврейского легиона, чтобы сражаться бок о бок с союзниками.
В начале 1920-х годов, когда британские мандатные власти в Палестине регулярно капитулировали перед арабским нажимом, он организовал оборонительные силы против арабского разгула, — активные действия, за которые он сначала британцами был заключен в тюрьму, а позднее депортирован. Жаботинский был непреклонен в своей настойчивости на пути к созданию еврейского государства, каким его видел с самого начала Герцль. Прорыв сквозь приспособленческую позицию тогдашнего еврейского истеблишмента по отношению к Британии был неизбежным.
В 1925 году он основал ревизионистскую Сионистскую организацию и 10 лет спустя вывел ее из Конгресса.
В день поста 9 ава (годовщина разрушения первого и второго Иерусалимского Храма) 1938 года он произнес в Варшаве пронзительную пророческую речь, умоляя евреев Польши «рассмотреть под собой вулкан, который вскоре начнет извергать наружу свой огонь разрушения», и бежать, пока они еще в состоянии это сделать.