Когда монах Христа ради отказывается видеть людей, он видит множество людей и Божественным образом молитвой помогает им в делах, которые не могут быть исполнены.
Монахи – это связисты нашей Церкви. Поэтому они удаляются подальше от мирских помех, чтобы иметь постоянную связь со Христом в молитве и помогать другим людям.
Если монах с гордостью сравнивает себя с мирскими, то падет и станет мирянином. А если со смирением призывает милость Божию, подвизается и всех людей считает хорошими и святыми, – подражает святым.
Для того чтобы душа духовно воскресла, человек должен распяться, чтобы умерли его душевные страсти и прежде всего эгоизм – бесчинное дитя гордыни, которое препятствует Божественной благодати и разбивает человеку лицо.
Ради духовного преуспеяния монах должен оставить рассудочность, смириться и поработать сердцем, а монахиня должна оставить зависть и тому подобное, духовно возмужать и руководствоваться рассудком, чтобы притормаживать сердце.
Не считайте духовный труд над самими собой пустой тратой времени, потому что он является духовной необходимостью для вас самих, а также приносит большую пользу вашему ближнему.
Будьте внимательны, чтобы не приобрести себе имени, потому что оно станет наибольшим врагом вашего безмолвия. Монаху нужно быть еще внимательнее, чтобы не приобрести имени за внимательную духовную жизнь, потому что иначе из-за мирских похвал он потеряет все свои труды. Тогда как, если человек покается после невнимательной жизни, может искупить некоторые свои грехи благодаря тому, что упал в глазах людей.
Если человек творит добро и делает это известным для других и гордится, то он уже получает за него мзду, трудится впустую и впадает в грех.
Монах, мудрствующий по-мирски, очевидно, избрал не тот путь: хотя он направился ко Христу, его душа идет в мир.
Монахи, которые постоянно заняты излишними стройками и мирскими обустройствами, показывают, что они земные кирпичи, брение, но никак не Божественный ум.
Простые постройки и неказистые вещи мысленно переносят монахов в пещеры и незатейливые келлии святых отцов, благодаря чему они получают большую духовную пользу. Тогда как мирские – напоминают мир и делают монахов в душе мирянами.
Святые афонские отцы, как и мы, были людьми. И Афон был дикой горой, как и другие горы. Но поскольку наши отцы с ревностью подвизались, то сами стали святыми и гору освятили, так что она стала называться Святой Горой, и мы сейчас похваляемся тем, что являемся святогорцами.
Наши святые отцы освятили пустыню, превратив ее в духовное государство, а мы, к несчастью, превратили ее в мирское государство.
Всякий мирской порядок в монашестве есть большой духовный беспорядок.
Брат, не желай приспособить тихую пустыню к своему беспокойному мирскому духу, но чти пустыню, чтобы она своей безмятежностью помогла тебе опустошиться от твоих страстей лучить благодать Христову.
Если хочешь стать исихастом и жить безмолвии, сначала стяжи внутреннее безмолвие среди внешней суеты и чистые помыслы.
Новоначальный, отрывающийся от братии, ради того чтобы стать безмолвником, похож на неспелую смокву, которая отрывается от дерева, хотя из нее еще течет молоко. Ясно, что она еще нуждается в молоке.
Раньше, когда было больше старцев, молодые монахи тоже преуспевали духовно. А в наше время, когда большинство из нас просто старики, что делать молодым?
В старые времена наши отцы имели подвижнический дух. Они много постились и предпочитали пресную пищу, и потому были и святыми и здоровыми. А мы в наше время избегаем подвигов и пресной пищи, и сами становимся пресными. Даже курица, если бы не копалась в земле и похудела, могла бы летать, и ястреб тогда не мог бы ее поймать.
Человек, идущий с тяжелой ношей, ждет момента, когда сможет ее сбросить. Насколько же тяжелее постоянно носить на себе излишний вес, возникающий от многоядения и к тому же вредный для здоровья!
Аскетичный человек видит в своей подобной скелету плоти друга своей души, помогающего ему в ее освящении. А упитанный делает из плоти врага души, воюющего с ней. Тогда лукавый ищет удобный случай для того, чтобы начать бомбить его постыдными помыслами.
После поста хлеб сладок. После бдения сон сладок. А при усталости и на твердом камне можно отдохнуть лучше, чем в кресле.
Насколько человек избегает человеческого утешения, настолько к нему приближается Божественное.
Если бы люди жили просто, по-евангельски, со Христом, тогда они непрестанно услаждались бы Христом, их бы не мучило мирское душевное беспокойство, они бы не отравляли себя успокоительными лекарствами и не вели растительную жизнь.
Человеческие удобства, превзойдя всякие границы, превратились в неудобства. Умножилось число машин, умножились и заботы, и из человека это сделало машину. Теперь машины и железо командуют человеком, а поэтому и людские сердца стали железными.
Мирской прогресс вместе с греховной свободой принес духовное рабство. Духовное подчинение воле Божией есть душевная свобода, а в духовном руководстве старца – Божественная безопасность.
Духовный отец несет ответственность настолько, насколько подчиняется ему послушник.
Новоначальный монах – как чистая магнитофонная кассета: за него будет спрошено со старца.
Подчинение состоит не в том, чтобы послушник оказывал внешнее послушание, но в том, чтобы он с радостью подчинял свой разум духу старца.
Кто держится за свою волю, изгоняет волю Божию и препятствует действию Божественной благодати.
Смиренный человек, так как не имеет своей воли и эгоизма, принимает Божественное просвещение, а принимая со смирением советы, становится мудрым.
Человек может подчиниться другому либо из благоговения к нему, либо из страха перед ним. Подчинение из благоговения – духовное, а подчинение из страха – это военная дисциплина.
Если каждый из нас не исправится, с тем чтобы в мире умножилось добро, тогда каким образом добро сможет победить добрым способом?
Не понуждайте себя эгоистически к подвигам сверх сил, вызывая у себя в душе тяжесть. Христос – это любящий Отец, а не тиран. Христос радуется нашему ревностному подвигу.
Если мы не можем подвизаться много или вообще не можем подвизаться, тогда, по крайней мере, смиренно признаем это и будем просить милости Божией. Если бы это признание не было нам полезно, то Христос не просил бы от нас и его.
Чтобы услышать Божественное вещание Слова Божия и благодаря этому измениться, нужно самому повернуть ручку «приемника» на ту же частоту, на которой через Священное Евангелие вещает Христос, и с благоговением исполнять Его Божественные заповеди.
Одно дело – благоговение, и другое – внешнее благочестие. Так и православное восточное благоговение отличается от западного европейского внешнего благочестия. Благоговение имеет Божественную благодать, а внешнее благочестие – человеческий ум.
В наше время, когда везде такое брожение умов, мы оставили святоотеческие книги и взяли в руки журналы, которые вносят в умы еще большую путаницу. Большинство из нас оставили Священное Евангелие и все – опытные и неопытные – ухватились за Пидалион[36]. Из-за этого волны так и бьют в борт священного корабля – нашей Церкви.
Хорошо читать духовные книги, но еще лучше применять прочитанное на практике – жить духовно.
Настоящий человек не тот, кто правильно говорит, но тот, кто живет правильно, по-евангельски.
Раньше люди были пунктуальными, искренними, порядочными и так далее, а материальные вещи были дешевыми. В наше же время, к сожалению, люди потеряли пунктуальность, а материальные вещи подорожали[37].
Раньше христиане перед всяким делом осеняли себя крестным знамением, а перед важными делами много молились. В наше же время большинство из нас, к сожалению, не только не молится перед важными делами, но даже не думает об этом, а за наши безрассудные поступки расплачиваются другие.
Всякая благая мысль, которая приходит человеку в голову свыше, – от Бога. Наше только то, что идет у нас из носа при насморке.