Когда стук в голове слегка поутих, я приподнялась, чтобы получше осмотреться. Я была в комнате Торина. И это… было очень плохо. Последний наш разговор не оставил сомнений: он почти в открытую запихнул меня в гарем вместе с Сисили. Эту связь нужно было разорвать. Насовсем. Я просто должна дождаться, пока он войдет и приблизится настолько, чтобы все сработало.
Головная боль снова полоснула череп, и я в который раз подумала, что же они подмешали в этот чертов порошок. Что за смесь способна повалить Тьму и библиотеку Знаний? И вообще, как, мать их, эти оборотни вообще попали в библиотеку? Без помощи у них бы не вышло.
Или… они шли за нами?
Я вспомнила то движение, что заметила, когда мы покидали Торму с огненным шаром. Тогда мне показалось, что это лиса или кролик — мелькнула шерсть в кустах, но я не придала значения. Но это вполне могли быть… эти два кретина, думали, что спасают меня, эти паршивые оборотни. А заодно подгадили Тени. И, конечно же, были этим очень довольны.
Дверь в комнату распахнулась с таким грохотом, что мои мысли разбежались. Торин ввалился внутрь, весь такой самодовольный, будто именно он тут главный герой. Моя волчица зашевелилась в груди, но это было уже не то, что раньше. Больше не было влечения, потребности подчиниться альфе и избранному. Все это исчезло, уступив место ярости за то, что он сделал с нами. После всех этих лет издевательств, отказа, боли — он вздумал просто так ворваться в мою жизнь и решать, что мне делать?
Я жаждала его крови. Хотела, чтобы она была у меня под когтями и на языке, когда я буду вырывать ему глотку.
— Привет, моя пара, — весело бросил он. — Я пришел освободить тебя, уже убедился, что порошок не дал побочных эффектов.
Я не сказала ни слова. Просто уставилась на него таким взглядом, от которого у любого, обладающего хоть каплей ума, побежали бы мурашки. Но этот идиот был настолько самовлюблен, что даже не удосужился увидеть чье убийство, пылало у меня в глазах.
Он обхватил мою лодыжку, поглаживая ее, будто имел на это право, и я заставила себя продолжать ровно дышать.
— Рада быть дома, детка? — спросил он. Все еще идиот.
Я сжала челюсти так, что боль отозвалась в висках, но сумела кивнуть. И этого ему оказалось достаточно.
— Скоро ты забудешь о своем времени с Тенью, — добавил он, когда цепь наконец щелкнула, и мою ногу освободили.
В тот же миг волчица сорвалась с цепи.
Я даже не поняла, насколько она была вне себя от ярости, пока не стало поздно. В мгновение ока мы сменили облик, и в волчьем теле я сделала ровно то, что когда-то пытался мой отец — набросилась на альфу Тормы. Я не думала, что Торин успеет среагировать, но каким-то образом этот ублюдок все-таки знал.
— Стой!
Рявкнул он, вложив в слова силу альфы. И, в отличие от прошлых попыток, в волчьем облике его приказ сработал. Мы зарычали, забились, но… по законам стаи мы были вынуждены подчиниться. Хотя его контроль ощущался уже не таким железным.
— Пошли на пробежку, — добавил он и в следующий миг обратился в волка. Быстро. Почти стремительно. Я бы даже впечатлилась… если бы он не был таким козлом.
Моя волчица снова попыталась на него наброситься, но он держал ее под контролем своей магией. Наши лапы двигались только в том направлении, куда он шел, и только потому, что стая этого требовала. Она больше не сопротивлялась, и я знала: где-то глубоко внутри моя волчица все еще лелеяла слабую надежду на то, что сможет вернуть свою пару, как бы зла она ни была сейчас.
А вот человеческая часть меня? Она бы никогда не перестала пытаться оторвать этому ублюдку лицо.
Торин не отпускал контроль до конца пробежки. Было горько и одновременно сладко пересекать земли стаи рядом с тем, кто считался моим избранным, но при этом оставаться чертовой пленницей. Да сколько можно? Сколько еще мне быть жертвой каждого властного козла, который решил, что может навязать мне свою волю?
Сейчас я ненавидела их всех.
Когда Торин закончил, мы вернулись в дом стаи, и он скакал вокруг меня, как игривый щенок. Моя волчица не реагировала. Мы обе с ним закончили. Вскоре он обратился обратно в человека, исчез и вернулся уже одетым, рядом с ним был Джексон. Они сели напротив меня, и я посмотрела в глаза своему старому другу — теперь врагу. Даже с волчьим зрением было видно: он постарел. Этот год нас разделил.
— Что мы можем сделать, чтобы доказать, что твое место здесь? — спросил он, подаваясь вперед, будто действительно надеялся достучаться. — Теперь Торин во главе, и никто больше не будет винить тебя за ошибки твоего отца. Ты даже не представляешь, чего нам стоило вернуть тебя. Не понимаю, почему ты не благодарна.
Моя волчица зарычала. Глубоко, глухо, с той яростью, что копилась в нас годами. Если эти два придурка не угомонятся, я обрушу на их головы всю ярость Царства Теней.
— Чего ты хочешь от нас? — продолжал давить Торин, с идиотской ухмылкой на лице. — А если я дам тебе что-то первым, чтобы доказать, насколько серьезен насчет нашей связи?
Мне надо было вернуться в человеческий облик, чтобы наорать на них, но тогда я окажусь голой перед этими двумя ублюдками и получу совсем другую проблему.
К счастью, прежде чем мне пришлось сделать выбор между голой яростью и просто яростью, кто-то появился на горизонте. Несся через траву, с одеждой в руках и слезами на лице. Симона рухнула передо мной на колени. Ее лицо выглядело потрясенным, руки дрожали, когда она протягивала мне одежду.
— Я могу сделать твою жизнь лучше, чем ты когда-либо могла представить, — сказал Торин, и когда я оторвала взгляд от подруги, то увидела его все с той же самодовольной ухмылкой. Он думал, что загнал меня в угол, размахивая передо мной моей лучшей подругой.
И самое паршивое, он был прав. Ради этой встречи с Симоной я бы отказалась от многого. Очень многого.
— Оставим вас поговорить, — сказал Джексон. Он знал меня куда лучше, чем Торин когда-либо надеялся узнать. Я всегда дорожила своей независимостью — даже до того, как моя семья навлекла на нас позор — и терпеть не могла, когда за мной следили, как за хрупкой вещью.
Торин хотел возразить, но Джексон прошептал ему что-то на ухо, и тот лишь выдохнул от досады и пошел следом, не споря.
Когда они скрылись из виду, энергия, державшая меня, рассеялась, и я смогла сменить облик. Натянула спортивные штаны, которые принесла Симона, руки дрожали, тело тоже, пока я пыталась взять себя в руки.
— Мера, — прошептала она, все еще стоя на коленях посреди поля стаи. Казалось, ноги ее просто не слушались, настолько сильным был шок.
Сердце колотилось так, что ощущалась боль. Все оказалось куда сильнее, чем я ожидала. Я опустилась рядом с ней на колени. Понятия не имела, как все сейчас пойдет. У Симоны, несмотря на темные волосы, был темперамент настоящей рыжей, как и у меня. Реакций могло быть две: либо она закатит истерику и будет орать, пока не отключится… либо…
Она метнулась вперед и обняла меня так крепко, будто боялась, что я снова исчезну. Слезы душили ее.
— Они сказали, что ты жива, — всхлипывала она, — но я этим ублюдкам ни капли не верила.
Я обняла ее с не меньшей силой, если не с большей. Вдохнула ее запах, анис сегодня чувствовался особенно сильно. Прежде чем я поняла, что происходит, мы обе уже ревели навзрыд и пытались говорить одновременно на всех скоростях сразу:
— Я так скучала по тебе!
— Это был самый длинный год в моей жизни!
— Убью этих гребаных оборотней!
— Как ты могла оставить меня с ними одну?!
И так далее, и тому подобное — выплескивая злость и боль, но не отпуская друг друга ни на секунду. Когда слезы наконец иссякли, мы разлеглись рядом, и я сделала первый по-настоящему глубокий вдох с тех пор, как меня вырвали у Тени. Полный. Очищающий.
— Я не могу остаться здесь, — тихо сказала я. — Я скучала по тебе каждый день, переживала, плакала, потому что не знала, увижу ли тебя снова… Но даже ради тебя я не останусь в Торме, с этой стаей.
На лице Симоны появилось решительное выражение.
— Я бы никогда не попросила тебя об этом. Я более чем готова уйти отсюда навсегда. Даже мои родители… Они не сделали ничего, чтобы помочь мне тебя найти. Ни-че-го!
Я потянулась к ее руке, крепко сжала ее пальцы.
— Ты — лучшая подруга, о которой я только могла мечтать. Ты была со мной даже тогда, когда все было дерьмово. И я никогда не смогу отплатить тебе за это. Но путь, на который я ступила сейчас… — я вздохнула. — Он опасен. Я не хочу, чтобы ты потом жалела, что пошла со мной. Не хочу, чтобы ты пострадала.
Симона выпрямилась и указала на почти идеальную косу в своих волосах:
— Если я смогла научиться заплетать себе волосы, я смогу вообще все, что угодно. Я уже дважды обращалась. Моя волчица и я — в полном контакте. Тебе не о чем волноваться.
Она не понимала. И не поймет, пока не проживет тот год, что прошел у меня.
Жизнь с Тенью, — не для слабых. И сколько бы в ней ни было огня и бравады, Симона все равно была более защищенной, чем я. Ее всю жизнь оберегали родители — как бы она сейчас на них ни злилась.
Я не могла забрать ее с собой, даже если она думала, что именно этого хочет.
— Я тебя люблю, — сказала я. — И сейчас у меня нет выбора, я должна остаться, потому что не знаю, как открыть дверь в Библиотеку. Но когда разберусь — я уйду. Я помогаю Тени с одной очень важной задачей. Он не сможет справиться без меня.
Симона моргнула.
— Тени?..
Черт. Как это объяснить?
— Теневому Зверю, — начала я, — он не совсем такой, как о нем рассказывают. Да, он пугающий и невероятно могущественный. Альфа до мозга костей, ревнивый, властный… И я не раз за этот год мечтала вонзить в него нож. Но в нем есть нечто… большее. Более глубокая судьба, которую я не ожидала. Он может быть удивительно благородным и добрым, если ты его не бесишь.
Симона уставилась на меня с открытым ртом и глазами, как у совы.
— Ты влюблена в Теневого Зверя? — наконец выдохнула она. — В демона из наших кошмаров? В бога, что создал оборотней? — Наклонившись, она приложила ладонь к моему лбу, проверяя температуру.