Элизабет твердо решила не реагировать на его скользкие шуточки,
— В Лос-Анджелесе есть специальное подразделение, которое занимается такими делами, как ваше. Там было бы проще найти человека, который вам угрожает, а здесь мне придется, в одиночку решать эту проблему.
— Да нет никакой проблемы, — возразил Хейл, доставая из кармана рубашки пачку сигарет.
— Вы что, собираетесь здесь курить? — воскликнула Элизабет.
— Ага. Вас угостить?
— Ну уж нет! Мистер Бри… Хейл! Неужели не ясно, что наше тело — это храм! Табак, жирная пища, красное мясо, сахар, — она негодующим жестом указала на опустошенные пакетики, — все это оскверняет храм, отравляет наше тело!
Выслушав слова, произнесенные на одном дыхании, Хейл отодвинул стул и поднялся во весь рост. Его вызывающий взгляд был откровенно устремлен на грудь девушки, по губам скользнула плотоядная улыбка.
— Что ж, согласен… Твое тело — это очень соблазнительный… храм.
От неожиданности Элизабет вся зарделась. Она смущенно опустила глаза и с ужасом обнаружила, что одна из кнопок на блузке расстегнулась, нескромно приоткрывая грудь. Именно это зрелище и приковало к себе внимание Хейла. Трясущимися пальцами девушка застегнула блузку. Боже мой, вдруг этот самонадеянный техасец решит, что ока пытается его соблазнить!
Как ни в чем не бывало Хейл прокомментировал ситуацию:
— О да! Это поистине прекрасный храм, который я… очень не прочь посетить. — Он бросил на нее взгляд, от которого у нее по спине побежали мурашки, и вышел из комнаты.
Вскоре вернулся Лео. Принесли салат, но времени на трапезу у Элизабет уже не было. Пришлось ехать голодной. Она перехватила взгляд Хейла, в котором явно читалось что-то похожее на «Я же говорил!». Возразить на это было совершенно нечего.
Лимузин с водителем уже ждал их у подъезда гостиницы. Проехав до концертного зала всего несколько кварталов, машина остановилась у служебного входа, возле которого Хейла ожидала небольшая группа «избранных» фанатов. Беспокойство Элизабет вызвал тот факт, что певец запросто пожимал всем руки и раздавал автографы, как будто опасности нападения не существовало вовсе.
Концерт имел потрясающий успех! Хотя Элизабет и пыталась воспринимать зрелище как можно более отстраненно, но выступление вновь захватило ее, даже сильнее, чем это было во время репетиции.
Серебряные блики загадочно мерцали на черной шелковой рубашке певца, ковбойская шляпа была лихо сдвинута на самую макушку, а узкие джинсы оставляли мало простора для фантазии.
Девчонки визжали от восторга, женщины приветствовали его восхищенными возгласами, мужчины выкрикивали что-то ободряющее. Казалось, зал до последней ноты, до последнего дыхания живет каждой его песней — люди аплодировали, подпевали, прихлопывали и притопывали в такт музыке, многие танцевали в проходах между рядами. Страсть его песен проникла в сердце Элизабет.
Она с трудом отвела взгляд от сцены и пристально осмотрела первые ряды зрительного зала в поисках подозрительных личностей. Конечно, в ее обязанности не входило поймать преступника, но было необходимо обеспечить стопроцентную защиту певца в любой ситуации.
На эту работу Элизабет порекомендовала одна из ее учениц — супруга лос-Лос-анджелесскогоагента Хейла Бриджеса, хотя продюсеры до сих пор не были уверены, действительно ли звезде угрожает серьезная опасность.
После окончания концерта гримерка Бриджеса напоминала вавилонское столпотворение. В маленькой комнатке собралось такое множество народу, что Элизабет пришлось силой отстаивать свое право находиться рядом с певцом. Она была в ужасе: как этот человек может быть настолько беспечным!
К концу дня Элизабет окончательно вымоталась и зверски проголодалась, поэтому, когда они наконец оказались в уютной тишине отеля, почувствовала себя так, будто вернулась домой после долгого путешествия.
— Ну и как тебе все это понравилось, Лиззи? — поинтересовался Хейл.
— Великолепное шоу! — честно призналась она. — Ты очень талантлив.
Он снял шляпу и отвесил ей шутовской поклон:
— Весьма признателен! Значит, мне удалось тебя поразить?
Элизабет покачала головой:
— Хейл, я здесь не для того, чтобы восхищаться! Я обеспечиваю безопасность, это моя работа.
— Хм… Может, в рамках своей работы ты согласишься принять со мной душ… чтобы обеспечить там мою безопасность?
— Нет.
— Черт возьми!
— Я буду наблюдать за номером ночью. А после душа я хотела бы поговорить.
Хейл окинул ее взглядом и кивнул:
— Думаю, что это будет самый короткий душ за всю мою жизнь. Я скоро вернусь.
Минут через десять Хейл вернулся в гостиную, облаченный лишь в длинный белоснежный махровый халат. Элизабет стояла спиной к нему, отвернувшись к окну. Хейл замер в дверях, пораженный ее холодной красотой, которая будила какую-то первобытную страсть. О, он прекрасно-знал, что собирается сделать! Он будет ласкать горячими поцелуями ее прекрасную нежную шею, пока пальцы будут скользить по стройному телу, а потом… Каждый удар сердца отзывался сладким томлением. Он приблизился и обнял ее за плечи:
— Лиззи…
Девушка резко отпрянула, как будто его руки обожгли ее.
— Мы… нам… надо поговорить. О работе.
— Для этого у нас еще будет куча времени. Тур продлится сорок два дня, все это время мы будем вместе — двадцать четыре часа в сутки.
— Но… — Она пыталась взять себя в руки и подобрать правильные слова, однако широко распахнутые глаза и прерывистое дыхание мешали собраться с мыслями. — Нам надо… надо обговорить кое-какие детали… по поводу обеспечения безопасности…
— Сегодня больше никакой работы, Лиззи, — промурлыкал Хейл. Его всерьез озадачило поведение девушки, он не понимал, какую игру она ведет и почему до сих пор не упала в его объятия. — Самое время расслабиться.
— Расслабиться?
— Именно так. Обычно в это время я спускаюсь в бар, чтобы пропустить рюмочку-другую и перекинуться в картишки с приятелями, Но, похоже, сегодня у нас будет программа поинтереснее.
Хейл просто сгорал от нетерпения прикоснуться к этой красавице. Он уже готов был почувствовать сладость ее поцелуя, ощутить нежность ее упругого тела. Предчувствие удовольствия заставляло сердце биться в бешеном ритме, а воображение рисовало самые соблазнительные картины. И тут он чихнул..
Элизабет скользнула взглядом по комнате: на обеденном столе стояла ваза с огромным букетом роз.
— Посмотри, какие прекрасные розы! — сказала она таким тоном, как будто никогда раньше не видела роз.
Хейл уставился на нее в недоумении:
— Лиззи, думаю, сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы восхищаться розами!
— Но посмотри, они же просто чудесные! — не унималась Элизабет. — Такой огромный букет — их же тут не меньше двух дюжин!
— Мне больше нравится смотреть на тебя, чем на розы.
Хейл снова чихнул и подумал, что от запаха этих дурацких роз в номере просто нечем дышать.
— У тебя аллергия на розы? — заботливо спросила Элизабет.
Впрочем, ответ был очевиден. Хейл чихал не переставая, глаза покраснели и слезились. Он отмахнулся и попросил:
- Пожалуйста, отнеси эти чертовы розы на балкон.
- Смотри-ка, здесь записка! — Она передала ему карточку.
— Можешь прочитать. Они все одинаковые, — отмахнулся Хейл и снова чихнул. Черт, ну и как прикажете теперь заниматься любовью с этой красоткой, да он сейчас просто поставит рекорд Книги Гиннесса… по чиханию!
Элизабет прочитала карточку вслух:
— «Ты — моя жизнь. Вернее, ты — смысл моей жизни. Прими мои поздравления с успешным началом грандиозного концертного тура. Я всегда буду с тобой».
Хейл пожал плечами и, конечно, чихнул.
— Какая-то фанатка.
— Да? Почему же она тогда не написала даже своего имени? Почему поклонница не хочет, чтобы ты знал, кто она?
— К чему ты клонишь?
Убирая карточку в карман, Элизабет мрачно ответила:
— Хейл, эти цветы прислал человек, который тебе угрожает.
Глава 2
Город медленно просыпался. Отдаленный гул самолета, гудок туристического автобуса, нетерпеливо сигналящие автомобилисты — все это возвещало о начале нового дня.
— Неужели тебя совершенно не беспокоит мысль о возможной опасности, Хейл? — спросила Элизабет у своего подопечного во время утренней пробежки.
— Нет, моя дорогая. Я никогда не беспокоюсь но пустякам.
Элизабет легко бежала рядом с Хейлом по дорожке городского парка. Мысль о том, что эта красивая подтянутая женщина может находиться в гораздо лучшей спортивной форме, чем он, не на шутку расстроила музыканта.
Элизабет задумчиво процитировала вчерашнюю записку:
— Там было сказано: «Я всегда буду с тобой», помнишь?
— Тебе что, поручено напоминать мне обо всех сообщениях, которые я не считаю нужным запоминать? — раздраженно спросил Хейл. В его разгоряченном воображении все еще мелькали эротические картины, которые он представлял себе прошлой ночью. Главными действующими лицами в этих сценах, естественно, были он и его прекрасная телохранительница.
— Послушай, Хейл, ты не можешь просто отмахнуться от возможной угрозы! Записка была составлена из букв, вырезанных из газет и журналов…
— Ну и что из этого?
— Я покажу ее полиции,
— Не забудь отдать им розы. Надеюсь, в отличие от меня у следователей нет на них аллергии.
— Я думаю, что самые преданные поклонники должны знать, что у тебя аллергия на розы…
— Должны бы… — буркнул Хейл. Он ускорил темп и перевел разговор на другую тему: — Как тебе, кстати, моя маскировочка?
Она фыркнула:
— Облезлые маскарадные усы, бейсболка и солнцезащитные очки — это не маскировка.
— Ну, я в этом деле любитель, а ты-то наверняка знаешь все правила… конспирации. — Хейл подумал о том, что вчера эта боевая леди показала себя ярой сторонницей соблюдения правил. Удастся ли ему переписать ее правила под свои цели?
Элизабет, в свою очередь, уловила в его тоне легкое пренебрежение и возразила: