Коротко поклонившись, он вышел. За ним тотчас же устремились тётя и бабушка пациентки. В комнате остались только Риата Лация Фида и её хозяйка, без сил откинувшаяся на подушку.
А со двора донеслось звяканье посуды и тихий разговор. Девушка прислушалась, но смогла различить лишь своё имя и какие-то обрывки слов.
— Госпожа! — опустившись у кровати на колени, горячо зашептала служанка. — А если попросить её величество избавить вас от этого брака? Неужели господин Септис самой государыне откажет?
— Думаешь, она за меня заступится? — скептически хмыкнула Ника.
— Не знаю, госпожа, — пожала плечами отпущенница. — Но боги вас любят. Может, лучше попробовать, чем прятаться всю жизнь?
Криво усмехнувшись, хозяйка, тем не менее не могла не признать правоту слов верной спутницы.
— Неизвестно ещё, когда меня пригласят в Цветочный дворец? — с сомнением покачала головой девушка. — Вдруг к тому времени Септис уже подпишет брачный договор с Аварием?
— Напишите письмо! — выпалила Риата Лация. — Я передам…
— Так тебя и пустят к императрице! — фыркнула покровительница.
— А я… как господин Ротан сделаю! — выпалила отпущенница. — Подожду у Цветочного дворца господина Акция и отдам письмо ему. Он вроде к вам хорошо относится. Неужели не передаст?
Ника задумалась.
Хранитель здоровья государыни не собирался надолго задерживаться в доме регистора Трениума. Исполнение поручения императрицы много времени не заняло. Но его неожиданно заинтересовала сама пациентка.
Акцию не раз приходилось осматривать женщин и девиц из знатных семей. Большинство из них первоначально ни в коем случае не разрешали прикасаться к себе чужому мужчине, так что родителям или мужьям приходилось их долго уговаривать, а то и приказывать. Другие испытывали беспокойство и не в силах с ним справиться то и дело спрашивали лекаря: что он делает и зачем это нужно? При этом все пациентки ужасно смущались или по крайней мере делали вид.
А вот выросшая среди дикарей внучка сенатора Госпула Юлиса Лура отнеслась к манипуляциям лекаря совершенно спокойно. Более того, слегка удивившись в начале, далее она воспринимала осмотр словно бы как должное и само-собой разумеющееся.
Ещё сильнее озадачила многоопытного врачевателя реакция девушки на исследование выделений её организма из ночного горшка. Акций не часто использовал подобный метод и в данном случае мог бы обойтись без него. Тем не менее, опасаясь ошибиться, он решил окончательно убедиться в правильности своих предположений. Как правило, подобное зрелище вызывало отвращение и у больных и присутствующих при этом родственников. Вот и сейчас мужчина краем глаза заметил, как брезгливая гримаса скользнула по лицу супруги регистора Трениума. А вот во взгляде Юлисы он ясно прочитал нескрываемое уважение. Опытному царедворцу даже показалось, что её ответы стали более откровенными.
Вспомнив, что у дикарей, среди которых выросла племянница регистора Трениума, лечением соплеменников занимаются всякого рода шаманы, Акций на миг предположил, что девушка и его тоже причислила к служителям богов, и поэтому с таким спокойствием отнеслась ко всему, что он делал. Вот только лекарю приходилось видеть, с каким почтением и страхом относились варвары к своим колдунам. Но Юлиса его не боялась, немного опасалась, но не более. А о коллеге Акция, устроившем ей кровопускание, отзывалась с нескрываемым презрением.
Проведённый осмотр не выявил никаких опасных симптомов. Тем не менее сероватый оттенок кожи, тёмные пятна вокруг глаз, расстроенный пульс и заметно замедленная речь явственно указывали на сильнейшую усталость, что в свою очередь послужило для хранителя здоровья государыни дополнительным подтверждением правдивости истории Ники Юлисы Террины. Хотя в глубине души придворный так до конца и не избавился от подозрений в том, что она не та, за кого себя выдаёт.
Весь жизненный опыт немало повидавшего и разносторонне образованного человека не давал врачевателю окончательно уверовать в рассказ о чудесном спасении сына оклеветанного сенатора. И уж совсем нереальным казалось возвращение дочери Лация Юлиса Агилиса откуда-то чуть ли не из-за края мира. Его не убедило даже то, что семья регистора Трениума признала племянницу.
Но девица сумела заинтересовать государыню, а потом ещё и посрамила Акция, продемонстрировав искусство владения необычной металкой, окончательно принудив царедворца помалкивать о своих подозрениях. Поэтому он с удовольствием помог Юлисе, как можно быстрее покинуть усадьбу Маврия, и надеялся никогда больше с ней не встречаться.
Но смертные предполагают, а небожители располагают, и по воле государыни охранителю её здоровья вновь пришлось увидеть эту девушку.
Выдав рекомендации по лечению, он попрощался с пациенткой и вышел из комнаты.
Возле зеленеющих молодыми листочками цветочных кустов стоял изящный деревянный столик и три кресла без спинок.
— Скоро полдень, господин Акций, — почтительно проговорила тётушка Юлисы. — Если бы мы знали, кто почтит наш дом своим посещением, то сумели бы принять вас более достойно. Наши повара весьма искусны в своём деле. К сожалению, у них просто не хватило времени приготовить что-то значительное. Но всё же я смею надеяться, что вы не откажитесь разделить с нами скромный обед?
— Простая пища самая полезная, — вступила в разговор мать хозяина дома. — Так завещали предки.
Акций любил вкусно покушать и ценил хорошую кухню, поэтому после таких слов хотел отказаться, сославшись на занятость, но бросив мимолётный взгляд на накрытый стол передумал. Кроме обязательных варёных яиц, салата из свёклы и моркови, солёных грибов, оливок и мидий, там присутствовали маленькие лепёшечки с уложенным сверху тёртым сыром, нарезанная тонкими ломтиками ветчина "со слезой" и маленькие пожаренные до хруста рыбки, являвшиеся украшением любой трапезы. Но окончательно убедила гостя задержаться печать на залитом смолой горлышке амфоры, которую держал юный раб, очевидно, выполнявший в доме регистора Трениума обязанности виночерпия.
— Разве можно отказаться от такого радушного приглашения? — улыбнулся лекарь, картинно разводя руками.
Расторопная рабыня с распухшим носом пододвинула кресло с подушечкой на сиденье.
— Тем более я сам тоже не привередлив и по мере сил стараюсь придерживаться завещанной нашими предками суровой простоты.
Прекрасный молодой невольник, ловко раскупорив амфору, наполнил тёмно-бордовой жидкостью широкий серебряный сосуд для смешивания вина.
Акций с удовлетворением отметил, что, судя по неповторимому аромату, это настоящее аржейское, а не одна из дешёвых подделок, которые стали всё чаще появляться на рынке даже у, казалось бы, солидных и уважаемых торговцев. Вкус тоже оказался вполне соответственным с обязательным добавлением свинцового сластителя, смягчавшего лёгкую горчинку и оставлявшего во рту неповторимое ощущение.
Рабыни принесли миску с разваренной фасолью, а к ней жареные колбаски из рубленой свинины с шафраном, луком, чесноком и душистыми травками.
Супруга регистора Трениума и его матушка пили мало, но кубок охранителя здоровья императрицы пустовал редко, то и дело наполняемый призывно улыбавшимся юношей.
Дав гостю возможность утолить первый голод, Пласда Септиса Денса светским тоном поинтересовалась:
— Как здоровье государыни, господин Акций?
Внутренне усмехаясь, тот прожевал кусочек великолепного окорока.
— Хвала богам, её величество здорова и полна сил.
— Это так неожиданно и приятно, что государыня проявила столько внимания к нашей девочке, — растроганно зашмыгала носом старушка. — Да хранят небожители её доброе сердце.
Кивая с привычной важностью, царедворец взял с блюда ещё один ломтик ветчины.
— Сами готовили, госпожа Септиса, или покупали у кого-то?
— Это из нашей усадьбы, господин Акций, — с гордостью пояснила хозяйка дома. — Дикие свиньи повадились разорять огород. Управитель приказал устроить охоту. Мясо самой молодой и жирной свинки потом закоптили по старинному рецепту. Клянусь Ангипой, ничего подобного вам не приходилось пробовать даже во дворце!
Гость согласно кивал, не переставая работать челюстями.
— Если уж вы охраняете здоровье самой государыни, господин Акций, — вкрадчиво проговорила супруга регистора Трениума. — То, наверное, знаете все недуги, которые посылают людям небожители?
Лекарь вновь важно кивнул, отрывая голову жареной рыбёшке.
— Я овладевал искусством врачевания в храме Пелкса преграмского, учился у даросских целителей и постигал строение человеческого тела под руководством знаменитого и высокоучёного Гираса хиросского.
— Тогда, может, вы скажете, на сколько времени слегла наша племянница? — дрогнувшим голосом спросила женщина. — Когда она наберётся сил и встанет?
— Всё в руках богов, госпожа Септиса, — ответил собеседник с набитым ртом.
Стоило ему только покоситься на опустевший кубок, как расторопный виночерпий тут же наполнил его живительной влагой.
— Восславим Диноса и его щедрый дар! — с чувством провозгласил Акций, невольно залюбовавшись стеклянным, оправленным в серебро бокалом, перед тем, как его осушить.
— Госпожа Юлиса очень ослабела, — икнув, лекарь вытер рот полотенцем. — На полное восстановление может понадобиться месяц.
Заметив, как погрустнела хозяйка дома, изрядно захмелевший гость улыбнулся.
— Всё будет в порядке, госпожа Септиса, нужно только время. История вашей племянницы напоминает сказания о великих героях древности. Стремясь вернуться на родину, хрупкая девушка переплывает океан и проходит тысячи арсангов, каждодневно рискуя жизнью среди бушующих волн, ужасных чудовищ и свирепых разбойников. Такое не каждому мужчине под силу. Не удивительно, что она так устала. Пусть отдыхает.
Врачеватель пьяненько хихикнул.
— А вы пока подыщете ей подходящего мужа, чтобы и эта история получила счастливый конец.
— Нашли уже, радовались за неё, — всхлипнула Торина Септиса Ульда, вытирая платочком покрасневшие глаза. — А тут такое приключилось с ласточкой нашей…