Затем они показали ей носовой кубрик, и она снова разрыдалась, и койки Гарви, и кока-негра, который мыл в это время плиту, и он кивнул ей, будто своей старой знакомой. Перебивая друг друга, они рассказывали ей о своей жизни на судне, и она сидела, положив свои руки в тонких перчатках на засаленный стол, и то смеялась дрожащими губами, то плакала навзрыд.
- Значит, Гарви не был помешанным? - медленно произнес Пенн.
- Слава богу, нет, - ответила жена миллионера.
- Наверно, ужасно быть сумасшедшим. Еще страшнее, наверно, потерять собственное дитя. Но ведь ваш ребенок вернулся? Возблагодарим за это господа.
- Хэлло! - крикнул Гарви, милостиво поглядывая на шхуну с пристани.
- Я ошибся, Гарв. Я был неправ, - поспешно сказал Диско, подняв руку. - Я ошибся в своих суждениях. И не надо растравлять рану.
- Уж этим займусь я, - тихонько сказал Дэн.
- Ты, наверно, сейчас уедешь, Гарв?
- Не уеду, пока не получу остаток жалованья, если только вы не захотите отдать в придачу "Мы здесь".
- Правильно. Я совсем забыл. - И Диско отсчитал причитавшиеся ему доллары. - Ты сделал все, что должен был сделать, Гарв, и справился со всем так, будто воспитывался... - Диско осекся: он не совсем представлял себе, куда может завести его конец фразы.
- Не в собственном вагоне? - ехидно предложил Дэн.
- Пошли, я покажу его вам, - сказал Гарви.
Чейн остался потолковать с Диско, а все остальные во главе с миссис Чейн отправились в депо. При виде этой процессии французская горничная издала вопль ужаса; Гарви же представил им "Констанс" во всем его великолепии. Все молча взирали на тисненую кожу, серебряные ручки дверей и поручни, бархат и зеркальные стекла, никель, бронзу, кованое железо и инкрустацию из редких пород дерева.
- Я ведь вам говорил, ведь я вам говорил! - торжествовал Гарви, доказав наконец свою правоту.
А в рубке "Мы здесь" отцы обоих мальчиков приглядывались друг к другу, попыхивая сигарами. Чейн отдавал себе отчет в том, что имеет дело с человеком, который ни за что не возьмет у него денег, и теперь ждал удобного случая.
- Я ничего такого не сделал ни вашему сыну, ни для вашего сына, разве что научил его пользоваться квадрантом, - говорил Диско. - И он куда лучше моего сына соображает в цифрах.
- Кстати, - спросил Чейн будто между прочим, - какие у вас планы насчет вашего сына?
Диско вынул изо рта сигару и помахал ею в воздухе.
- Дэн простой парень и не очень-то позволяет мне решать за него. Когда я уйду в док, ему достанется это ладное суденышко. По-моему, рыбацкое дело ему по душе. Это точно.
- Гм, а вы когда-нибудь бывали на Западе, мистер Троп?
- Как-то заходил на судне в Нью-Йорк. К железным дорогам у меня душа не лежит; да и у Дэна тоже. Мы, Тропы, держимся соленых вод. Где только мы не бывали... по воде, конечно.
- Вот этого-то я могу предложить сколько душе угодно... пока он не станет капитаном.
- Это как же так? А я-то думал, что вы вроде железнодорожный король. Мне это Гарв рассказывал... когда я ошибся в своем суждении.
- Все мы ошибаемся. Я подумал, может, вы знаете, что у меня есть несколько грузовых судов. Ходят из Сан-Франциско в Йокогаму за чаем. Их всего шесть; корпус металлический, водоизмещением тысяча семьсот восемнадцать тонн каждое.
- Противный мальчишка! Ни слова не сказал! О кораблях-то я бы послушал... не то что всякие небылицы о железной дороге да об упряжках.
- А он не знал.
- Просто эта мелочь вылетела у него из головы, верно.
- Да нет. Я ведь захва... то есть получил эти корабли только этим летом, раньше они принадлежали фирме "Морган и Макайд".
- Боже милостивый! - Диско буквально рухнул там, где стоял - прямо у плиты. - Одурачили меня со всех сторон! Ведь Филл Эрхард, он же из наших мест. Шесть... нет, семь лет назад он уехал отсюда и стал старшим помощником на "Сан-Хосе" - на двадцать шесть дней уходил в море. А его сестра, та и сейчас здесь живет, его письма моей старухе читает. Значит, вы владелец "Блу Эм"?
Чейн кивнул.
- Знай я это, я бы сразу пригнал "Мы здесь" в порт.
- Но Гарви это едва ли пошло бы на пользу.
- Если бы я только знал! Если б он только сказал про эти проклятые суда, я бы все понял! Никогда не буду больше полагаться на собственные суждения... никогда! А корабли у вас неплохие. Фил Эрхард, уж он-то знает...
- Рад, что у меня есть такая солидная рекомендация. Эрхард уже капитан "Сан Хосе". Так вот к чему я клоню: не отдали бы вы мне Дэна на год-два? Может, из него выйдет старший помощник. Вы бы доверили его Эрхарду?
- Но ведь мальчишка еще совсем зеленый... Вы очень рискуете.
- Кое-кто этого не побоялся и сделал для меня гораздо больше.
- Не в этом суть. Послушайте, не буду особенно расхваливать Дэна, потому что он моя плоть и кровь. Одно дело Отмели, а другое - океан, уж я-то знаю. Но он парень смышленный. Умеет править судном, как никто из его сверстников, можете мне поверить; и вообще морское дело у нас в крови. Беда только в том, что он чертовски слаб в мореходстве.
- Этим займется Эрхард. Может, он один или два рейса послужит юнгой, а потом мы дадим ему работу посложнее. Этой зимой он побудет с вами, а к весне я пришлю за ним. Правда, Тихий океан далеко, и...
- Ерунда! Мы, Тропы, живые или мертвые, разбросаны по всему белу свету и по всем морям, какие только есть на земле.
- Но я хотел бы, чтобы вы поняли - я говорю совершенно серьезно, - что стоит лишь вам захотеть увидеться с ним, дайте мне знать, и я позабочусь об этом. Вам это не будет стоить ни цента.
- Не желаете ли вы пройтись со мной и поговорить с моей старухой? А то я так здорово промахнулся, что уж сам себе не верю.
Перед белым с синей канвой домиком Тропа стояла старая лодка, в которой росли настурции. Они вошли в большую комнату, похожую на музей морских трофеев. В ней сидела крупная женщина, молчаливая и печальная, с затуманенным взором, какой бывает у тех, кто подолгу вглядывается в морскую мглу, ожидая возвращения любимых. Чейн повторил ей свое предложение, и она нехотя дала согласие.
- Мы каждый год теряем сто человек из одного только Глостера, мистер Чейн, - сказала она. - Сто юношей и мужчин, и я стала ненавидеть море, как живое существо. Не для людей создал его бог. Ваши корабли, как я поняла, совершают рейсы туда и обратно? Они возвращаются прямо домой?
- Настолько прямо, насколько позволяют ветры. И я учредил премию за скорость. Чайный лист ведь в море портится.
- Когда он был малышом, он, бывало, все играл в продавца магазина, вот я и думала, что он пойдет по этой линии. Но как только он научился грести, я поняла, что мне это не суждено...
- На них прямые паруса, мать, и они хорошо оснащены и сделаны из металла. Вспомни письма Фила, что тебе читала его сестра.
- Мне не приходилось уличать Фила во лжи, но он слишком увлекающийся человек, как все, кто выходит в море. Если Дэн вам подходит, мистер Чейн, пусть себе идет... что я могу поделать.
- Она презирает океан, - пояснил Диско, - а я... я не очень-то знаком с разными манерами, а то поблагодарил бы вас как следует.
- Мой отец... старший брат... два племянника... и муж сестры, проговорила она, уронив голову на руки. - Стали бы вы любить того, кто забрал всех их?
Чейн почувствовал облегчение, когда появился Дэн, который от восторга не мог найти слов благодарности. И в самом деле, предложение Чейна означало прямую и верную дорогу к тому, о чем он мечтал. Но прежде всего Дэну виделось, как он несет вахту на капитанском мостике и вглядывается в далекие гавани.
Миссис Чейн тем временем беседовала наедине с неразговорчивым Мануэлем по поводу спасения Гарви. Ей показалось, что денег он не жаждал. Когда она прямо спросила его об этом, он согласился лишь на пять долларов, на которые собирался что-то купить своей девушке.
- Зачем мне деньги, когда у меня есть свои на еду да на курево! А, вы все равно дадите? А? Что? Тогда давайте, только не так. Дайте, что вам не жалко, ему.
И он познакомил миссис Чейн со священником-португальцем, у которого был длиннющий список несчастных вдов. Поначалу этот священник не очень пришелся по душе миссис Чейн, так как она принадлежала к другой церкви, но потом она даже стала уважать этого смуглого полного человечка.
Верный сын церкви, Мануэль присвоил себе все благословения, которыми ее осыпали за доброту.
- Теперь я спокоен, - сказал он. - Все мои грехи отпущены на полгода вперед, - и тут же отправился покупать косынку для своей нынешней возлюбленной и завоевывать сердца всех остальных.
Солтерс с Пенном уехали на время на Запад, не оставив своего адреса. Солтерс опасался, как бы эти миллионеры с их никчемным салон-вагоном не стали проявлять излишнего интереса к его приятелю. Пока горизонт не очистился, он счел за благо посетить родственников, живущих в глубине Континента.
- Никогда не поддавайся богачам, - твердил он Пенну в поезде, - или я разобью эту шашечную доску о твою голову. Если ты опять забудешь свое имя а зовут тебя Прэтт, - помни, что о тебе заботится Солтерс Троп, и не сходи с места, пока я не вернусь за тобой. Как сказано в писании, держись подальше от тех, чьи глаза заплывают жиром.
Несколько лет спустя в другом конце Америки по извилистой улице, по обеим сторонам которой стояли богатые особняки, сделанные из дерева с имитацией под камень, шел сквозь липкий туман молодой человек. Он остановился у ворот из кованых железных прутьев, а в это время верхом на прекрасной лошади к нему подъехал другой молодой человек.
- Привет, Дэн!
- Привет, Гарв!
- Ну, что из тебя получилось?
- Из меня вышло то, что называется вторым помощником. Ну, а ты, наконец, разделался со своим распрекрасным колледжем?
- К этому идет. Следующей осенью начинаю заниматься делом.
- То есть нашими кораблями?
- Совершенно верно. Смотри, доберусь я до тебя! Вы у меня там все попляшете!