— Да, учитель, — кивнул молодой человек.
— Сколько с неё берёшь? — поинтересовался наставник, подходя к стоявшему в углу высокому шкафу.
— Десять империалов, — помявшись, ответил ученик.
— Два можешь оставить себе, — великодушно разрешил лекарь, доставая из кошелька связку ключей.
— Благодарю, учитель! — расплылся в довольной улыбке Крис, заворачивая в тряпочку небольшой глиняный пузырёк, плотно заткнутый деревянной пробкой.
Выбрав нужную пластинку с вырезами, хозяин мастерской открыл замок, и распахнув дверки, снял с полочки небольшой деревянный ящичек.
— Так я пойду, учитель? — спросил молодой человек.
— Подожди, — остановил его наставник. — Государыня обо мне спрашивала?
— Нет, — покачав головой, парень на всякий случай уточнил. — Я не слышал.
Рассудив, что если бы он срочно понадобился, то уж к Крису бы обратились в первую очередь, успокоенный лекарь, сняв крышку, извлёк из коробки узкий серебряный кувшин с плотно подогнанной крышкой.
— Тебя ждёт Квантия? — спросил он у переминавшегося с ноги на ногу ученика.
— Да, учитель, — виновато кивнул тот.
— Тогда иди, — разрешил наставник. — Но побыстрее возвращайся. У меня есть для тебя важные поручения.
— Хорошо, учитель, — обречённо вздохнул молодой человек, отодвигая засов.
— Заодно узнай, что делает государыня? — прежде чем закрыть дверь, крикнул вдогонку Акций.
Отыскав на полочке пустой сосудик, он взболтал содержимое кувшина, после чего осторожно слил содержимое в пузырёк, горлышко которого плотно закрыл крышкой и принялся разводить огонь в очаге.
Когда в дверь постучали, древесные угли уже пылали под днищем небольшого бронзового котелка.
Шмыгнув в мастерскую, ученик первым делом сообщил:
— Её величество на втором этаже, кажется, в угловой комнате.
Затем протянул наставнику монеты.
Опуская их в кошелёк, тот начал отдавать распоряжения:
— Вымоешь с горчицей кувшин из-под "Силы Питра", хорошенько сполоснёшь и прокалишь на огне. Потом возьмёшь вот это. — лекарь указал на крошечный сосуд. — И отнесёшь в дом регистора Трениума. Знаешь, где это?
— Приблизительно, — пожал плечами собеседник. — Найду.
— Отдашь его хозяйке, — удовлетворённо кивнул лекарь. — Для госпожи Юлисы. Когда госпожа Септиса выйдет, скажешь, что я просил уточнить: сводит ли у её племянницы левую икру?
— Хорошо, учитель…
— Не перебивай! — досадливо поморщился Акций. — Когда она пойдёт узнавать, оставив тебя в прихожей, предложи привратнику десять…, нет, пятнадцать риалов, если он расскажет, за кого собираются выдавать замуж госпожу Нику Юлису Террину, племянницу регистора Трениума?
— А если соврёт? — с сомнением покачал головой Крис.
— Этот тупой болван? — усмехнулся царедворец, но секунду подумав, посоветовал. — Пригрози, что за ложь я наложу на него проклятие и лишу мужской силы.
Молодой человек понимающе улыбнулся. Как правило, на простаков подобный шантаж действовал безотказно.
Лекарь отодвинул засов, намереваясь покинуть мастерскую.
— Учитель! — окликнул его растерянный ученик. — А деньги?
— Какие деньги? — вскинул брови тот.
— Ну…, — замялся молодой человек. — Привратнику.
— Так у тебя же есть два империала, — напомнил наставник. — Вот и разменяй один.
Поднявшись по лестнице во внутренний двор, Акций прошёл по галерее первого этажа, раскланиваясь с изредка попадавшимися придворными и привычно не замечая рабов.
И здесь среди цветочных кустов возились два садовника, а три невольницы аккуратно протирали мокрыми тряпками гранитный постамент и мраморную статую Докэсты Тарквины Домниты.
У лестницы на второй этаж стояли два легионера в полном вооружении только без щитов. Царедворец знал, что воины, охранявшие Цветочный дворец, часто менялись, и это его сильно беспокоило.
В каждой новой сотне мог оказаться убийца, подосланный политическими противниками государыни.
На верхней галерее лекарь встретил доверенных рабынь императрицы, спешивших куда-то с небольшим бронзовым сундучком.
— Добрый день, господин Акций, — синхронно поклонившись, почти в один голос поприветствовали они сердечного друга своей грозной хозяйки. — Её величество только что о вас спрашивала.
— Хвала богам за то, что я уже здесь, — улыбнулся мужчина. — Куда идти?
— Государыня в восточной угловой комнате.
Так как кирпичные каналы для отопления тёплым воздухом из печей проложили только под полом первого этажа, покоями на втором почти не пользовались. Из-за слишком больших окон их было невозможно обогреть с помощью переносных жаровен.
Даже сейчас, когда солнце заметно припекало, стены ещё не успели как следует прогреться, поэтому императрица сидела в накинутом на плечи плаще, подбитом мехом чёрно-бурых лисиц.
Сразу два окна, даже затянутые тонкой тканью во избежание случайных порывов ветра, давали достаточно света, чтобы Докэста Тарквина смогла любоваться своим отражением в большом серебряном зеркале.
— Почему так долго пропадал, Акций? — хмуро глянув на склонившегося в поклоне лекаря, проворчала государыня и потянулась к принесённому рабынями сундучку.
— Прошу меня простить, ваше величество, — поклонившись, развёл руками врачеватель. — Не утерпел, зашёл в бани Глоритарква.
— Соскучился по старым приятелям? — усмехнулась собеседница, перебирая драгоценности. — Как думаешь: к этому платью лучше подойдут серьги с жемчугом или с изумрудами?
— Скорее по свежим новостям, ваше величество, — покачал головой лекарь, пробегая восхищённым взглядом по выпрямившейся в кресле императрице. — Ужин будет в столовой, а пламя светильников лучше отражается в изумрудах. Приберегите жемчуг для солнца.
— Что узнал? — поинтересовалась его царственная пациентка, ожидая, пока рабыня закрепит украшение.
— Трибуном Четвёртого Бурепобедного легиона скорее всего станет Маммий Лукрец Секст из рода остерийских Лукрецов.
— Это точно?! — обернулась Докэста Тарквина, раздражённо отстраняя руку невольницы.
— В бане говорят, — неопределённо пожал плечами Акций.
— Вот змея! — возмущённо фыркнула государыня, вновь оборачиваясь к зеркалу. — Везде своих родичей насовала! Но Маммий, кажется, ещё совсем сопляк?
— Но у этого сопляка очень богатые родственники, ваше величество, — заметил царедворец.
— Ещё бы! — красиво очерченные губы законной супруги Костанта Великого скривились в презрительной гримасе. — Сколько земель в Остерии его дядя Макр Лукрец уже успел прибрать к рукам?
— Не забывайте и лотийских Волумов с их мастерскими и торговым флотом, — напомнил приближённый. — Они тоже могли зятю денежки одолжить.
— Что ещё рассказали твои сплетники, Акций? — вздохнув, проворчала императрица, поворачивая голову и оценивая игру света на гладко отшлифованных камнях.
— Как же вы правы, ваше величество, называя их "сплетниками", — раздражённо поморщился лекарь.
Взгляд женщины в зеркале сделался пристальным и колючим.
— Опять болтают про Вилита?
— Увы! — развёл руками царедворец. — Их мерзкие рты изрыгают столько яда, что удивительно, как они ещё сами от него не сдохли. На сей раз принцу приписывают любовную связь с дочерью сенатора Тулия. Между прочим, одного из ваших друзей.
— О боги! — возвела очи горе Докэста Тарквина. — Когда же они оставят моего сына в покое?! Разве эти тупицы не знают, что он три месяца прожил со мной в Галайской долине?!
— Клеветников это не интересует, ваше величество, — скорбно поджал тонкие губы врачеватель. — Низкие, подлые натуры всегда стремятся опорочить достойных людей, таких как вы и ваши дети.
— А что с Юлисой? — словно только что вспомнив, обернулась к нему государыня.
— Всё в порядке, ваше величество, — успокоил её собеседник. — Девушка не беременна.
— Хвала богам, — вздохнула императрица. — Не хватало нам ещё неприятностей с регистором Трениума.
— Я же говорил, ваше величество, — вкрадчиво напомнил царедворец. — Между ними ничего не произошло. Она даже ответила отказом на его предложение задержаться в усадьбе.
— Умная девочка, — Докэста Тарквина вновь перевела взгляд на своё отражение в зеркале. — Когда же он остепенится и перестанет совать свой сучок в любую подвернувшуюся щель? Может, ты дашь ему какое-нибудь лекарство, чтобы поумерить пыл?
— Осмелюсь повторить, ваше величество, — поклонился лекарь. — Слухи о его чрезмерно ревностном служении Диоле сильно преувеличены не только досужими сплетниками, но и во многом самим принцем.
— Ты всегда его защищаешь, господин Акций! — недовольно нахмурилась собеседница, опять подзывая невольницу с сундучком в руках.
— Юноша торопится показать себя мужчиной, ваше величество.
— В его годы Ипий Курс уже водил легионы! — раздражённо вскричала женщина. — А он ведёт себя, как ребёнок!
Собеседник хотел вновь заступиться за принца, но государыня вновь резко сменила тему разговора:
— Ты узнал, чем больна Юлиса?
— Странная история, ваше величество, — шагнув ближе, врачеватель словно ненароком скосил глаза на табурет, и получив нетерпеливый кивок от собеседницы, уселся. — Девушка перенесла сильное душевное потрясение, которое, наложившись на усталость от дальней дороги и тяжёлых лишений, привело к кратковременной потере чувств.
— Неужели родственники так плохо к ней относятся? — усмехнулась императрица. — Разве регистор Трениума не обрадовался новой племяннице?
— Я бы не сказал, — покачал головой собеседник. — Мне показалось, госпожа Септиса искренне переживает за её здоровье.
— Тогда что же её так напугало? — продолжая улыбаться, Докэста Тарквина приложила к груди ожерелье из крупных драгоценных камней.
— Я не всеведущ, государыня, — картинно развёл руками лекарь. — Поэтому могу только предполагать.
— И что же вы предполагаете? — с любопытством посмотрела на него царственная пациентка.
— Бабушка Юлисы случайно обмолвилась о её замужестве.