Мама всё ещё в кухне.
– Мама, – говорит Пелле, – если мне принесут рождественские открытки, скажи почтальону, что я переехал.
– Хорошо, – обещает мама.
Пелле плетётся к двери, едва волоча ноги.
– Пелле, – говорит мама так ласково, как умеет только она одна, – а что нам делать с твоими рождественскими подарками? Послать их в сортир или ты сам придёшь за ними?
– Не надо мне никаких подарков, – сурово говорит Пелле.
– Ах, Пелле! – восклицает мама. – Какое это будет грустное Рождество! Кто зажжёт ёлку? Кто откроет дверь рождественскому гному?
– Вы заведёте себе другого мальчика, – говорит Пелле сдавленным голосом.
– Ни за что на свете! – отвечает мама. – Нам нужен только Пелле, Пелле и больше никто. Ведь мы любим одного только Пелле.
– Правда? – спрашивает Пелле со слабой надеждой.
– Папа с мамой будут сидеть и плакать весь рождественский вечер. И даже не зажжём на ёлке ни одной свечки. Ах, как мы будем плакать!
Тут Пелле упирается лбом в кухонную дверь и тоже начинает плакать. Он плачет с надрывом, плачет жалобно, громко, отчаянно. Потому что ему жаль маму и папу. И когда мама обнимает его, он прячет голову у неё на груди и плачет ещё сильнее, так что мама совсем промокла.
– Я вас прощаю, – шепчет он, всхлипывая.
– Спасибо, милый Пелле, – говорит мама.
Папа приходит спустя много-много часов и, как всегда, ещё в прихожей спрашивает:
– Где мой маленький Пелле?
– Здесь! – кричит Пелле и бросается к папе в объятия.
Под вишнейПеревод Н. Беляковой
Летним вечером Анн сидит под вишней и смотрит на летающих ласточек. Вишня усыпана белоснежными цветами. Ах, какая она красивая! Ей бы стоять на небе, чтобы маленькие ангелы могли качаться на её ветках. Может, она раньше и стояла на небе, а после Бог перенёс её на землю, чтобы Анн могла сидеть под ней летними вечерами. Кто знает! Может, это замечательное дерево – волшебное и умеет исполнять все желания? А никто этого не знает. Анн решает тут же попробовать. Но сразу много желать не годится, ведь у этого дерева давно никто ничего не просил, оно отвыкло исполнять желания. Нельзя сразу взять и пожелать… ну, например, маленького пони. Это можно будет пожелать после, когда оно привыкнет делать всё, что попросишь. Анн не хочет жадничать и решает попросить что-нибудь полегче.
– Я хочу, чтобы кто-нибудь сейчас шёл по дороге, с кем бы я могла поболтать, – громко говорит она, глядя на белые цветы вишни. Анн ждёт. И надо же! Всего через пять минут на дороге появляется тётя. Анн её не знает. Наверно, она живёт поблизости, в пансионате.
Тётя останавливается и смотрит на Анн. Ах, какая красота: хорошенькая маленькая девочка, с мечтательными голубыми глазами, сидит под сказочно прекрасной цветущей вишней.
Анн призывно улыбается ей.
– Добрый вечер, дружочек, – говорит тётя, – ты здесь совсем одна?
– Да, – отвечает Анн, – хочешь посидеть со мной?
Анн знает, что нельзя говорить взрослым «ты». Но если нельзя говорить им «ты», то как же с ними разговаривать? А не говорить взрослым ни слова как-то неловко. И потому Анн, не раздумывая, говорит:
– Ты хочешь посидеть со мной?
Ну конечно, тётя хочет посидеть с Анн. Она с радостью садится на зелёную скамейку рядом с Анн, гладит её по белокурой голове и говорит:
– Ты выглядишь такой маленькой и одинокой.
– Да, – говорит она, вздыхая, – я одинокая.
– А где же твоя мама? – спрашивает тётя.
– Моя мама умерла.
Наступает тишина.
– Бедный ребёнок, – говорит наконец тётя.
Анн показывает на большой белый дом в глубине сада:
– Мамочка жила там, когда была живая.
– Вот как, – участливо говорит тётя.
– Но она родилась не там, – продолжает Анн.
– Вот как, а где же она родилась?
– Никто не знает. Моя мама – подкидыш. В этом белом доме жили господин и одна госпожа. Это были мои дедушка и бабушка, понимаешь? И вот однажды утром они вышли в сад и нашли маму как раз под этой вишней.
Похоже, что тётя не очень верит сказанному.
– Да-да, это правда, – живо уверяет её Анн. – Мама спала под деревом, завёрнутая в грязное одеяло. У дедушки и бабушки не было детей, и они были рады, что нашли мою маму.
«Да, и не такое случается», – думает незнакомая тётя.
– И узнали они, кто её туда положил? – спрашивает тётя.
– А как ты думаешь? Точно, узнали, – отвечает Анн.
– В самом деле? И кто же это был?
– Цыгане. Они ехали ночью мимо нашего дома и везли с собой мою маму. Никто не знает, почему они положили её под дерево. Когда маме было три года, она сидела однажды под деревом на скамейке, вот как мы сейчас. И угадай, что с ней случилось?
– Откуда же мне знать!
– Они снова приехали и забрали мою маму, ясно тебе? Схватили и запихали в свою повозку и помчались так, что только искры из-под колёс летели. Ах, как бабушка плакала!
– Мне кажется, ты сидишь и выдумываешь всякие небылицы.
– И вовсе нет. Ведь это моя мама и я всё про неё знаю.
– Но ты вовсе не похожа на цыганочку, – говорит тётя, глядя на голубые глаза и золотистые волосы девочки.
– А я похожа на своего папу.
– Ну и что же потом случилось с твоей мамой?
– Мама научилась петь и плясать и делать всякие фокусы. Повсюду, куда цыгане приезжали, она плясала, а потом ходила с красной шапкой и собирала деньги.
– Надо же! – говорит тётя.
– А в это время дедушка с бабушкой искали маму повсюду, – рассказывает Анн, – у всех-превсех цыган. Но все цыганята похожи друг на друга, и найти её было очень трудно. Но однажды вечером…
– И что же случилось в этот вечер? – с интересом спрашивает тётя.
– Однажды цыгане опять ехали по этой дороге. И мама сидела в одной повозке. Дедушку и бабушку она забыла. А когда она увидела эту вишню, то громко сказала: «Поглядите, это моя вишня». Дедушка с бабушкой как раз сидели на этой скамейке и услыхали это. Цыгане разбили свой табор вон на том лугу. Ночью дедушка прокрался туда и украл обратно мою маму. Цыганский вожак проснулся и выстрелил в дедушку. Но дедушка спрятал маму под пиджак, пустился домой со всех ног и запер дверь на замок.
Незнакомая тётя собиралась было что-то сказать, но в это время на дороге показалась повозка, много повозок. Это катит мимо цыганский табор. Анн бледнеет. Она крепко хватает тётю за руку и кричит:
– Спаси меня! Они хотят украсть меня! Хотят отнять от дедушки и бабушки, как отняли маму. Спаси меня!
Тётя тоже пугается. Она не сомневалась, что Анн слагает небылицы, а теперь не знает, что и думать.
– Спаси меня, – шепчет Анн.
Но прежде чем тётя успевает прикинуть, что надо делать, Анн проворно карабкается на дерево и прячется в его цветущих ветках.
Цыганские кибитки останавливаются возле тёти. Тётя хватается рукой за сердце, видно, что она сильно нервничает. Смуглый человек из первой кибитки, помахивая в виде приветствия кнутом, спрашивает:
– Можно нам раскинуть табор вон на том лугу?
Луг отнюдь не принадлежит этой тёте, но она испуганно кричит:
– Нет, ни в коем случае! Прочь! Прочь! Уезжайте! Здесь вам останавливаться нельзя.
Цыган злобно цедит сквозь зубы:
– Мы всегда останавливались на этом лугу! Мы люди честные. Ничего не крадём.
«Ничего не крадём! – думает про себя тётя. – Только детей воруют».
– Уезжайте прочь! – визжит она.
Цыган ругается, и кибитки катят дальше.
Анн быстро спрыгивает с дерева.
– Молодец, это ты хорошо сделала, – говорит она, одобрительно хлопая тётю по руке.
Тётя обнимает Анн за плечи, словно защищая её. Никто не посмеет украсть эту прелестную малышку, она не позволит.
– А хочешь знать, что потом случилось с моей мамой? – спросила Анн.
– Конечно, хочу, – ответила тётя.
– Знаешь, мама очень любила эту вишню. И однажды вечером, сразу после того, как дедушка украл её обратно у цыган, она залезла на неё, вот как я сейчас. Только она залезла на самую верхушку. А оттуда она вдруг свалилась и лежала на траве мёртвая, белая, как цветок вишни.
– Ах, бедное дитя! – восклицает тётя с грустным видом.
Но вдруг лицо её заливается краской, и она резко поднимается со скамейки. Анн этого не замечает.
– На небе много таких вишен, как эта, – говорит она мечтательно. – И там мама с другими ангелочками качается на ветках.
– Замолчи! – возмущается тётя. – Как тебе не стыдно выдумывать такую чепуху! Ты что, хочешь, чтобы люди тебе поверили, будто твоя мама умерла маленьким ребёнком?! Прощай, маленькая врушка, – говорит она и уходит быстрыми шагами.
– Моя мама правда умерла, когда была маленькая, – сердито кричит Анн ей вслед.
Но она тут же забывает про незнакомую тётю. Ведь она сидит под деревом, которое исполняет желания. Уставясь на цветы вишни, Анн громко произносит:
– Хочу маленького пони!
Она сидит и ждёт. Но пони не появляется. Зато в саду появляется другая тётя с такими же мечтательными глазами и золотистыми волосами, как у Анн.
– Ну, малышка, скоро пора спать, – говорит она. – Бабушка и дедушка зовут тебя ужинать.
– Ладно, мама, я иду, – послушно соглашается Анн.
Но она уходит не сразу. Цветочные лепестки падают ей на голову, но она не замечает их. Маленькая Анн сидит под вишней и смотрит на летающих ласточек.
Принцесса МэритПеревод Е. Соловьёвой
Жила-была принцесса, и она умерла. Всего восемь лет ей было, когда она умерла. И теперь принцессу должны похоронить – в этот жаркий, солнечный, майский воскресный день. Маленькие приятели пропоют у её могилы: «Прекрасные цветущие долины – приют и покой моего сердца». Они пропоют эту песню, поскольку учили её весь весенний семестр. И Мэрит учила вместе со всеми.
Мэрит звали принцессу. Хотя и жила она в маленьком сером домишке у самой обочины дороги.
В бедном сером домишке – ах, да тогда она вовсе не была принцессой! Она не была ею и когда всё это произошло. Возможно, была она самой обыкновенной маленькой девочкой. Но ведь иногда бывает трудно отличить одно от другого.