Я смотрю на мамино изображение.
– Мы все унаследовали цвет ее волос и глаз.
Хартли качает головой.
– Нет, еще у тебя ее овал лица и брови. У твоей мамы идеальные брови, и у тебя – тоже.
– Наверное. – Я никогда об этом не задумывался. – А ты на кого больше похожа: на папу или на маму?
И я тут же хочу забрать свои слова обратно. Она же не любит говорить о своих родителях!
– Забудь, что я спросил.
– Нет, все нормально. – Хартли пожимает плечами. – Я больше похожа на папу. Паркер, моя сестра, похожа на маму: нежная, милая.
Я фыркаю.
– Тогда, в кафе, она что-то не показалась мне нежной и милой.
И мне снова хочется прикусить себе язык. Ну зачем я продолжаю болтать что попало?
Но Хартли удивляет меня. Она облокачивается о каминную полку, поглаживая кончиками пальцев нижнюю часть рамы из красного дерева.
– Вся эта нежность – ее оружие. Ты просто побоишься разозлить ее именно потому, что она такой ангел, и будешь стремиться получить ее одобрение, любовь и внимание.
Ух ты, она как будто говорит о моей маме. Настал мой черед удивлять Хартли.
– Но ты никогда этого не добьешься, потому что она занята только собой и своими проблемами.
– Знаешь кого-то похожего?
Я указываю на портрет.
Хартли кривит красивые губы.
– Отстой.
Она поворачивается ко мне, ее руки сложены на груди, словно она что-то держит, но непонятно, что именно.
– Прости меня за тот вечер. Я просто была не в настроении и разозлилась на тебя безо всяких на то причин.
Я выдыхаю так, будто внутри меня только что лопнул гигантский воздушный шарик.
– Нет, это ты меня прости. Я давил на тебя.
Хартли поднимает руку, чтобы я замолчал.
– Давай сначала я извинюсь, а потом ты скажешь?
– Хорошо. – Я жестом показываю, что застегиваю рот на молнию.
Она усмехается.
– Мне очень стыдно, что тем вечером я повела себя как избалованный ребенок. Прости, что накричала на тебя, порвала цепочку. Это было ужасно. – Она берет меня за руку и кладет что-то на мою ладонь.
С любопытством и немалым волнением я перевожу взгляд на подарок. Это тонкий кожаный браслет с серебряной пряжкой.
– Он не слишком…
– Он суперский, – перебиваю я Хартли и протягиваю ей украшение. – Надень его мне на руку.
Ее пальцы дрожат. Мне хочется притянуть ее к себе и обнять, но лучше я подожду, пока она справится с застежкой.
Красно-коричневая кожа отлично смотрится на загорелом запястье, и мне нравится вставка из серебра.
– Классно!
– Знаю, что ты не носишь ничего, кроме часов, но…
– Он потрясающий. И больше не говори ничего, потому что этот браслет мне очень нравится, и я не потерплю, чтобы кто-то хаял его, даже ты. – Я вытягиваю руку. – Обалденно.
Хартли улыбается.
– Обалденно или нет, но я рада, что он тебе понравился. О, у меня есть для тебя еще один подарок.
– Да? – осторожно спрашиваю я, боясь испугать ее своим пылом.
– Вот он: я кое-что сделала, мои родители очень разозлились и выгнали меня из дома. – Ее пальцы рассеянно поглаживают раму портрета. – У меня есть еще одна сестра. Я тебе говорила?
Я качаю головой.
– Нет, но я видел ее фотографию в той статье, которую нашел в Интернете.
– Ее зовут Дилан. Ей тринадцать. За три года я смогла поговорить с ней только восемь раз.
Хартли умолкает. Судя по ее виду, она вот-вот заплачет.
Я делаю шаг к ней, но она поднимает руку.
– Нет. Сейчас я не вынесу сочувствия. У меня начнется истерика, а я этого не хочу.
– Я разговариваю с Ридом как минимум раз в неделю, – неожиданно для себя признаюсь я. – И, наверное, сильно переживал бы, если бы мог видеться или разговаривать со своими братьями не больше двух раз в год.
– Да… это очень тяжело. – Хартли отворачивается и опускает голову. Подозреваю, что она тайком вытирает слезы, но притворяюсь, будто ничего не замечаю.
– Нам надо похитить ее, – предлагаю я.
– Мою сестру?
– Ну да. Поедем в ее школу, выкрадем девчонку прямо средь бела дня, а потом отправимся на пирс. Что скажешь?
– Хотелось бы.
– Серьезно! Я великий махинатор. Устрою все без сучка без задоринки. Накупим себе фанел-кейков, которые ты, как я теперь знаю, очень любишь, ободки с ушами животных: вам с Дилан – с заячьими, а мне – с тигриными.
Хартли улыбается.
– А почему не наоборот? Ты мило бы смотрелся в розовом.
– Я был бы таким милым, что все аттракционы в парке остановились бы и Дилан не смогла бы на них покататься. – Я подмигиваю ей.
Улыбка Хартли становится еще шире, и тревога, беспокойство и раздражительность, которые снедали меня последних двадцать четыре часа, исчезают.
– Я хочу увидеться с ней! – крик доносится из холла.
Услышав знакомый мужской голос, я словно прирастаю к полу.
– Эллы нет дома, – доносится ледяной ответ моего отца.
– Чушь! Я знаю, она здесь, – рявкает Стив. – Отойди с дороги, Каллум. Она моя дочь, и я должен поговорить с ней.
Хартли постукивает пальцем по моему плечу.
– Наверное, мне пора.
Ей так же неприятно все это, как и мне, только по другой причине. Хартли думает, что мне неловко, но на самом деле я переживаю за Эллу.
– Нет, останься, – шепчу я.
– Ты должен держаться от нее подальше, вот что, – кричит в ответ папа. – Мы не стали запрашивать запрет на приближение только потому, что решили, тебе хватит ума не соваться сюда.
– Ты сам открыл мне ворота, – язвительно отвечает Стив.
Я чуть приоткрываю дверь, и голоса Стива и папы звучат еще громче. Мне непонятно, почему папа впустил Стива. Будем надеяться, что Элла далеко и не знает, что ее отец здесь.
Я достаю из кармана телефон и набираю сообщение Риду.
«Стив у нас дома».
«Знаю. Элла написала мне».
Черт.
«Ты где?» – спрашивает у меня Рид.
«В гостиной. А где Элла?»
«Сверху, на лестнице».
– Дерьмово, – бормочу я себе под нос.
Хартли встает рядом со мной.
– Что случилось?
– Биологический отец Эллы явился и устроил скандал.
Я показываю большим пальцем в сторону холла, где спор становится еще ожесточеннее.
– А у меня был выбор? – говорит папа. – Ты бы перебудил всех соседей, давя на клаксон как сумасшедший. Скажи спасибо, что я не стал вызывать полицию.
– А почему ты не стал? – насмешливо спрашивает Стив.
– Потому что Элла и так уже прошла через многое. Не хватало ей еще смотреть, как ее отца снова уводят в наручниках. Но я серьезно, Стив. Держись подальше от нашего дома. Ты больше не являешься ее законным опекуном, теперь это я. Суд…
– К черту суд!
Хартли вздрагивает. Я кладу руку на ее плечо, чтобы успокоить.
– Она моя дочь, Каллум. И я не знаю, что за лапшу вешают тебе на уши твои юристы, но Элла будет выступать свидетелем защиты, а не обвинения. Моя дочь не станет давать показания против меня.
Хартли ахает и тут же прикрывает рот ладонью.
Я наклоняюсь к ее уху.
– А ты думала, что скелеты в шкафу есть только у тебя? Поверь мне, нет секретов грязнее, чем секреты Ройалов.
– Вы, Ройалы, во всем должны быть самыми лучшими, – слабым голосом шутит она. Ее лицо побледнело, а в глазах испуг.
– Добро пожаловать в мой мир.
Я крепко сжимаю ее руку. В ответ она сжимает мою.
В холле продолжают спорить отцы, а в гостиной мы пытаемся успокоить друг друга.
– Ты больше не член нашей семьи, – холодно говорит папа. – Ты не отец Эллы. Ты не крестный отец мальчиков. Ты мне не друг, не мой партнер по бизнесу. И в следующий раз мы увидимся на суде, когда твоя дочь будет давать показания против тебя.
– Еще увидим, – парирует Стив.
Входная дверь хлопает. Я жду, пока папины шаги по мраморному полу не стихнут совсем, а потом выглядываю в холл. Там никого.
– Пойдем, – говорю я Хартли и тяну ее за собой.
– Куда мы идем?
– Искать Эллу.
Хартли качает головой.
– Иди один. Мне будет неловко говорить с ней на эту тему.
– Она будет не против…
– Это не мое дело, – решительно отвечает Хартли. – К тому же мне правда пора. Нужно доделать домашнее задание на завтра. Я приехала сюда сразу после работы.
Я хватаю ее за руку, когда она устремляется к выходу.
– Подожди. – Я морщу лоб. – Я хочу знать больше о твоей сестре и о том, что происходит в твоей семье. Расскажешь мне завтра еще что-нибудь? Может, во время ланча? – Хартли молчит, а я чувствую разочарование. – Хотя, если хочешь, продолжай хранить все в тайне.
Хартли краснеет.
– Прости. Ты прав. Я действительно все скрываю. Но это не специально. Я никогда особо не любила говорить о себе. Еще даже до учебы в пансионе была одиночкой. В смысле, у меня были парни…
– Имена и адреса, – приказываю я. – Мне нужно знать, кого бью.
В ответ звучит смешок.
– Ой, расслабься. Они остались в далеком прошлом. Но да, кроме них, я больше почти ни с кем ничем не делилась. Не думаю, что у меня это хорошо получается.
– Очевидно.
Хартли слабо улыбается.
– Я еще молодая: учусь, расту и все такое. – Она пожимает плечами. – Но постараюсь быть хорошим другом. Вообще-то, именно это я и пришла сказать.
Она протягивает ладонь для рукопожатия, но вместо этого неожиданно для самого себя я обнимаю ее и тут же понимаю, что мне следует ответить на ее дружеский жест, поэтому беру ее руку в свою и держу дольше, чем следовало бы, но я тоже еще молод: учусь, расту и все такое.
Кажется правильным делать это вместе с той, кто держит меня за руку, особенно если на моем запястье ее подарок.
Глава 23
На следующее утро я еле-еле волочусь на тренировку. И не потому, что у меня похмелье, а потому, что вчера до поздней ночи смотрел кино с Эллой. Она была расстроена из-за Стива, вот я и пытался отвлечь ее. И теперь мне приходится хоть как-то функционировать после четырех часов сна. Тренер говорит, что если я не проснусь, то он заставит меня бегать до тех пор, пока я не заблюю все гребаное футбольное поле.