Все девчонки в классе дружно ахают.
– Я уже ухожу! – Фелисити снова чмокает меня в губы и уходит.
Так, ладно, что за хрень только что произошла?
– Вы с Фелисити вместе? – сидящая передо мной Нора Хернандес разворачивается на стуле и чуть ли не исходит слюной.
Я уже собираюсь ответить: «Черт, нет!» – но вдруг замечаю, как Хартли слегка скривила губы, и застываю на месте. Она ревнует меня к Фелисити?
Стоп. Господи. Я же не встречаюсь с Фелисити. Даже думать об этом тошно.
– Нет, конечно, – говорю я Норе и прячу улыбку, заметив, как выражение лица Хартли немного смягчилось.
Все-таки ее задела новость о том, что мы с Фелисити типа «вместе». Ха.
Во время урока все ее внимание обращено на учительницу, а после звонка она уходит, не сказав ни слова. Я бегу вслед за ней, но чья-то рука хватает меня за пиджак.
Это Фелисити.
– Давай сегодня вечером сходим в «Бэзилс».
Ее повелительный тон действует мне на нервы. Я смотрю на нее.
– С чего это?
– Это хороший ресторан, и я хочу туда пойти.
Я продолжаю смотреть на нее.
– Фелисити.
– Да, милый?
– Что, по-твоему, сейчас происходит?
Мой вопрос приводит ее в замешательство.
– В смысле?
– В смысле, какого хрена я должен с тобой куда-то идти и почему ты называешь меня своим парнем?
Я вдруг умолкаю.
Воспоминания о событиях субботнего вечера обрушиваются на меня как цунами.
Я, пьяный в стельку, бреду вдоль побережья. Откуда ни возьмись передо мной оказывается Фелисити и тащит меня в их домик у бассейна. Я провел там какое-то время, и, хотя не помню всех деталей разговора, самое важное начинает всплывать.
Например, то, что я согласился на бутафорские отношения, чтобы заставить Хартли ревновать.
Вот черт!
Черт, черт, черт!
– Мы заключили сделку, – понизив голос, говорит Фелисити, не замечая моей нарастающей паники. – И я специально поцеловала тебя, чтобы Хартли увидела.
Господи. Мне нужно перестать пить. Просто необходимо.
– Э-э, – я глубоко вздыхаю, – Фелисити, послушай.
Она прищуривает голубые глаза.
– Эта сделка… – Проклятье, как же это все глупо и неловко! Я замечаю, что на нас смотрят, и веду Фелисити к шкафчикам, подальше от людного коридора. – Я был пьян, когда согласился на нее.
– Да неужто? – саркастично замечает она.
– Очень-очень пьян. Почти без сознания, – добавляю я, потому что это правда. Утром в воскресенье я проснулся, совершенно не помня о том, что видел Фелисити, что уж говорить о согласии стать ее «бойфрендом». – Так что, хм… что бы я там ни обещал… я вынужден отказаться от этих обещаний.
Надув губы, Фелисити изучает мое полное раскаяния лицо.
– Нет, – наконец отвечает она.
Я поднимаю плечи.
– Что значит «нет»?
– То и значит: нет. Ты не станешь брать свои слова назад. – Она крепко сжимает мою руку, в ее глазах полыхает огонь. – Мы заключили сделку, и я уже сказала своим девочкам пустить слух, что мы вместе. Слишком поздно.
Во мне вскипает гнев.
– Тогда пусти другой слух, – приказываю я. – Потому что мы не вместе.
– Нет, вместе, – как ребенок, спорит Фелисити, впиваясь ногтями мне в локоть. – Не зли меня, Истон. Тебе лучше не знать, что бывает, когда я злюсь.
Почему вдруг? Она превращается в Халка и пробивает стены? Но мне не удается спросить, потому что Фелисити уходит прочь, оставляя меня в полном недоумении.
Слух распространяется очень быстро. Фелисити и ее «девочки» не теряли времени зря и раструбили на весь «Астор-Парк», что мы с ней встречаемся. Каждый раз, как я пытаюсь переубедить очередного идиота, поднявшего эту тему, мне улыбаются, хлопают по спине и говорят: «Ну конечно, Ройал». Не имею понятия, что там болтает Фелисити, но никто не верит мне, как бы я ни настаивал на своем.
В любом случае важно лишь, что обо всем этом думают Элла, близнецы, Вэл и Хартли. Первые четверо отпускают сальные шутки, когда я присоединяюсь к ним за ланчем, а Хартли… она снова исчезла. Пропустила все наши оставшиеся совместные уроки. Я говорю «наши», потому что махнул рукой на собственное расписание.
Дождавшись последнего звонка, я заскакиваю в школьную администрацию и пишу официальное заявление на изменение расписания.
– Я передам это директору, – обещает мне мой методист мистер Миллер.
– Спасибо.
Он сухо улыбается.
– А если директор Берингер отклонит вашу просьбу?
Я пожимаю плечами.
– Я все равно буду ходить на эти занятия. Для учителей не имеет никакого значения, сижу ли я у них на уроке.
Мистер Миллер качает головой, а я направляюсь к двери.
– Ох уж эта школа, – бурчит он себе под нос.
Да, ох уж эта школа. Здесь нет ничего святого, здесь балом правят ученики, а учителям остается лишь беспомощно сидеть и смотреть. Богатые детишки – те еще сволочи.
Двигаясь к выходу, я отправляю Хартли сообщение.
«Ты пропустила половину уроков. Вызвали на работу?»
К моему удивлению, она отвечает почти сразу же.
«Да. Сделаешь мне одолжение?»
Я улыбаюсь, глядя на экран.
«Конечно, я займусь с тобой сексом».
Небольшая пауза и:
«Забудь».
Черт.
«Прости! Я же тебя предупреждал, это выходит само собой. Что тебе нужно, Хар-Хар?»
«Заметки по английской литературе, если у тебя есть».
«Конечно, целые листы».
И глазом не моргнув я печатаю эту ложь, но лекция запала в память, и, когда Хартли закончит смену, у нее будет полный конспект.
«Когда ты освободишься? Я мог бы завезти их тебе домой после работы».
«А ты не против завезти их сюда? Тогда я смогла бы сделать домашнюю работу во время перерывов».
На экране всплывает картинка с маленькой картой: Хартли прислала мне свое местоположение. «ХАНГРИ СПУН ДАЙНЕР», на Е-четырнадцать-стрит.
«Без проблем», – набираю я, гордясь тем, что оказался таким хорошим, всегда готовым прийти на помощь другом. «Буду где-то через час. Сначала нужно завезти домой Паша».
«Спасибо, И.».
Круто! Она назвала меня «И.». Это прогресс!
Я запихиваю телефон в карман и иду через парковку к своему пикапу, где меня уже ждет Паш. Я выполняю роль шофера, потому что его машина уже недели две как в мастерской: он разбил ее, гоняясь по извилистой и чертовски страшной дороге, идущей вдоль побережья. Ему повезло, что он не свалился с обрыва, но не мне его судить. У Паша есть одна слабость – запрещенные уличные гонки. У меня же слабостей целый миллион.
– Йоу! – кричит он.
– Йоу!
Я открываю дверцы пикапа, и мы занимаем свои места. Бросив телефон в подстаканник, завожу двигатель.
Мы едем минут пятнадцать, и за это время мой телефон прозвенел как минимум раз десять. Паш, не выдержав, поднимает его.
– Чувак, Фелисити Уортингтон писала тебе сто миллионов раз. – Он усмехается, прочитав что-то на экране. – Она хочет, чтобы на сегодняшний ужин ты надел галстук. Ты ведешь ее на ужин?
Он спрашивает это таким тоном, как будто я собираюсь обняться с удавом.
– Нет, черт побери! – Стиснув зубы я смотрю на дорогу прямо перед собой. – Ты можешь написать ей ответ за меня?
– Конечно. Что писать?
– Что никакого свидания у нас НЕ будет. «НЕ» большими буквами.
Паш громко фыркает.
– Жестко ты с ней, бро.
– Милым с этой барышней быть нереально. – Я включаю левый поворотник, въезжая на усаженную деревьями улицу Паша.
– Почему она считает, что у вас свидание? – растерянно печатая в телефоне, спрашивает он.
– Потому что она попросила, чтобы мы типа встречались, а я был в стельку пьяный и согласился.
Паш снова смеется.
– Ты в полной жопе.
– Спасибо за поддержку.
– Я лишь говорю правду. Готово. Отправил. – Но телефон уже пищит в его руке. – Она ответила, что «сделка есть сделка».
Я издаю досадливый стон.
– Ничего не отвечай.
– Ну и как ты собираешься выпутываться?
Бросив на него взгляд, вижу, что мой друг едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.
– Понятия не имею, – признаюсь я. Фелисити совершенно неуправляемая. И мне уже начинает казаться, что у нее немного поехала крыша. – Но что-нибудь придумаю.
Доехав до конца длинной подъездной дорожки, я останавливаю машину перед особняком Бхаров.
– Увидимся завтра на тренировке. – Я не предлагаю Пашу подвезти его, потому что вечно опаздываю. Отец успевает забросить его в школу перед работой, так что все нормально.
Мы бьемся кулаками, и Паш вылезает из машины.
– Пока, Ист.
– До скорого.
Я разворачиваюсь и еду в обратном направлении, но только, вместо того чтобы поехать по дороге к дому, я сворачиваю на ту, что ведет в город. Въехав на пустое парковочное место, останавливаю машину, вытаскиваю ручку, телефон и тетрадку и приступаю к работе. Год назад я начал записывать все лекции на телефон. На контрольных это помогает – если, конечно, мне удается убедить себя, что этот предмет достоин моего усердия. Не стану скрывать: обычно я делаю только дозволенный минимум. «С» позволяют двигаться дальше, и я говорил об этом папе уже миллион раз.
Но с этим конспектом надо быть супервнимательным. Для Хартли «С» наверняка означает «неуд.». Закончив, я убираю все обратно и отправляюсь искать свою девочку.
«Хангри Спун Дайнер» располагается в небольшом торговом центре, между «Гудвилом» и бакалеей. Неоновая вывеска «открыто» приветствует меня.
Я вхожу внутрь с тетрадью в подмышке. В зале в несколько рядов выстроены столы в стиле пятидесятых: с отделанными хромом боками и яркой блестящей столешницей. В центре находится большой прилавок, напоминающий по форме подкову. Посетителей немного, но это неудивительно: еще только пять часов, рабочий день не закончен. Я оглядываю зал в поисках Хартли, но вижу только одну официантку, одетую в точно такую же черно-белую униформу, которая была на Хартли в тот вечер, когда я привез ей ужин.