– Садись в свою колымагу и езжай за мной в полицейское управление. И без шуток, или мне придется тебя проучить. Ты арестован.
– Ладно, – сказал я. – Поедем в управление. А теперь ты меня послушай. Портье в гостинице в Оуквью видел, как ты тащил меня по коридору. Не считай меня таким уж тупым. Перед тем как уехать из Оуквью, я позвонил в ФБР. Они сняли отпечатки пальцев на дверной ручке в моем номере и на руле вот этой машины. Они еще не знают, кому принадлежат отпечатки, но я могу им рассказать.
Я понял, что попал в точку. Харбет на мгновение остолбенел. Потом он отпустил мой галстук и впился в меня глазами.
– Ты здорово научился блефовать. И с пистолетом у тебя хорошо получилось. Твое счастье, что я тебя тогда не пристрелил.
– Это был не блеф, – спокойно ответил я, – а психологический эксперимент. Я подумал, что ты трус, и убедился в этом.
Его лицо потемнело. Харбет сжал кулаки, но его явно пугала моя уверенность.
– Пожалуй, я дам тебе еще один шанс, – сказал он. – Ты не подлежишь моей юрисдикции. Копайся в своем дерьме, и у тебя не будет никаких неприятностей. А сунешься еще раз в Санта-Карлотту – надолго получишь бесплатный номер в большом доме.
– Я не приеду, пока не придет время.
Он затолкнул меня в машину агентства.
– Давай-давай, умник. Езжай прямо в Лос-Анджелес. Если ты еще раз появишься в этом городе, считай, что ты сам вынес себе приговор. Усек?
– Это все? – спросил я.
– Все, – сказал Харбет. Он отвернулся и с важным видом направился к полицейской машине. Взревел мотор. Большой автомобиль, круто развернувшись, исчез за воротами.
Я вытер платком разбитый нос, сел в машину и подъехал к офису, где сидел все тот же парень, делая вид, что он ужасно занят.
Я поправил галстук и подошел к нему.
– Я немного подумал и решил все-таки взять квитанцию.
– Вам не понадобится квитанция. Все в порядке. – Он явно нервничал.
– Выписывай квитанцию.
Он мгновение поколебался, потом быстро написал и протянул мне бумагу.
Я посмотрел на нее и спрятал в карман.
– Спасибо. Мне нужна была только твоя подпись. Может быть, ты мне еще понадобишься.
Я сел в машину и поехал из города, внимательно контролируя, чтобы стрелка спидометра держалась ниже пятнадцати миль, пока не выехал за городскую черту.
Когда я приехал в Лос-Анджелес, Берта Кул была в агентстве.
– Ради бога, Дональд, где ты был все это время?
– Работал.
– Никогда больше так не делай.
– Как?
– Не уезжай туда, где я не могу с тобой связаться.
– Я был занят и не хотел, чтобы со мной связывались. Что случилось?
– Здесь начался сущий ад, и я не знаю, как это остановить. Что с твоим носом? Он распух.
– Его сильно придавил один парень.
– Я разговаривала с Мариан, – сказала Берта.
– Ну?
– Она каждый день подолгу беседует с помощником областного прокурора.
– В газетах ее имя пока не упоминалось?
– Нет. К этому они еще не готовы, но очень похоже, что готовятся.
– Что у нее нового?
– Они столько разговаривали с ней, что она теперь абсолютно убеждена, что видела, как тот человек выходил из квартиры Эвелин Харрис.
– Но он же действительно из нее выходил, разве не так?
– Ты должен на нее повлиять. Ты знаешь не хуже меня, Дональд, что она не видела, как он выходил из этой квартиры. Она его встретила в коридоре и не знает, из какой квартиры он вышел. А теперь…
– А теперь она уже знает?
– Да, – невесело усмехнулась Берта Кул. – Теперь она думает, что знает.
– Это все? – спросил я.
– Нет. Когда Мариан разговаривала с помощником прокурора, ему позвонили из полицейского управления Санта-Карлотты. Очевидно, они сказали, что это дело имеет отношение к их городу. Помощник прокурора договорился с ними о встрече.
Я закурил сигарету, а Берта Кул села на стол, глядя на меня:
– Ты понимаешь, что это значит, Дональд? Они собираются подставить нашего человека. Мариан его опознает, и тогда мы погорели. Сейчас некогда копаться. Мы должны действовать быстро.
– Я действовал быстро, – ответил я.
– А что ты узнал?
– Немногое. Приходили на мое имя какие-нибудь письма или телеграммы?
– Да. Была телеграмма от кого-то из Сан-Франциско. В ней говорится, что ни один врач-глазник и ни одна оптическая мастерская в Сан-Франциско за время расследования не получала заказа на отправку очков в Оуквью. Я надеюсь, ты знаешь, о чем идет речь?
– Знаю.
– Ну, что это?
– Еще одна цифра в таблице, которую я стараюсь составить. Но таблица еще не готова.
– О чем это ты?
– Миссис Линтиг разбила свои очки, вернее, их разбил мальчик-посыльный. Она устроила скандал в гостинице и позвонила, чтобы ей прислали новые стекла за их счет.
– Ну?
– Она неожиданно уехала до того, как прибыли стекла. Я сказал администратору, чтобы, когда придет посылка, они переслали очки мне. Пообещал, что мы оплатим счет.
– Оплатим счет?
– Да.
– Зачем ты это сделал, милый?
– Чтобы узнать адрес окулиста. А у него узнать ее фамилию и адрес. Ведь у нее не было рецепта. Она просто сказала, чтобы окулист прислал ей новые стекла.
Берта Кул пристально посмотрела на меня. Ее глаза сузились.
– Интересно, Дональд, ты сейчас подумал о том же, о чем и я?
– О чем?
– Что эта телеграмма, может быть, была отправлена не в Сан-Франциско, а в Санта-Карлотту, доктору Альфмонту.
– Я давно уже об этом думаю. Это одна из причин, почему я так хотел получить эти очки вместе с упаковкой.
– А ты головастый парень, Дональд, – восхищенно заметила Берта Кул. – Не упускаешь ни одной мелочи. Но очки еще не появились?
– Нет.
– Это может означать только одно, милый. Человек, который должен был выслать очки, узнал, что она не собирается оставаться в Оуквью, и не отправил посылку.
– А где Мариан? – спросил я.
– Мы нашли для нее чудесную маленькую квартирку. По делу об убийстве почти ничего нет, и показания Мариан – их главная улика. Она помнит, что, когда заходила в комнату в первый раз, на полу валялась утренняя газета, которую просунули под дверь. Когда пришла полиция, газета лежала там же. Это значит, что Эвелин еще не вставала, когда пришел убийца.
– Что еще? – спросил я.
– Ее убил мужчина. В пепельнице у кровати лежат два окурка. Следы помады только на одном из них, так что полиция считает, что этот мужчина сел на край кровати и немного поговорил с Эвелин, а потом убил ее. Они думают, что мужчина обсуждал с ней какое-то дело, но не смог с ней договориться и прикончил девушку.
– Что-нибудь еще? – спросил я.
– Не оказалось на месте фотографии, стоявшей возле ее зеркала. Полицейские думают, что это была фотография высокого длинноволосого молодого человека с черными усами. Горничная, как смогла, описала эту фотографию.
– Почему ее забрали?
– Наверное, она зачем-то понадобилась убийце. Я попыталась через Мариан осторожно подсунуть им версию, что это была фотография самого убийцы. Это заставит их искать высокого темноволосого парня.
– А помощник прокурора знает, где живет Мариан?
– Ну конечно. Он же установил за ней наблюдение. Он доволен, что она все больше верит в свои показания.
– Она часто к нему ходит?
– Каждый день.
– Мне нужно с ней поговорить.
– Она тоже хочет с тобой поговорить. Бог знает, что ты делаешь с женщинами, Дональд, но они в тебя влюбляются – и ты влюбляешься в них. Только будь осторожен с этой девушкой, Дональд. Она динамит.
– Что вы имеете в виду?
– Она сейчас часто встречается с помощником окружного прокурора. И если он завоюет ее сердце, то она заговорит.
– Вы имеете в виду – о нас?
– Конечно.
– Я думаю, она нас не подведет.
– Не нас, милый, а тебя. А ты уж постарайся, чтобы она не влюбилась в этого молодого прокурора.
– Я хочу поговорить с Мариан. Где она?
Берта Кул протянула мне листок бумаги с адресом.
– Наш клиент ужасно волнуется, Дональд, но он очень тебе доверяет. Я рада, что тогда ты с ним поговорил.
– Я тоже рад. А сейчас я поеду к Мариан.
– Хочешь, чтобы я поехала с тобой?
– Этого как раз я не хочу. Лучше купите новые покрышки для нашей машины, а еще лучше – новую машину.
– Хорошо, Дональд, я это сделаю. Только никогда больше не уезжай так, чтобы Берта не знала, где ты. Наш клиент, кажется, доверяет тебе больше, чем мне.
Я встал и положил сигарету в пепельницу.
– Пока меня не будет, постарайтесь выяснить, работала ли Фло Мортинсон метрдотелем в «Голубой пещере». Узнайте, где она остановилась, и снимите комнату рядом с ее номером. Посмотрите ее чемоданы, если они есть.
– Хорошо, Дональд, позвони мне после того, как поговоришь с Мариан.
– Смотря по обстоятельствам. Я делаю все, что могу.
– Я знаю, милый, но у нас очень мало времени. Катастрофа может случиться в любую минуту, и тогда Смит обречен.
– Это вы мне говорите? – спросил я, выходя из кабинета.
Элси Бранд посмотрела на меня поверх машинки:
– Что с твоим носом, Дональд?
– Мне сделали пластическую операцию, – ответил я. – Неудачно.
Глава 9
Перед тем как зайти к Мариан, я пятнадцать минут прогуливался вокруг ее дома и убедился, что наблюдения нет.
Дверь открыла Мариан. Увидев, кто пришел, она обняла меня и закричала:
– О, Дональд, как я рада тебя видеть!
Я закрыл дверь и спросил:
– Как дела?
– Прекрасно. Все так хорошо ко мне относятся. Иногда мне так хочется им рассказать… ну, ты знаешь, о…
– Забудь об этом. Ты же хочешь, чтобы убийца предстал перед судом?
– Да.
– А если ты расскажешь правду, какой-нибудь шустрый юрист запутает тебя вопросами и заставит судей поверить, что ты убийца.
– Они не смогут этого сделать. Ведь у меня не было причин ее убивать.
– Я знаю, – ответил я. – Они не смогут обвинить тебя в убийстве, но настоящий убийца успеет скрыться. Садись. Я хочу с тобой поговорить.