— Намотаете нитки на грузики, найдёте меня, я покажу, что делать дальше.
— Ножницы у вас есть, госпожа Септиса? — поинтересовалась ученица.
— Посмотрите в сундучке, — посоветовала преподавательница, выходя из комнаты.
Беззвучно выругавшись ей вслед, Ника взяла первый клубок. После недолгого размышления она решила слегка упростить нудный процесс. Перевернув отыскавшуюся в комнате лавку, девушка измерила расстояние между ножками и стала натягивать нитки по диагонали. Когда моток закончился, осталось только перерезать пучок и получить сразу множество кусков.
Учитывая то, как хозяйка дома чтит традиции предков, гостья подозревала, что подобная модернизация может ей не понравиться. Поэтому, когда за спиной внезапно раздался громкий шёпот, Ника едва не вздрогнула от неожиданности.
— Госпожа! — повторила Риата, заглядывая в комнату.
Чисто умытая, одетая в свой лучший хитон, невольница стояла в дверях, воровато оглядываясь по сторонам.
— Давайте я сделаю? Я быстро.
— Не надо, — подумав, отказалась хозяйка. — Вдруг госпожа Септиса увидит — нехорошо получится. Лучше сходи узнай, высохли мои вещи или нет?
— Как прикажете, госпожа, — с нескрываемым сожалением вздохнула рабыня.
"Всё равно делать нечего", — подумала девушка, наматывая нить на грузик.
Со стороны семейной половины дома послышались приближавшиеся шаркающие шаги.
"Бабуля", — догадалась Ника, торопливо возвращая лавку на ножки.
— Хвала богам, наконец-то я вижу свою внучку занятой по-настоящему полезным и достойным делом! — вскричала матушка регистора Трениума, входя в комнату.
— Госпожа Септиса дала задание подготовить нитки основы, — объяснила девушка, откладывая в сторону грузик. — Слава Ноне и Фиоле, теперь есть кому меня учить.
— И это правильно! — с нажимом сказала старушка, с помощью рабыни усаживаясь в кресло без спинки. — Каждая женщина обязана уметь ткать. Так заведено от предков, а они плохому не научат. На почтении к старшим не только семья, но и весь мир держится. Раньше девушку, которая на станке работать не умела, замуж не брали. Ты вот с государыней встречалась, а не знаешь, что в молодости сам император Констант носил туники, сшитые из ткани, изготовленной его царственной супругой.
— Мне об этом никто не рассказывал, — честно призналась Ника, испытывая сильное сомнение в правдивости слов бабули. Она просто не могла себе представить вальяжную Докэсту Тарквину Домниту за ткацким станком.
— Ну так слушай, — наставительно проговорила собеседница. — Господин Аварий, конечно, не император, однако, тоже чтит наши обычаи. Нет, не бойся, он не заставит тебя ткать день и ночь, но если узнает, что ты даже этого не умеешь, сильно расстроится.
Она многозначительно замолчала, явно ожидая расспросов. Но так как прямого вопроса не прозвучало, девушка безучастно продолжала наматывать очередную нить.
Поскольку реакции не последовало, бабушка заговорила вновь:
— С женихом тебе повезло. И не хмурься. Лучше меня послушай, я жизнь прожила и понимаю в ней больше тебя. Не велика беда, что он не такого знатного рода, как ты. Зато богат, и детей ещё нет. Вот родишь ему наследника, так он на руках тебя носить будет и пылинки сдувать. Шесть лет назад он купил большой дом неподалёку от Палатина. Говорят, заплатил три миллиона империалов только затем, чтобы его сломать и построить новый. Настоящий дворец! Мне-то самой в нём бывать не приходилось…
С сожалением вздохнув, матушка регистора Трениума причмокнула ярко накрашенными губами.
— Но я слышала, будто внутри роскошь необыкновенная! Повсюду либрийский мрамор, цирасский гранит, дерево редкостное, чуть ли не из самого Келлуана! Банарские ковры, шкуры диковинных зверей. А уж статуй всяких — вообще без счёта!
Покачав головой, старушка даже зажмурилась от переполнявшего её восторга.
"И чего она так разоряется? — фыркнула про себя Ника. — Можно подумать, Аварий ей денег дал? Или это сынок попросил мамочку промыть мне мозги?"
— Кроме дворца в Радле у господина Авария есть ещё вилла в Нессейской долине и на берегу моря возле Тарунда. В святилище этого города хранится сандалия с ноги Диолы. Когда будете там, обязательно попроси его посетить храм и прикоснуться к святыне. Твой жених известен своей щедростью, и жрецы ему не откажут.
Видимо, от чересчур продолжительной речи у бабушки пересохло во рту, потому что она послала Дедеру за разбавленным вином. А внучка всё так же молча продолжала наматывать нитки.
Осушив приличного размера бокал, матушка регистора Трениума внезапно сменила тему:
— Ты видела когда-нибудь гонки колесниц, запряжённых четвёркой лошадей?
— Не довелось, госпожа Септиса, — покачала головой девушка. — В Канакерне, где мне пришлось провести месяц, их не проводят, а в имперских городах я бывала только проездом.
— О! — старушка мечтательно закатила глаза. — Тебе надо обязательно посмотреть! Кони мчатся галопом, разбрасывая песок из-под копыт! Сверкают начищенной медью колесницы и сбруя… Как там у Ликуна Нерка?
Ось золотая горит, а сама колесница сверкает
И, драгоценная, блещет, подобна сиянию Нолипа!
Продекламировала она дребезжащим голосом, и всхлипнув, высморкалась в заботливо поданный рабыней платок.
— А дальше забыла… Раньше могла часами читать стихи и ни разу не сбиться.
Глянув на не проявившую никакого интереса к её словам внучку, бабуля нахмурилась.
— Между прочим, у господина Авария большая конюшня. Он на каждую гонку колесницу выставляет, а то и две!
Уловив в голосе рассказчицы нарастающее раздражение, Ника решила перестать её игнорировать и поддержала разговор:
— Часто его лошади выигрывают, госпожа Септиса?
— Случается, — слегка подобрев, важно кивнула та. — И тогда народ славит не только удачливого возницу, но и хозяина колесницы. Сама увидишь, как толпа приветствует господина Авария, стоит ему только появиться на трибуне ипподрома. А после того, как ты станешь его женой, горожане станут обожать господина Авария ещё сильнее! Простолюдины всегда с почтением относятся к родовитой аристократии.
"Может, бабуля просто догадалась, что женишок мне не понравился? — автоматически кивая, думала девушка. — Вот и старается утешить, исходя из своих понятий "женского счастья"? Так, богатство и слава уже были… Что там ещё?"
— Господин Постум Аварий Денсим по должности своей с самим императором дела имеет, — многозначительно проговорила матушка регистора Трениума. — Его на каждый праздник в Палатин зовут. После свадьбы и тебя вместе с ним приглашать станут. Будешь видеться с государыней не как внучка давно умершего сенатора Юлиса, а как жена одного из самых значительных людей Империи.
"Теперь на тщеславие давит", — наклонив голову так, чтобы собеседница не видела её глаз, усмехнулась Ника.
Бабуля говорила с таким искренним восторгом и убеждённостью, что внучка почувствовала, как в душе начинает расти раздражение: "А вдруг она на самом деле так думает? Тогда всё гораздо хуже".
— Так уж заведено богами, что мужчины всё время чем-то заняты, — вздохнула Септиса. — То у них политика, то война, то денег не хватает…
Внезапно она засмеялась дробным старческим смехом.
— Нет, про твоего Авария такого не скажешь. Его богатства на пять жизней хватит…
— Но и он дома редко бывает, — резко посерьёзнела она. — Приумножает и сохраняет состояние. А значит, в его дворце ты сможешь устроить всё по собственному желанию. Родители Авария давно померли, и никто тебе мешать не будет.
"Вот батман! — мысленно взвыла внучка, испытывая жгучее желание послать говорливую старушку подальше и обязательно пешком. — Да заткнётся она или нет?!"
Опасаясь ненароком выдать своё отношение к лекции и лектору, девушка старалась двигаться плавно, не торопясь, по возможности пропуская слова собеседницы мимо ушей. Увы, на этот раз получалось плохо, и панегирики в адрес Постума Авария Денсима упрямо просачивались в сознание. Поэтому неудивительно, что требовательный стук в калитку прозвучал, как долгожданный звонок с опостылевшего урока, на котором её могли в любой момент вызвать к доске и влепить заслуженную пару.
— Здравствуйте, госпожа Септиса, — заглянувший в комнату Минуц низко поклонился матери своего покровителя. — Господин Итур Септис Даум прислал меня за госпожой Юлисой и её рабыней.
Чтобы удержать рвущийся из груди вздох облегчения, Нике даже пришлось прикусить губы.
— Простите, госпожа Септиса, — сказала она, резво поднимаясь на ноги. — Но мне надо идти. Нельзя заставлять ждать такого занятого человека, как ваш сын.
Сурово поджав губы, бабуся неохотно кивнула и жестом подозвала статуей застывшую у стены Дедеру.
А внучка торопливо проследовала в свою комнату, где Риата аккуратно раскладывала высохшее бельё. Увидев хозяйку, она нервно сглотнула.
— Господин Септис прислал коскида, — проговорила Ника, усаживаясь перед зеркалом. — Сейчас пойдём. Найди мне новые сандалии и возьми себе мою старую накидку. Неприлично свободной женщине расхаживать по городу с непокрытой головой.
Пока невольница рылась в вещах, девушка подкрасила губы, убрала выбившийся из причёски локон и надела нефритовое ожерелье.
— Эту, госпожа? — с непривычной робостью поинтересовалась рабыня, демонстрируя покрывало, которое хозяйка носила в храме Рибилы.
— Бери эту, — легко согласилась Ника, придирчиво оглядывая верную спутницу с ног до головы. — Поправь волосы, у тебя пучок на бок съехал. Посмотрись в зеркало. Да не стоя!
Девушка поморщилась.
— Сядь, причешись, а я пока переобуюсь.
В комнату вошла хозяйка дома.
— Куда-то уходите, госпожа Ника?
— Да, — кивнула та, торопливо сбрасывая сандалии. — Ваш супруг прислал за нами господина Минуца.
И подумав, сочла нужным доложить:
— Мне ещё на два камешка нитки намотать осталось.
— Вернётесь — продолжите, — благожелательно кивнув, жена регистора Трениума посмотрела на Риату. — Госпожа решила дать тебе свободу. Не разочаруй её. Оставайся такой же верной, прилежной и старательной. Помни, боги жестоко наказывают за неблагодарность.