А значит придётся делать то, чему я научилась в гостях. Прятаться.
— Нам нужно отнести её в поместье!
Таша пропускает меня вместе с носилками, а потом берётся за них с другого конца. Видимо, с перепугу мы вообще не чувствуем веса Кирсы, так что быстро, но плавно, стараясь не причинить ещё большей боли.
— Драконьи боги, — выдыхает Грета, подошедшая к двери. — Скорее вносите её! И в нашу комнату! Быстро!
Спорить никто не решается. Входя в поместье, я бросаю взгляд на деревья, ожидая увидеть ужасные силуэты, готовых вновь напасть. Внезапно раздаётся громкий треск, и мы едва не роняем носилки испугавшись.
— Что это? — шепчет Таша. Её голос звучит так тихо, что кажется, его может заглушить даже дыхание ветра.
— Быстрее! — рычу я, втаскивая Кирсу внутрь, а Грета с глухим скрипом запирает за нами дверь.
Мы проходим коридор и вносим Кирсу в маленькую комнатку, где живут старушки. Света здесь немного, только узкое окошко почти под потолком, так что без дополнительного освещения её раны выглядят совсем плохо. А я не думаю, что нам стоит зажигать свет, чтобы не привлекать внимание монстров.
Больно видеть её такой. Да, Кирса не самая приятная из людей, которых я знаю, но всё же никто не заслуживает такой участи.
— Что делать? — спрашивает Таша, её голос дрожит от страха.
— Перевязываем её раны! — отвечаю я. — Где аптечка⁈
В этот момент я не думаю о том, правильно ли меня поймут и не подумают ли, что я одержимая. Я искренне хочу помочь.
Таша бросается к шкафу и быстро находит бинты и мазь. В этот момент над маленьким окошечком проносится какая-то тень. Мы ничего не успеваем рассмотреть, но обе уверены, что явно что-то видели. Не сговариваясь, продолжаем заниматься ранами.
— Так, девочки, — негромко говорит Грета. — Оставьте-ка всё и выходите. Дальше я сама.
— Всё в порядке, мы поможем, — начинаю я, но Грета перебивает.
— Уходите. Если она начнёт обращаться, вы не должны пострадать. Особенно ты, София.
— С чего бы она обратилась? Мы же в поместье. Тут…
— Её ранили. Рана заражена. Поместье ещё не набрало силу. А значит, риск очень высок, — Грета качает головой. — К тому же энергия будет тратиться на то, чтобы твари не попали внутрь. Идите и спрячьтесь где-нибудь. Советую комнату лорда. И задёрните шторы. На улицу не высовываться.
Мне хочется возразить, но Таша качает головой и берёт меня за руку. Мы выходим из комнаты, сразу слышится щелчок замка. Быстрыми перебежками поднимаемся на верхние этажи. Я вспоминаю про Эрнста, но Таша не позволяет задуматься об его поисках.
Мы запираемся в спальне Райнера. Задёргивая шторы, я обращаю внимание на то, что стёкла здесь будто бы плотнее, чем во всём остальном доме. Да и двери тоже. Случайное стечение обстоятельств? И случайное ли?
Скорее всего, Райнер хотел защитить всех от себя, но теперь это сыграет нам на руку.
Оказавшись в полумраке, мы садимся у стены и обнимаем колени. Я до боли напрягаю слух, молясь всем богам, которые только могут слышать, чтобы всё обошлось.
— Я научилась делать лёд, — шёпотом рассказывает Таша. — Если что, мы сможем защищаться. Я просто создам колючку или что-то в духе.
Внезапно раздался глухой удар в дверь. Будто кто-то проходил мимо и споткнулся. Мы замолкаем, даже дышать перестаём.
— Надо узнать, что там, — одними губами произношу я.
Таша мотает головой.
— А если это Эрнст? Или Грета и ей нужна помощь?
Дэвианка сглатывает, её глаза полны страха. Меня тоже трясёт, но мысль о том, что он, Грета и Кирса находятся в, пожалуй, ещё большей опасности не даёт покоя.
В комнате витает запах Райнера. Яблоко, смешанное с морскими и древесными нотами. Как же жаль, что его здесь нет!
С той стороны двери снова какие-то звуки. Теперь кажется, что кто-то с негромким шлепком положил ладонь. Я прижимаю к груди руки и зажмуриваюсь. Метка тускло светиться. Я не знаю, как здесь всё работает, но мне очень хочется позвать на помощь. Попросить Райнера вернуться.
Интересно, получится ли?
Глава 40(Райнер Карт) Допрос
После того как пробуешь летать в первый раз, больше никогда не сможешь отказаться от ощущения свободы, которое даёт скользящий под крылом ветер. тело, такое большое и гибкое наполнено силой, простор наполняет каждую его клеточку, и ты понимаешь, что небо принадлежит тебе.
Наверно поэтому атесов ощутимо меньше, чем других дэвианов. И так ненавидят. Из зависти.
Франц разрезает крылом облако чуть ниже и позади меня. Не пытается обгонять, а пристраивается так, чтобы попадать в воздушный поток за мной и не бороться с ветром. Лентяй.
Впрочем, это не важно. В моих крыльях много силы, я справлюсь с любым ветром.
Оттого так обидно, что полёт длится совсем недолго. Плотные кроны деревьев сменяют поля, крыши фермерских домиков, а затем и город.
Всякий раз, когда въезжал в него экипажем, представлял как пронесусь над улицами. Как будет наплевать на движение, заторы, сломавшиеся телеги и необходимость искать к ним обход. Я правильно представлял, это восхитительное чувство.
После нападения гролваров уже всё прибрали. Кое-где не успели восстановить сожжённые крыши и заделать разрушенные стены. В других местах выделяются невысохшие пятна свежей краски.
Пара взмахов крыльев и мы уже у замка, спускаемся на площадку перед казармами. Чуть в стороне проходит круговая тренировка, которую прерывают поклонов в честь нашего прибытия.
— Он в колодце, генерал Карт, — тут же докладывает подошедший солдат.
Киваю ему и оборачиваюсь человеком. Становится совсем легко, скоро даже внимания на это перестану обращать.
Все во дворе пытаются делать вид, что ничего необычного не происходит, но я то и дело ловлю на себе заинтересованные взгляды.
— Чего это они? — оглядываюсь на Франца.
— Последние дни они на ушах стоят. Мечтали увидеть твоего дракона.
Фыркаю в ответ. Тоже мне шоу.
Спускаемся по каменной лестнице и входим в круглую комнату, именуемую колодцем. Она ниже всех прочих помещений замкового комплекса, сюда ведёт всего одна лестница и в случае чего её легко заблокировать, поэтому в колодце держат тех, кого от смерти отделяет только информация, которую из них ещё можно получить.
Комнату освещает лишь тусклый свет факелов. Стены выложены крупным камнем, а в воздухе ощущается запах сырости и страха.
Перед нами, скованный цепями, сидит человек с измождённым лицом и грязными взлохмаченными волосами. Одежда рваная, на лбу проступают капли пота. Лицо, распухшее до неузнаваемости, явно готовили к нашему приходу.
Славно, потратим здесь меньше времени.
Франц закрывает за нами дверь, а я складываю руки на груди и смотрю на пленника с холодным интересом.
— Ты уже понял, за что ответишь?
Мужчина поднимает голову. Его глаза полыхают яростью и отчаянием. Но он явно в сознании и, по всей видимости, может поддерживать диалог.
— Я не предатель! Я борец за свободу! — выкрикивает он. — Империя погрязла в коррупции и беззаконии. Мы пытались спасти город от самих себя!
Франц качает головой. Подобные слова часто звучат из уст тех, кто ничего не понимает в истинном положении вещей. А ещё явно не имеет семьи, за которую стоит сражаться и умирать.
— Свобода? — переспрашиваю я. — Ты про убийства невинных людей ради своих идеалов? Не понимаешь, что твои действия привели к хаосу и страданиям?
Он сжимает кулаки.
— Я понимаю только одно: каждый день мы становимся заложниками этой системы! Каждый день видим, как власть разлагает души! Я не одинок в своих мыслях! Есть другие, кто готов бороться!
Какой же бред. Абсолютная бессмыслица.
Я бы ещё понял, если бы они проворачивали всё это, чтобы свергнуть одного правителя и посадить на его место другого, но похоже для этого нужен интеллект. Идиоты.
— Твои соратники придут тебе на помощь? — спрашиваю я и тут же ухмыляюсь. — Мы прекрасно понимаем, что ты не один всё это устроил. Но, похоже, они оставили тебя, как только возникли проблемы.
Пленник отворачивается. Я не жду, что смогу задеть его так просто. Мы оба знаем, что ответ я получу. Вопрос лишь в том, как сильно этот смертник хочет испытывать боль.
— Скажи мне имена. Я дам тебе шанс спасти свою жизнь. Это единственный выход. А так же то, как вы призвали гролваров. Мы уже знаем, что ими стали вернувшиеся с фронта. А теперь ты скажешь мне, как вы превращаете их в монстров.
— Я не скажу ничего! — мотает головой пленник, его голос звучит слабо, но решительно. — Я умру, но не предам своих!
Усмехаюсь. Какие громкие слова.
— Ты не понимаешь, что это бесполезно? — мои вены начинают светиться, а горячая лента оборачивает шею мужчины. Пара мгновений и его трясёт от боли. Кожа сильно нагревается. — Можешь спасти свою шкуру, если скажешь правду.
Пленник обжигает презрительным взглядом.
— Я лучше умру, чем буду жить на коленях! Ты не сломишь меня!
— Что ж, надеюсь, ты готов к тому, что тебя ждёт.
Магия обжигает кожу. Среди сырости появляется довольно аппетитный запах жареного. Пленник вскрикивает, и я ослабляю эффект, позволяя ему прийти в себя. Обмороки нас задерживают, а у меня ещё других дел полно.
В заплывших глазах мелькает искра отчаяния.
— Сначала… я хочу знать: кто вы такой, чтобы судить меня? Сами служите системе!
Я закатываю глаза.
— Я служу империи. Защищаю её от таких, как ты.
— Не защищаешь. Ты лишь марионетка в руках императора. Цепной дракон, который карает тех, на кого указывает совет.
— Считаешь, ты другой? — хмыкаю я. — Вот только в отличие от меня по твоей вине погибают женщины и дети.
— По твоей тоже. Но это пока, — скалится пленник. Зубов у него не хватает.
— Не слишком ли дерзкое заявление для смертника?
— А что, больше не будешь предлагать жизнь в обмен на информацию?
— Нет. Ты мне надоел, — хмыкаю я, раскаляя вены. — К тому же и так расскажешь. Про