– Есть минутка? – спрашиваю я, постучав в открытую дверь.
Элла отрывается от книги.
– Конечно, входи. Что случилось?
Я выкладываю ей все как есть:
– Фелисити подставила Хартли, и ту обвинили в списывании на контрольной по математике, а потом на время отстранили от занятий.
– О господи! – вздыхает Элла. – Зачем Фелисити так поступила с Хартли?
– Чтобы отомстить мне. Она злится только на меня.
– Еще бы она не злилась. Ты опозорил ее на ее же вечеринке. Но почему она решила действовать через Хартли? Почему не выбрала кого-то из твоих близких друзей: меня, Вэл или Паша?
– Я так понимаю, сегодня ты еще не открывала ни «Инстраграм», ни «Снэп-чат».
– Нет. Мы с Каллумом провели целый день у юристов. – Элла откладывает учебник и берет свой телефон, валяющийся под рукой.
Я опускаюсь на кровать и прислоняюсь к мягкому изголовью. Догадаться, что она уже нашла нужную фотографию, несложно: Элла опять вздыхает.
– Вы что тут, целуетесь? – восклицает она.
– Не совсем. Но мы целовались на колесе обозрения.
Элла поражена.
– А что случилось с правилами? Ведь Хартли говорила, что тебе нельзя приставать к ней.
– Я и не приставал. Это она поцеловала меня, если хочешь знать.
Элла надолго замолкает. Своим взглядом эта девчонка вот-вот просверлит во мне дырку – так сильно она хочет залезть мне в голову. И что дальше? Я не знаю, почему она так смотрит на меня, и начинаю нервничать.
– Короче, – начинаю я.
– Ну уж нет! Давай мне тут без своих «короче». Мы еще не закончили с вашим поцелуем. – Элла проводит рукой по своим золотистым волосам. – Так вы, ребята, теперь пара?
– Не знаю, наверное…
Она открывает рот.
– Так ты хочешь этого или нет? Ты ведь не встречаешься с девушками, забыл?
– Я только трахаюсь с ними, – отвечаю я, вальяжно растягивая слова, и провожу языком по нижней губе. Может, если скатиться в пошлятину, Элла почувствует отвращение и бросит этот разговор.
Мой план срабатывает.
– Фу, Ист! Ладно, но зато сейчас мне все стало понятно. Если Фелисити думает, что между тобой и Хартли что-то есть, тогда ясное дело, почему она нацелилась на нее, чтобы отомстить тебе. – Элла на секунду умолкает. – И, если честно, ты заслужил это.
– Большое спасибо. – Я хмурюсь. – Обязательно нужно втаптывать меня в грязь?
– Ой, это правда тебя так рассердило? Прости. Может, тебе просто не стоило напиваться, заявляться к Фелисити и унижать ее перед всеми нашими друзьями и одноклассниками? Вот что бывает, когда не думаешь о последствиях.
– Господи. Тебе что-то залезло в задницу и умерло там? – Стоит мне это произнести, как я тут же жалею о сказанном.
Элла подскакивает ко мне и бьет по руке.
– Черт! – Я потираю ушибленное место и обращаю к ней полный обиды взгляд, но это не срабатывает.
Она скрещивает руки на груди и сердито смотрит на меня.
– Прости за слова про задницу, но можно мы больше не будем ворошить мое прошлое? А то это может продолжаться до следующей недели.
– Ладно. Но я извиняться не буду. Ты заслужил.
– Согласен. – Девчонка умеет драться. Неудивительно, что Джордан отступила.
– А ты можешь отделать Фелисити, чтобы она остановила весь этот бред?
Элла усмехается.
– Нет.
– Ну почему? С Джордан-то сработало.
– Сработало не это, а то, что мы все объединились и дали отпор буллингу.
– Так давай снова объединимся и дадим отпор Фелисити.
– У тебя есть доказательства, что именно она подставила Хартли?
– Ну да. Она призналась в этом в присутствии Клэр и еще парочки девчонок.
Элла качает головой, взвешивая эту информацию.
– Значит, Фелисити твердо уверена, что они ничего не скажут, – наконец решает она. – И значит, это ее слово против твоего, а на твое слово положиться нельзя, ты постоянно притягиваешь к себе проблемы. Фелисити же состоит в обществе почета, она прилежная ученица, и у нее достойная семья.
– Спасибо за такую мощную поддержку, – ворчу я, но мы оба знаем, что Элла права. Проблемы – мое второе имя. – Может, мне стоит позвонить ей?
– И что ты скажешь?
– Попрошу прощения.
Элла бросает на меня сердитый взгляд.
– Шутишь, что ли? Ты до сих пор не извинился перед ней? Это первое, что ты должен был сделать!
– Может, и извинился. – Я задумываюсь и тут же морщусь: – Я не помню.
– Тогда да, думаю, тебе стоит позвонить ей и попросить прощения. – Элла пару раз качает головой, как будто не может поверить, что живет под одной крышей с таким придурком. – А еще лучше – купи ей цветы, пойди к ней домой и скажи, что повел себя глупо, не соображал, что делал, вообще был настоящим козлом и что все плохое, что она про тебя думала, – это правда, и умоляй ее не вымещать свое зло на Хартли.
Меня даже передергивает.
– Обязательно делать все?
– Да, – суровым тоном отвечает Элла. – Все.
– Ладно. – Грязно выругавшись, я соскакиваю с кровати, но в дверях оборачиваюсь. – Но мне все равно больше нравится идея, что ты отделаешь ее.
Элла кидает в меня подушку.
– Я не стану ее бить!
Я спускаюсь вниз и выбегаю на улицу, к своей машине. Но, съезжая с подъездной дорожки, неожиданно для себя самого поворачиваю не направо, как собирался, а налево.
Мне не понравилось, что Хартли сбежала от меня. А если ее родители приехали и сейчас кричат на нее? Ей наверняка понадобится моральная поддержка.
Я решаю, что сначала заеду проверить, как там Хартли, а на обратном пути разберусь с Фелисити.
Заехав на заправку, покупаю ведерко мороженого, пару банок газировки и попкорн. Уже на кассе добавляю к покупкам две шоколадки. У витрины стоит ведро с розами, я решаю взять одну.
– Похоже, кто-то сильно на тебя злится, – говорит кассир, пробивая товар.
– Как догадался?
– Это набор «Прости меня» для чайников, – шутит он.
Я усмехаюсь. Вообще-то, я собираюсь извиняться перед Фелисити только розой, но мне становится любопытно:
– И каковы успехи с этим набором?
– Зависит от того, насколько ты был неправ. Если облажался по полной, придется извиняться по-крупному.
Я забираю все ведро цветов.
– Значит, по-крупному.
Кассир проводит картой по терминалу.
– Удачи!
Но, судя по тону его голоса, он уверен, что мне не повезет.
Спустя десять минут я останавливаю свою машину у дома, где живет Хартли, и глушу двигатель. Взяв пакет с покупками и три розы – Фелисити обойдется, – я поднимаюсь по шатким ступеням, перепрыгивая через одну. Уже собираясь постучать, я вдруг слышу голоса.
– На что бы ты ни надеялась, теперь этому никогда не бывать. Папа уже час как метает громы и молнии.
Я застываю на месте. Черт, это Паркер. Я перегибаюсь через перила, чтобы посмотреть, куда она поставила свой «мерседес», но его нигде не видно. Либо она оставила машину где-то дальше по улице, либо приехала на такси.
– Я этого не делала, – безучастным голосом говорит Хартли.
– Ты всегда находишь кучу отговорок, – презрительно фыркает Паркер. – «Я не хотела шпионить за тобой, папочка. Я не хотела развалить твою предвыборную кампанию. Я не хотела позорить нашу семью. Я не хотела разрушать ее».
Повисает тишина.
Хартли ничего не отвечает. Думаю, что бы она ни сказала, Паркер все равно ей не поверит.
Я хочу постучаться. Хочу взять и войти. Хочу образумить Паркер.
Но какая-то божественная сила останавливает меня.
Я пытаюсь вдохнуть поглубже. Это все моя вина. Я напился и смешал с грязью девчонку, с которой лучше было не связываться, которая только и ждет, чтобы выпустить когти и отомстить. Я тупой баран. И поведу себя совсем тупо, если попытаюсь вмешаться в семейный спор Хартли.
Мне нужно что-то делать с Фелисити. Это пока единственный выход. А когда я все исправлю, Хартли сможет вернуть расположение своей семьи, и между нами не будет никаких проблем.
Я смогу все уладить. Смогу.
Глава 27
На следующий день в школе все только и говорят, что об отстранении Хартли от занятий. Можно подумать, в «Астор-Парке» никого никогда не наказывали. Но Хартли не заслужила этого наказания. А вот та, кто определенно его заслуживает, идет по коридору с видом королевы.
Я перехватываю Фелисити перед первым уроком. Она стоит у своего шкафчика, как обычно, со свитой. К счастью, Клэр нигде не видно. Это хорошо. Мне не нравится, что моя бывшая девушка так сдружилась с Фелисити. Кто знает, какой компромат на меня у нее есть: когда мы встречались, я часто напивался.
– А ну испарились! – рявкаю я подружкам Фелисити.
Должно быть, выражение моего лица говорит им, что я не шутки шутить пришел, и они разбегаются, как крысы с тонущего корабля. Забавляясь происходящим, Фелисити остается стоять на месте.
– Посмотрите-ка, какой крутой парень! Распугал всех невинных девушек, – насмешливо произносит она.
Я злобно смотрю на нее.
– Тоже мне, нашла невинных.
Закатив глаза, она захлопывает дверцу шкафчика. Я хватаю ее за локоть, не давая уйти.
– Ты получила цветы? – мрачно спрашиваю я. По дороге домой после визита к Хартли я завернул и к ней, но дверь мне никто не открыл, пришлось оставить цветы на крыльце.
– Да, получила.
– А записку? – Ее я тоже оставил. Там было написано всего три слова: «Прости меня. Истон». – Ты ее прочитала?
– Да.
– Ну и? Теперь мы в расчете?
Фелисити начинает смеяться.
– Погоди, с чего ты решил, что твоя жалкая попытка извиниться примирит нас? Ох, Истон!
От досады я едва могу подобрать слова.
– Ради всего святого, Фелисити! То, что ты сделала с Хартли, – неправильно.
– Серьезно? Ты собираешься прочитать мне лекцию о том, что правильно, а что – нет? Ты, Истон Ройал?
– Да, я тот еще подонок, – охотно соглашаюсь я. – Я плохой, эгоистичный человек. Я напиваюсь, дерусь и сплю с девушками, с которыми не должен спать. Мне несложно это признать. Но Хартли ничего тебе не сделала. Так что, пожалуйста, скажи Берингеру, что та ситуация со списыванием оказалась досадным недоразумением и… – Я останавливаюсь, осознав, что попусту сотрясаю воздух.