— Не получится. — он уронил конверт. — Ты с ума сошел? Хочешь умереть?
— Это единственный выход, и ты это знаешь.
— Чтобы тебя убили. — Феникс хлопнул ладонью по столу. — Я не умирал, не отправлялся в ад и не возвращался снова, чтобы ты мог подвергнуть Семью такой опасности.
Я снова сглотнул, ожидая, пока терпение всплывет на поверхность. Мне не было восемнадцать. Я не был идиотом. Я знал, что нужно сделать, и также знал, что из-за того, на кого я работаю, если это не будет сделано... деликатно, мы все попадем в тюрьму.
— Смотри. — выдохнул я. — Об остальном мы позаботимся, но Альфонсо должен получить приглашение. Он должен присутствовать на Комиссии, иначе план провалится.
Взгляд Феникса пронзил меня насквозь.
— Ты приглашаешь нас всех на смерть. Присутствие Альфонсо и его людей означает перестрелку, и из этого вытекает — наши похороны, смерть всего, ради чего я пожертвовал, и смерть Никсона. — его голос дрогнул. — Это означает смерть Чейза. — он выглянул в окно и побледнел. — И значит, что именно Текс должен нажать на курок.
— Именно. — я кивнул. — На это я и рассчитываю. — Феникс выругался. — Сделай это. — я встал. — Или мне напомнить, на кого именно ты работаешь?
Не говоря больше ни слова, Феникс схватил конверт, сунул его в карман и ринулся вниз по коридору.
Я подождал несколько минут и написал Фрэнку.
Я: Дело сделано.
Фрэнк: Он клюнул на приманку?
Я: Да.
Фрэнк: Хорошо.
Я: Ты знаешь, что может пойти все не так... верно?
Фрэнк: Поверь немного в него — мы все заслуживаем второго шанса... и он тоже.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Война — смена королей — Джон Драйден, Король Артур
Феникс
Я слепо схватил пару ключей и захлопнул за собой дверь дома. Когда я нажал кнопку разблокировки, гараж осветился красным Феррари.
Не обращая на это внимания, я подошёл к машине, открыл дверцу и завел мотор, совершенно оцепенев изнутри. Или, возможно, не оцепенев, а просто очень разозленный и не увереный, как поступить.
Чертыхаясь, я выскочил из гаража, словно адское пламя обжигало мои чертовы ботинки, и нажал на акселератор, как только миновала железные ворота.
Парни моего возраста не должны думать о смерти своих друзей. Парни моего возраста не должны охотиться за компаньонами, совать деньги не в те руки и просить об одолжениях.
Парни моего возраста должны заканчивать колледж, начинать строить свою жизнь, возможно, жить вместе с правильной девушкой или даже неправильной.
В чем дело?
Жизнь, которой я жил, не являлась жизнью, это был абсолютный ад на земле, и у меня не было никакой возможности сойти с карусели, когда она кружилась, унося меня с собой.
Конверт в моем кармане с таким же успехом мог прожечь во мне дыру. На светофоре я вытащил его и положил на пассажирское сиденье.
На меня нахлынуло воспоминание, еще одно из тех воспоминаний, которые я отчаянно пытался отогнать, особенно учитывая, что меня только что попросили сделать.
— Чувак, это спортивная машина, ты должен ехать быстро. — насмехался Чейз с переднего сиденья, в то время, как Никсон сидел сзади и хлопал его по голове.
— Зачем быстро ехать? — я указал. — Когда едешь медленно, тебя все видят?
Текс усмехнулся.
— Помаши дамам, Феникс.
Нам было по шестнадцать, и мы считали себя плохими парнями. Отец Никсона только что купил еще одну спортивную машину, и мы уехали в ту же минуту, как все мужчины отправились на совещание.
— Черт возьми. — крикнул Чейз с переднего сиденья. — Эта машина похожа на сексуальную женщину, вся с формами, не может остановиться.
— Перестань заводиться. — сказал Текс.
— Это странно, и, пожалуйста, перестань смотреть в глаза через зеркало заднего вида, когда ощупываешь кожу.
— Задница. — Чейз надел темные очки и снова застонал.
Смеясь, я оглянулся на Никсона.
— Думаешь, мы станем покупать такие машины, когда за Семью будем отвечать мы?
— Черт возьми, да. — ответил Текс за Никсона. — Вы, ребята, будете самыми плохими Боссами на планете, в то время, как Чейз и я усердно будем работать угождая всем девушкам, которые бросаются на вас.
Я закатил глаза и рассмеялся.
Позади меня раздраженно просигналили.
— Проклятье. — я снова нажал на акселератор и помчался на зеленый свет, вцепившись в руль, словно это было моим спасением.
Следующими были я и Никсон. Чейз и Текс не испытывали никакого давления. Чейз был двоюродным братом, Текс проклятым сыном Камписи, который не хотел иметь с ним ничего общего.
Как все могло так запутаться?
Я уже не был тем человеком, каким был до этих выстрелов. Смерть не искупила меня, она убила каждую унцию света и счастья. Все равно, что переживать собственную смерть снова и снова — я не мог смириться с тем, что кто-то из парней может оказаться в опасности.
Я хлопнул ладонью по рулю, подъезжая к обычному месту, где обычно обедали сотрудники Камписи.
Итальянский.
Конечно.
Маленькое Итальянское кафе, которое выглядело так же устрашающе, как прогулка до булочной с пуделем.
Мне нужно было это сделать. Я должен был это сделать.
О чем, черт возьми, думал Фрэнк? Или Лука, если уж на то пошло?
Хрустнув костяшками пальцев, я закрыл глаза и позволил своему мозгу отправиться туда... что произойдет, если...?
Ничего не сказать парням — моя смерть.
Сказать им — скорее всего, моя смерть.
Вмешаться — еще большее кровопролитие.
Бездействие, означало бы, что я не изменился.
Бездействие означало бы, что я все тот же Феникс, но, как сказал Серхио, Текс должен был нажать на курок. И в этот момент я точно знал, что должен сделать.
Трясущимися руками я набрал номер Текса, запомнил, знал его наизусть.
— Феникс? — Текс говорил, как из ада. — Что случилось?
— У меня есть план. — я прочистил горло. — Но это останется между нами.
Текс сделал паузу.
— Из-за этого плана меня убьют, да?
— Возможно.
— А Мо? Она будет жива, когда все закончится?
— Возможно. Надеемся. Это общая идея.
— Я тебя слушаю.
— Сначала мне нужно выпить. — я вздохнул. — Тогда мы с тобой спланируем все с самого начала, без ошибок, и никаких разговоров с Мо, никаких разговоров с Никсоном, никаких чиханий в сторону Чейза. План должен казаться реальным.
Текс на мгновение замолчал, а затем издал легкий смешок.
— Феникс, мы устраиваем переворот?
Именно поэтому я всегда любил Текса —всегда доверял ему свою жизнь, он был так чертовски умен, и это пугало.
— Встретимся через час в вашем баре.
— Понял.
Я повесил трубку и тут же почувствовал, как давление спадает с моих плеч.
Устроить переворот? Чертовски верно, только я был почти уверен, что монархия, которая вот-вот падет, не отнесётся благосклонно к тому, что должно произойти.
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
Что является противоположностью двух? Одинокий я, одинокий ты. — Ричард Уилбур
Мо
— Кто это был? — я зевнула, вытянув руки над головой.
Меньше всего мне хотелось шевелиться или пытаться снова начать одеваться.
Это означало, что мы закончили.
Это означало конец для нас.
И я не была готова к этому, ни сейчас, никогда.
Я просто не знала, как убедить его остаться, когда логически знала, что для него умнее уйти.
Взгляд Текса потемнел, когда он медленно выдохнул и посмотрел на меня.
— Друг.
— Ох. — я посмотрела на свою голую грудь и натянула на себя одеяло.
— Мо. — распухшие губы Текса и взъерошенные волосы заставили меня страстно желать снова прикоснуться к нему, попросить еще пять минут его поцелуев. — Мне скоро нужно уходить.
Я колебалась.
Через мгновение мне, наверное, следовало выплакать глаза и обнять его за шею, но я замешкалась.
Потому что Текс не был типичным парнем — когда я плакала, это разбивало его сердце, но больше похоже на то, будто это делало его более решительным, в осуществлении правильных вещей — будто его единственная работа на этой планете заключалась в защите каждой слезинки, которая падала, даже если это означало, что его кровь покрывала эти слезы в процессе.
Вздохнув, он потянулся за футболкой, мышцы его спины напряглись в мерцающем лунном свете, когда он надел футболку через голову и натянул шорты.
По мне пробежала дрожь.
— Тебе нужно вернуться в школу. — Текс выдохнул и потер руки. — Думаю, это было бы... хорошо.
— В школу? — повторила я. — Мы собираемся попрощаться, и твои прощальные слова, о моем возвращении в школу? Серьезно?
Усмехнувшись, Текс притянул меня к себе в объятия.
— У нас осталось десять минут.
— Откуда мне знать? — мои глаза сузились. — Я не ношу часов.
— Безответственная. — прошипел он, целуя меня в правую сторону шеи. — Как ты можешь прийти раньше, если не знаешь, который час?
— Ты всегда был со мной. — сказала я, выгибая брови и наклоняя свое лицо к его.
Наши губы встретились.
— Истинна. — Текс вдохнул меня, уткнувшись носом в мои волосы. — Восемь минут, Мо.
— Восемь минут там, где я предпочла бы, чтобы времени не существовало. — прошептала я, наблюдая, как боль волной прокатывается по его лицу. — Поцелуй меня еще раз.
С тихим выдохом он провел своими губами по моим, маленькими пушистыми движениями, которые искушали меня обещанием чего-то большего.
Он провел языком по контуру моих губ, прежде чем скользнуть внутрь, мимо моих зубов, пробуя каждый дюйм меня, отдавая мне каждую частичку себя.
Живя в настоящем моменте, мы оба знали, что все скоро закончится.
— Семь. — прошептала я ему в губы.
— Отправляйся в школу. — повторил он во второй раз. — Совершай ошибки, Мо. Попадай в неприятности, пусть Никсон застукает, как ты крадёшь вино засовывая его в свой рюкзак. Отправляйся в деканат, совершай ошибки. — повторил он и облизал губы. — Пусть кто-нибудь соберет осколки твоего разбитого сердца, пусть кто-нибудь исправит то, что я разрушил.