Большего мне ничего видеть и не нужно было.
— Ты сгубил нас всех своим эгоизмом! — Я медленно кивнула сама себе и уставилась на брата. — Ни о сыне ты думал — только о себе. Меня ребенком в дом красноглазого безумца, как дань. Чтобы умаслить ханыма. Ты не лучше отца. Хуже! И тенью следовал за мной, только чтобы простила? Опять эгоизм. Ты жалок, брат!
Образ Максена подернулся, и вдруг исчезла карета. Пропала Линнель и Филлия с корзинкой. Осталась лишь дорога и тела поверженных врагов.
— Прощения никогда не будет, сестра, — заговорил призрачный дух. — Истинная покинула меня, держа на руках нашего нерождённого сына. Она не обернулась ни разу. Я звал ее, метался в этом мраке, но находил лишь тебя. Раз за разом. Я наблюдал, как ты росла, и медленно приходило осознание, — он остановился напротив. Высокий, сильный, красивый. Вечно молодой и неприкаянный. — Я осознал, что имел все. Любимая женщина, дочь, которую она подарила мне. Пусть не моей крови, но она называла меня папой и тянула руки обнимая. Моя девочка. Я много раз пытался коснуться ее души, хотя бы во сне попросить прощения. Сказать, что любил свою красавицу. Любил, не понимая этого. Но слишком поздно... Для меня уже все слишком поздно. А потом я вспомнил и о своем соглашении с ханымом. Ты все еще обещана ему. Но достать феру не так-то просто. Морган и этот мальчишка Сарен... хотя он уже вырос... Сильный воин, отважный и что важно умный. Да, — он улыбнулся, — они щитом стояли, защищая, пока ты росла. А потом и ты моя сестрица показала зубы. Я гордился тобой, хотя никому до этого уже нет дела. Но я горд, Рьяна. А ханым... Все было бы спокойно, не появись драконы. Гонцы с предложением мира, которых нашли люди предводителя красноглазых. Они боятся, Рьяна. Боятся вашего союза.
— Это то, о чем ты хотел предупредить? — не знаю, тронули ли меня его откровения. Но покачав головой, отвернулась. — Ты не смог меня уберечь, Максен, от себя же. Знаешь, и хорошо, что ты проявил милосердие и дал себе умереть. Мне и представить страшно, что было бы со мной и Филлией останься ты живым. Получи ты власть!
Он закрыл глаза, его ладонь сжалась в кулак.
— Даже сейчас, Максен, там в комнате меня спасают те, кого ты презирал. Сын столь ненавистного тебе императора и маг, которого ты нагло использовал в своих целях. Да все вы использовали! И виновен в том, что меня отравили — ты! Это отголоски твоих деяний! Фера умрет. Айдан не сможет заявить право на фьеф, потому как брак наш не совершен по закону перевертышей. Филлия не твоей крови и ханыму это известно, так ведь? Отвечай!
Он поджал губы.
— Выходит, что известно, — сделала я свои выводы. — Сарен не сможет назвать себя фером, и фьеф остается ничейным. Но я обещана ханыму. И соглашение наверняка найдется, подписанное твоей рукой. Он придет за своим. Пусть и не жена, но законная невеста. И начнется война. Вот что ты сотворил, брат.
Резкий, наполненный злостью голос Айдана вывел из темного омута чужих воспоминаний. Мгновенно вернулась и боль, и головокружение, и эта горькая вязкость во рту с привкусом жженой травы. Сбросив оцепенение, я распахнула глаза и уставилась на мужчин. Мой дракон все так же сидел на кровати у изголовья, держа меня в своих объятиях. Вокруг витал убийственный аромат зелья Моргана. Туника на мне вся вымокла, именно она источала эту вонь. По всей видимости, Айдан пытался влить противоядие в меня, но оно проливалось мимо.
Поморщившись, я скользнула взглядом по комнате. Морган у стола, Вегарт что-то делал в умывальне. Втянув в себя воздух, помимо мерзкого запаха лекарства, уловила и аромат крови. Видимо, белый дракон спешно устранял следы пыток.
— Мне сейчас неинтересно, Дьярви, кого там притащило в такую метель, — мой дракон, не замечая, что я в сознании, грозно рычал на своего друга. — Разберись со всем этим сам.
Стоящий у входной двери старший из братьев Вагни тяжело вздохнул и запустил пятерню темные в волосы. Вид у него был потрепанный и грязный. Мало того что сапоги покрыты слоем грязного снега, который медленно стаивал и отваливался кусками на пол моей комнаты, так еще и штаны в чем-то белом. Скорее всего, на генерала кто-то просыпал муку, загружая телегу.
— Я не могу, Айдан, — взмолился он, — это выше моих полномочий. Ты пойми, прибыл гонец от наших людей из столицы. Бедняга еле живой. Мы из него три стрелы вытащили. Говорит, красноглазые за ним до самых ворот поместья шли, не отставая...
— Давай завтра, — отмахнулся мой дракон, обрывая его речь. — Расспроси, что там у него и... потом.
— Так я уже все выведал, поэтому и пришел. Ну не стал бы я тревожить из-за мелочей, — не отступал Дьярви. — В империи смута...
— Да пусть империя отца хоть в бездну катится, — рявкнул Айдан. — Мне сейчас не до того.
На лице черного дракона заходили желваки. Там действительно было что-то серьезное и даже я это понимала. Смута. Хорошее время для перемен. Промешкай сейчас Айдан, и кто-нибудь другой наведет порядок. Нельзя было позволять ему все пускать на самотек. Опасно!
— Айдан, — с трудом подняв руку, я вцепилась в его запястье. — Умирать я не планирую, а завтра может быть поздно. Хотя бы послушай Дьярви.
Мужчины разом перевели взгляд на меня.
— Рьяна, — мой дракон встрепенулся. — Наконец-то, ты пришла в себя. Это проклятое зелье... Мы никак не можем влить в тебя нужное количество. Все мимо. А с губ поить маг, чтоб его, не дает. Заладил — яд, сляжешь рядом.
— Ну и правильно, — я сглотнула горечь. — Как я от тебя мертвого барсов рожать буду?
— Драконов, ты хотела сказать? — он как-то мило улыбнулся через усталость.
Под его глазами залегла чернота. Как же он вымотался.
— Нет, — я легонько качнула головой, — снежных барсов. Что там, Дьярви? говори, пока я пью этот... смердящий яд.
— Не яд, — проворчал Морган, суетящийся у своей зельеварки. — Для тебя это противоядие. И нечего здесь самодеятельность устраивать. Сказано по ложечке вливать, так и пусть делает.
Он грозно зыркнул на Айдана и передал ему кружку с вонючим пойлом.
— Как я уже сказал, — Дьярви снова попытался донести до моего дракона новости, — в империи смута. Начались волнения. Император до такой степени обнаглел, разграбляя и уничтожая племена перевертышей на северо-востоке, что там началось восстание. Лисы, черные волки, горные львы...
— Ярвен? — Айдан вскинул голову. — Где он и его люди?
— Я тоже попытался выспросить о нем у гонца. Последнее, что известно о передвижении Шрама — это что он отправился в очередной храм Яники...
— Яники, значит, — промычал мой дракон, медленно вливая в меня зелье.
Как же меня воротило от него. Я глотала уже из чистого упрямства и молилась, чтобы все не вышло обратно.
— Но это не все, — продолжил черный дракон. — Лерды, которых император помиловал, пытаются снова набрать войско. Они все не успокоятся. Война им выгодна. Она приносит доход и земли. Они просекли, что могут получить больше за свою покорность, и теперь мутят воду. Трон под твоим отцом шатается, Айдан. Льюис еще слишком мал, чтобы суметь все взять в свои руки.
— Возьмет. Возраст — это не помеха, к тому же юность до обидного скоротечна, — возразил Айдан.
Поставив на прикроватную тумбу пустой стакан, он потянулся к стопке чистой ткани и взял верхний обрез. Бережно обтерев мне губы и подбородок, взглянул на дверь. Но не на Дьярви, а в сам проход.
— Где там эта шустрая малышка? Я ей еще когда сказал принести Рьяне чистую сорочку.
— Я попросил не спешить, — проворчал из умывальни Вегарт, — здесь с кровью закончить нужно. Эта ханымовская мразь загадила все.
Ханым. Мою душу снова заполнила тревога. Он все еще угрожал нам и, непонятно как его из земель выманивать. Где там искать?
— Так что делаем? — Дьярви нетерпеливо топтался у дверей. — Тянуть нельзя, Айдан.
— Да, что все так не вовремя, — проворчал мой мужчина. — Что делать? Отправлять гонцов к нашим генералам. Пусть собирают свои отряды.
— Красноглазые могут их перебить, — раздалось громкое из умывальни. — Вы слышали, что сказал этот ханымовский засранец — имперских гонцов истребляют.
— Скажите Сарену, пусть отправляет наших, — вмешалась я. — Барсы умеют обходить ловушки. Они дойдут.
— Замечательно, — старший из Вагни с уважением взглянул на меня.
— А потянем? — в проеме показался Вегарт с грязной половой тряпкой в руках. — И на столицу войска вести, и здесь ханыма этого искать под каждым кустом.
— Не нужно искать, — в мою тяжелую больную голову, задурманенную зельем, пришла замечательная идея. — Просто объявите меня мертвой, и он явится сам... Вступать в наследство.
На лице Айдана забавно приподнялась темно-рыжая бровь.
— А не нужно было делать меня своей отвергнутой невестой, — свредничала я. — И брак наш действителен только в империи.
Он зло цокнул и взглянул на Моргана.
— Платье уже готово, храм в десяти минутах драконьего полета от сюда, — спокойно произнес маг, помешивая очередную порцию этой вонючей пакости. — Но сначала нужно поднять невесту на ноги.
— Ну, нет уж, — фыркнула в ответ. — Померла так померла. Объявляйте траур. И отвлеките Филлию. Она должна оставаться в полном неведенье.
Мужчины, не сговариваясь, уставились на меня. Вегарт... Так тот и вовсе с окровавленной тряпкой в руках. Мужчина, умеющий наводить порядок — уже нечто удивительное. А если вспомнить, что светловолосый холеный красавец передо мной еще и генерал армии драконов, то и вовсе нечто нереальное. Это немного отвлекло от нужной мысли. Я уставилась на грязную тряпку, с которой медленно капала вода...
— Гасми. Вы его убили? — зачем-то спросила, хотя и так понимала, что предателю жизнь бы не сохранили.
— Айдан оторвал ему голову, — сдал моего дракона Морган. — Голыми руками. Так что получив пару ударов по лицу, можно сказать, я легко отделался. Но с другой стороны, даже обидно. Видимо, за серьезного соперника меня не воспринимали.
Мне потребовалось немного времени, чтобы осмыслить его слова. Сильно раскалывалась голова. Глаза слезились не переставая. И жжение в желудке нарастало. Это мерзкое противоядие настойчиво просилось наружу.