– В Луизиане. Элла собирается прилететь в пятницу вечером.
– Ну еще бы. – Я даже не пытаюсь скрыть горечь в голосе. «Элла поцеловала первым меня! – хочется прокричать ему. – Я уступил ее тебе».
– Мы не стараемся избавиться от твоей компании. Может, прилетишь после своего матча? Или в субботу утром?
Эта снисходительность в его голосе просто отвратительна. Очевидно же, что он жалеет меня.
– Прости, бро. Никак. У меня куча планов.
Я вешаю трубку и бросаю телефон на стол. Спустя две секунды он начинает звонить. На экране высвечивается имя Рида. Я притворяюсь, что не слышу звонка.
Бутылка зовет меня. Я делаю очередной большой глоток и жду, когда придет блаженство. В последнее время мне приходится пить, и пить, и пить, чтобы ощутить приятное оцепенение. Стены папиного кабинета как будто сжимаются. Воздух становится тяжелым. Я беру бутылку и выхожу в патио.
На улице темно, но бассейн подсвечивается, отчего вода кажется неестественно синей. Я смотрю на нее, а потом направляюсь к тропинке, ведущей к побережью.
Я бреду по пляжу и бросаю камешки в океан. От вида бесконечного горизонта захватывает дух. Здесь так тихо и просторно, в отличие от удушливой домашней атмосферы.
Я снова бреду, прихлебывая из бутылки на ходу.
Дура эта Хартли. Она хочет меня, я точно знаю. Иначе не ответила бы на мой поцелуй, а дала бы пощечину и сказала больше никогда и ни за что к ней не прикасаться.
Меня бесит, что она притворяется, будто я ей не нравлюсь. Бесит, что я притворяюсь, будто мы просто друзья. Элла права: я бы не раздумывая отказался от дружбы с Хартли, если бы она мешала нам быть вместе.
Хотя я не так уж и хочу, чтобы мы были вместе. С ней будет весело порезвиться, не более того.
Но я начинаю уставать бегать за девчонкой, которая только и делает, что предлагает мне отвалить. Вот это уже совсем не весело.
– Привет, Истон.
Я даже подпрыгиваю от неожиданности. Фелисити Уортингтон появляется неожиданно, как незваный джинн. Интересно, смогу ли я запихнуть ее обратно в инкрустированную бриллиантами лампу?
Она машет мне, а я делаю вид, что не замечаю ее. Запрокидываю бутылку, но в рот падает всего несколько капель.
– Вечер субботы, а ты сосем один?
– И ты получаешь золотую звездочку, – насмешливо отвечаю я, – за свою феноменальную сообразительность.
Но мой сарказм ничуть не задевает ее. Она подходит ближе, смотрит на опустевшую бутылку, потом берет меня за руку и ведет по дорожке к их домику у бассейна.
Я не сопротивляюсь – мне становится интересно, что ей от меня нужно. Фелисити всегда флиртовала со мной, но никогда не намекала на то, что хочет секса. Ее задницу прикрывает простая юбка цвета хаки, а сверху на ней блузка с белым воротничком и розовый жилет. Этот наряд не особо отличается от школьной формы. Застегнутая на все пуговицы и скучная – такая, какой я всегда ее считал.
– Ты только что вернулась с собрания членов ООН или типа того? – спрашиваю я.
Она хмурится.
– Нет. У нас был поздний семейный ужин в загородном клубе. А что?
Значит, она такая напыщенная из-за родителей.
– Просто спросил.
– Садись сюда. – Фелисити показывает на синее мягкое кресло. – Нет, погоди. Не двигайся. Ты какой-то грязный.
Она бросается к шкафу и достает полотенце. Расстелив его на кресле, показывает мне жестом, что теперь можно сесть.
Я оглядываю свои футболку и джинсы. По-моему, эту футболку я ношу лет с пятнадцати. Кое-где она узковата, в каких-то местах потерта, но зато мне в ней удобно и она чистая. В конце концов, у нас есть экономка. Мою одежду стирают.
– Что не так с моими шмотками? – грубо спрашиваю я.
– Ты как будто вытащил эти джинсы из помойки.
– Помойки? Ты шутишь? Они обошлись мне в штуку баксов!
Да, я готов выложить тысячу долларов за пару штанов. А почему нет? Я могу себе это позволить, черт побери!
– От этого они не перестали быть уродливыми.
– Рваные джинсы сейчас на пике моды. Их все носят.
– Твои не рваные. Они грязные и безобразные. Честное слово, выглядишь как бомж.
Спокойно выслушивать все это не поможет никакое количество алкоголя, поэтому я поднимаюсь из кресла и иду к двери.
– Спасибо за критический анализ моего стиля, о котором я не просил.
– Погоди, – раздраженно говорит Фелисити. – Ты не можешь пока уйти. У меня есть к тебе предложение.
Она еще полностью одета, а значит, это не то предложение, которое может меня заинтересовать.
– На тебе слишком много одежды, сомневаюсь, что оно мне понравится.
– А как насчет этого? – Фелисити открывает другой шкаф и достает бутылку водки.
– А вот это уже другой разговор. – Я тянусь за бутылкой, но Фелисити быстро отводит руку в сторону. – Дразнишь, значит?
– Сядь, и я отдам тебе бутылку.
У меня два варианта: пойти домой и продолжать маяться от смертельной скуки или напиться у Фелисити и даже, может быть, заняться с ней сексом.
Я снова сажусь в кресло.
С триумфальной улыбкой она протягивает мне бутылку, которую я тут же открываю и прикладываю к губам.
На лице Фелисити появляется выражение отвращения.
– Поверить не могу, что ты Ройал.
– Уж поверь, детка.
– Ты готов выслушать мое предложение?
– Я не очень люблю слушать. – Я широко улыбаюсь ей. – Но ты продолжай, покажи мне, что у тебя есть, а я скажу, интересно это мне или нет.
– Я не собираюсь играть с тобой в «расскажи и покажи», – холодно отвечает Фелисити. – Короче, Истон. Я наблюдала за тобой всю неделю…
– Нравится следить за людьми?
– Кто бы говорил, – отвечает она, закатив глаза. – Ты бегаешь за Хартли Райт, хотя очевидно же, что это лишь пустая трата времени.
– Разве?
Про Хартли можно много чего сказать. Она раздражает. Она колючая. Чертовски сексуальная. Но вот что добиваться ее – это пустая трата времени, точно нет.
– Конечно. Она симпатичная, семья у нее из приличных, но она не Ройал. Если поместить ее по шкале значимости от одного до десяти, то она будет болтаться в промежутке между двойкой и тройкой.
– Я обычно оцениваю людей по тому, как сильно хочу трахнуть их.
Фелисити как будто не слышит меня.
– А знаешь, где по шкале значимости находишься ты?
– Нет, но уверен, ты меня просветишь.
– Десятка.
– Да ну?! – в притворном изумлении восклицаю я.
Фелисити снова не обращает внимания на мою издевку.
– Да, у тебя скандальное прошлое, но ты красивый, богатый, семья твоего отца живет на этих землях с тех времен, когда здесь еще была колония, так что большинство просто закрывает глаза на твою историю.
– Спасибо за столь лестные отзывы.
– Пожалуйста.
Я ерзаю в кресле и оглядываюсь по сторонам, в сотый раз гадая, что такого, черт побери, делает Хартли, чего не могу делать я. Наверное, мне пора. Даже одиночество папиного кабинета куда привлекательнее, чем пространные рассуждения Фелисити о социальной иерархии. Может, я просто проеду мимо квартиры Хартли? Проверю, дома ли она и не нужна ли ей помощь.
– Я ценю твое мнение обо мне, Фелисити, но мне пора домой.
– Я еще не закончила.
– Ты проводишь слишком много времени за анализом моего статуса. – Я насмешливо улыбаюсь ей. – У тебя на домашку-то время остается?
Фелисити фыркает.
– Мне не нужно делать домашнюю работу. Успех в жизни не зависит от школьных оценок. Кому как не тебе это знать? – Она говорит со мной так, будто я глупый ребенок. – Успех в жизни заключается в связях. Тот, у кого хорошие связи, продвинется дальше, чем тот, у кого хорошие оценки.
Печально, но она права.
Я делаю очередной глоток водки. Если выпью всю бутылку, мне станет неважно, о чем разглагольствует Фелисити. Я буду не в состоянии слушать ее. А еще она, похоже, знает о Хартли больше, чем все остальные, и поэтому я до сих пор здесь.
– Что еще тебе известно о Хартли?
Глаза Фелисити вспыхивают. Будь я не так пьян, то сумел бы прочитать выражение ее лица, но сейчас оно расплывается передо мной. Ее голос тоже звучит расплывчато. А голоса вообще могут быть расплывчатыми? Наверняка, потому что ее точно расплывается.
– Она ушла из школы три года назад и вернулась только этим летом. Вообще-то, она не вращается в нашем кругу.
– Ты имеешь в виду, что она не принадлежит к числу заносчивых придурков, как мы?
И снова моя колкость оказывается незамеченной. Фелисити плевать на меня или на мое мнение. Взмахнув рукой с идеальным маникюром, она говорит:
– Мы еще вернемся к Хартли, ладно? А пока позволь мне сказать, чего хочу я.
Я начинаю подозревать, что то, чего она хочет, не имеет ничего общего со мной голым. Проклятье. Вот здесь я точно потерял кучу времени впустую.
– Я хочу быть на вершине социальной иерархии «Астора», – напрямую заявляет Фелисити. – Этого можно добиться несколькими способами. Вариант первый: уничтожить Эллу.
Я напрягаюсь.
– Даже не думай.
– Я могу с легкостью это сделать, милый. Но, к счастью, есть более простой способ. – Она улыбается, но в этот раз, даже в полусознательном состоянии, я узнаю это выражение лица, и внутри звенят тревожные звоночки.
– Почему я чувствую себя так, будто меня сейчас съедят заживо? – бормочу я.
– Вариант второй: если не можешь низвергнуть Ройалов, присоединись к ним. Так что самый легкий путь на вершину Олимпа – это быть с тобой.
– Я не единственный Ройал в «Асторе», – поднимаясь на ноги, говорю я. Меня тошнит от одной мысли о нас с Фелисити.
– Нет уж, спасибо. Меня не привлекают эти извращенные игры, в которые играют твои братья.
– Эй! – резко говорю я. Никому не позволено обливать грязью мою семью. – Они не извращенцы и не играют ни в какие игры.
Фелисити понимает, что лучше отступить.
– Прости. Ты прав. Став частью семьи Ройал, я не должна оскорблять братьев своего бойфренда.
Я фыркаю.
– Бойфренда?
– Да. Я хочу встречаться с тобой.