Внезапно носильщики повернули налево.
— Хвала богам, вот и добрались, — тут же прервав жалобы, пробормотала бабуля, и достав из висевшего на поясе кошелька маленькое серебряное зеркальце, деловито принялась приводить себя в порядок.
Ещё минут через пять паланкин мягко опустили на землю, и Ника услышала облегчённый вздох носильщиков. Всё-таки дом, где проживала госпожа Олия, располагался гораздо дальше, чем святилище Сенела.
Девушка знала, что иметь особняк в столице могут либо очень крутые богачи вроде Постума Авария, либо представители родовой аристократии, чьи предки обосновались на радланских холмах ещё в незапамятные времена.
Подавляющее большинство горожан, причём не только бедных, или представителей среднего класса, но и вполне состоятельных, снимали или покупали квартиры.
Господин Маммей Олий Бонс владел роскошными апартаментами на первом этаже трёхэтажного дома, расположенного то ли в скверике, то ли в недопарке. Ника просто не знала, как назвать открытое пространство почти вытоптанной травы с чахлыми кустарниками и шестью высокими, похожими на зелёные свечки, кипарисами.
Оглядевшись, девушка с удивлением отметила, что соседние пятиэтажки ничуть не превосходят по высоте здание, где проживает сестра регистора Трениума.
"Элитное жильё, сразу видно, — усмехнулась попаданка. — Потолки, небось, под три метра. А те, видно, местные хрущёвки".
На последние обстоятельства указывали и деревянные лестницы, густо облепившие стену дома. У их подножия ходили какие-то неряшливо одетые люди, дымили костерки, на которых крикливые женщины готовили еду, казалось, не обращая никакого внимания на богатых соседей.
Обернувшись к жилищу тётушки, Ника окинула взглядом ровные ряды окон, часть из которых была закрыта ставнями, а другая поблёскивала вставленными в переплёты пластинами слюды. Она с удивлением отметила, что даже самые нижние из них расположены на высоте не менее двух с половиной, а то и трёх метров от земли. То есть, фактически в доме имелось четыре этажа, однако, привычные лавки отсутствовали, зато кладка стен радовала глаз повторяющимся узором.
Зная рачительность радлан, девушка предположила, что внизу, скорее всего, расположены какие-нибудь склады.
К подъезду, над которым выступал поддерживаемый двумя колонами карниз, вела чисто выметенная лестница. У широких двустворчатых дверей гостей поджидала сама госпожа Анна Олия Сена в сопровождении знакомой смуглой рабыни и невысокой женщины средних лет в тёмно-зелёном платье и лёгкой накидке поверх сложной причёски.
Осторожно подхватив бабушку под локти, внучки помогли ей подняться по мраморным ступеням. Не успев отдышаться, старушка тут же бросилась обнимать дочь, шепча что-то ласковое и неразборчивое. Терпеливо дождавшись своей очереди, госпожа Септиса чмокнула губами возле рыхлой, густо набелённой щеки золовки и уступила место племяннице. Стараясь в точности копировать её движения, Ника осторожно коснулась ладонями полных плеч тётушки и чуть прижала её к себе, ощутив сквозь резкий аромат благовоний кислый запах пота.
Гэая в силу возраста ограничилась низком поклоном.
Кивнув в ответ, Анна Олия Сена обернулась к улыбавшейся незнакомке.
— Это моя подруга — госпожа Мирва Тита Вела.
— Здравствуйте, госпожа Септиса, — поприветствовала та матушку регистора Трениума. — Не узнали меня? Мы с вами виделись на свадьбе сына сенатора Гордена восемь лет назад. Помните?
Подслеповато щурясь, старушка пристально уставилась на неё, сведя редкие бровки к переносице.
— Ваш супруг императорский претор? — спросила Пласда Септиса Денса.
— Да, да, — кивнула женщина.
— Он ещё подарил молодым великолепный сосуд для смешивания вина старинной либрийской работы? — уточнила Торина Септиса Ульда.
Собеседница довольно улыбнулась.
После обмена любезностями Анна Олия представила Тите свою племянницу.
— Это госпожа Ника Юлиса Террина, дочь моей несчастной сестры Тейсы и внучка оклеветанного сенатора Госпула Юлиса Лура.
— О, я слышала эту ужасную историю, — скорбно поджала губы женщина. — Сенатор и его семья погибли безвинно. Но, как удалось спастись вашим родителям, и где вы скрывались столько лет, госпожа Юлиса?
Та хотела ответить, но тётушка её остановила:
— Не стоит разговаривать на улице, госпожа Тита. Пройдёмте в дом, посидим, восславим Диноса, и госпожа Юлиса нам всё расскажет. Не так ли?
— Обязательно, госпожа Олия, — подтвердила девушка.
За толстой дверью на массивных бронзовых петлях располагался небольшой коридорчик, где гостей встретил широкоплечий раб-привратник, чей бронзовый ошейник крепился цепью к вделанному в стену кольцу.
Нике ещё ни разу не приходилось бывать в подобных апартаментах, поэтому она с интересом разглядывала разрисованные цветами и наивными пейзажами стены, выложенный из мрамора пол, ярко начищенные медные светильники.
С первого взгляда становилось понятно, что расположение комнат в квартире Анны Олии Сены разительно отличалось от планировки особняка Септисов. Само собой, здесь не оказалось никакого внутреннего дворика, зато имелись большие, высоко расположенные окна.
Заметив у стены узкий столик, где красовалось поставленное вертикально серебряное блюдо с затейливой чеканкой и два блестящих сосуда для смешивания вина, девушка решила, что именно это помещение выполняет функцию переднего зала. Подтверждением этому служил расположившийся в углу алтарь домашних богов и массивный стол хозяина дома с высоким креслом.
Дав возможность гостям оценить росписи на стенах и потолке, а также мозаичный пол и выставку посуды, хозяйка пригласила их в соседнее помещение, отделённое ярко расшитым занавесом.
"Комната ткацкого станка", — догадалась Ника, заметив в углу знакомое сооружение с натянутыми нитями основы.
Кроме него тут стоял круглый столик на одной ножке, за которым сидели две женщины позднебальзаковского возраста и кушали фрукты из красивой керамической вазы. Это оказалась тётушка госпожи Олии по мужу и её подруга.
Вызванная хозяйкой дома рабыня отвела Гэаю к двоюродной сестре, а гостьи, удобно расположившись в креслах без спинок, завели светский разговор.
Для затравки самые старшие обменялись вопросами и ответами о здоровье, затем обстоятельно обсудили погоду. Но всё это время женщины откровенно и беззастенчиво разглядывали Нику.
Невольница принесла кувшин с сильно разведённым вином, и Олия провозгласила тост в честь Диноса, после чего собравшиеся дружно осушили серебряные бокалы.
Видимо, на этом женщины посчитали "обязательную" программу встречи выполненной и дружно накинулись с расспросами на самую младшую гостью.
Той пришлось подробно рассказать историю спасения своих родителей и их жизнь среди варваров. Не удовлетворившись этим, слушательницы требовали всё новых и новых деталей, большинство из которых касались простых, житейских мелочей вроде одежды дикарей и их нравов, но некоторые откровенно раздражали своей тупостью.
Так госпожа Мдея настойчиво допытывалась, почему её родители всю грязную работу делали сами, а не завели себе рабов, как подобает истинным радланским аристократам?
Пришлось объяснить, что аратачи слишком не цивилизованны, поэтому не понимают: зачем силой заставлять кого-то делать то, что сами могут выполнить гораздо быстрее и лучше?
— Эти варвары не строят городов, не обрабатывают землю и не пасут многочисленные стада. Они просто охотники, а зачем охотникам рабы?
— Неужели вашему отцу тоже пришлось добывать себе пропитание таким способом? — вскинула подщипанные брови собеседница, и её лицо скривила гримаса плохо скрываемого отвращения.
— В тех местах по-другому не выжить, — спокойно ответила Ника.
Презрительно хмыкнув, женщина замолчала, сжав губы в куриную гузку.
А госпожу Титу чрезвычайно заинтересовало, почему, так рано овдовев, Лаций Юлис Агилис не женился второй раз, и даже не завёл наложницу?
Ну, ответ на подобные вопросы они с Наставником предусмотрели.
— Он не хотел осквернять наш дом присутствием женщины чужого народа.
— Но кто же готовил еду, шил и стирал одежду? — не унималась настырная дама. — Неужели господин Юлис сам ощипывал дичь?
— Нет, конечно! — рассмеялась рассказчица, зная, как болезненно относятся радланские мужчины к работе, неподобающей сильному полу. — Сначала приходили женщины аратачей, а потом я выросла.
Но, похоже, эти слова не убедили собеседницу. Во всяком случае, девушке показалось, что в её глазах появилось ещё больше недоверия.
— Но, как же он теперь будет без вас, госпожа Юлиса?! — с искренним негодованием вскричала Мдея. — Значит, вы бросили его одного?
— Мне пришлось, — скорбно поджав губы, Ника достала из-за пояса сложенный платочек. — Я так уговаривала отца ехать вместе! Но он оказался наотрез. Сказал, что слишком стар для столь долгого и опасного путешествия. Клянусь Анаид, мне очень не хотелось ехать одной, я даже хотела остаться. Тогда отец просто приказал мне взойти на корабль и отправиться в Империю. Ну, и как я могла его ослушаться?!
Ей наконец-то удалось взвинтить себя настолько, что глаза защипало от слёз, и по щеке пролегла мокрая дорожка.
Видимо, она сыграла неплохо, потому что женщины какое-то время дружно помалкивали, переваривая услышанное.
Когда Ника складывала платочек, ей показалось, будто Олия собирается о чём-то спросить. Не желая выпускать из рук инициативу, она заговорила первой:
— Отцу приснился какой-то вещий сон. И хотя он никогда не рассказывал о его содержании, думаю, отец остался в Некуиме именно из-за него.
Женщины растерянно переглянулись.
— Так вы проделали весь этот путь в одиночку? — охнула Тита.
— Нет, конечно! — рассмеялась девушка. — Океан я пересекла на судне доброго друга моего отца — господина Мерка Картена, и это, действительно, оказалось очень долгое и опасное путешествие.
— Вы плыли одна на корабле полном мужчин?! — вытаращила глаза Мдея.